В кино выходит история становления самого пока что разнузданного из комиксных антигероев, но не только — кроме того, в прокате первая относительная удача в режиссерской карьере Анджелины Джоли, фаворит премии «Оскар» «В центре внимания» и комедия о том, как тяжело девушкам одним. «Лента.ру» рассказывает, что смотреть.
«Дэдпул» сразу и всеми силами стремится заявить о себе — это не обычный инфантильный кинокомикс. Начальные титры сопровождает ироничное и лобовое перечисление жанровых клише: британский злодей, горячая штучка, клоун-напарник. Сам же Дэдпул (Райан Рейнольдс), раковый больной, ставший суперспособной язвой, так отчаянно открещивается от унылой положительности, что позволяет себе не только ультранасилие. Он также самый циничный комментатор собственных злоключений, включая рак и деформированную внешность. Регулярно этот трикстер в цветном трико пускается в намеки на сексуальную всеядность, сальный (чаще смешной) юмор и подмигивание прямиком зрителю. Он также избегает слова «герой», предпочитая называть себя просто «супер». Возрастной рейтинг «18+», развязность и кровавость должны разом отсекать претензии к детской сути.
Но ирония иронией, а это все-таки фильм по комиксам и лицензии Marvel. Поэтому поржав со зрителем над жанровыми клише, «Дэдпул» затем последовательно их воспроизводит. Британский злодей (Эд Скрейн из «Игры престолов»), проститутка с золотым сердцем, она же дамочка в беде (Морена Баккарин), смехотворные напарники — мутанты Колосс и Сверхзвуковая боеголовка. Внутренний конфликт, который сводится к классической дихотомии «хочет зла, но вечно совершает благо». Дерзость «Дэдпула» немного освежает комиксный шаблон, но сколь бы причудливым и говорливым ни был его герой-мутант, ни на какие мутации самого жанра фильм так и не решается. Радикальнее — и честнее — было бы не мучить никого лишенным интриги сюжетом, а просто предоставить Рейнольдсу в роли Дэдпула трибуну для стэндапа.
2002 год. Отдел специальных расследований газеты The Boston Globe публикует серию сенсационных материалов о покрывающем священников-педофилов заговоре католического духовенства. Цифры и детали поражают воображение, шокируют. Только в Бостоне безнаказанно служили 90 мучителей, церковь разваливала дела еще до суда, жертв никто не принимал всерьез. Как показывает повествующая о работе репортеров над скандальным материалом драма «В центре внимания», более-менее все (власть, крупный бизнес, СМИ) всё знали. Но не представляли масштаба корнями уходящей прямо в Ватикан проблемы — и заодно хранили упрямую лояльность мифу о добром, столько хорошего творящем официальном христианстве. Для Бостона же всегда были так важны католические традиции — в подтверждение в кадре плачет расстроенно читающая The Boston Globe бабушка.
Скандал с растлением детей в католической церкви — страшная, жуткая тема, о которой трудно говорить и думать (почему молчание на ее счет и было столь долгим). Трудно и снимать о ней кино — за 12 лет действительно адекватного беде фильма так и не вышло. «В центре внимания» приблизилось к страшной правде ближе всего — но для этого пришлось, по иронии, от самого насилия отвернуться. Маккарти сосредоточивается на механике качественной журналистской работы — смелости, настырности, человечности репортеров (прекрасно сыгранных ансамблем звезд, включая Китона, Макадамс и Руффало). Его можно по-человечески понять — тем более что журналистскую рутину в детектив он превращает динамично и увлекательно. Но трудно не заметить, что Маккарти выбрал основным второстепенный в этой истории сюжет. Нежелание вглядываться в самих педофилов как раз понятно, но нет здесь даже и противоречивой в реальности реакции на чудовищное разоблачение от официальной церкви — вместо нее «В центре внимания» уходит на праведно-торжественные титры.
Конец 1970-х, на французское побережье Средиземноморья прибывает развеять тоску американская семейная пара по фамилии Бертран (Анджелина Джоли и Брэд Питт), завязавшая с профессией танцовщица и развязавший с крепким алкоголем литератор. На море, в роскошном отчуждении богемного паралича окажется, что тоска уже давно приобрела характер всепожирающего монстра: он молча напивается, она все чаще истерит. Но тут в соседний номер въезжает пара молодоженов (Мелани Лоран и Мельвиль Пупо), самозабвенно трахается — за чем несчастная миссис Бертран подглядывает через потайную щель. Ее собственная семейная жизнь вдруг начинает оживать.
Первое время все в «Лазурном береге» кажется дурной копией, симулякром чего-то настоящего. Мальта притворяется Францией. Картинные позы и истерики симулируют подлинную драму. Праздные пустышки-герои прикидываются людьми искусства (но она не танцует, а он не пишет — когда же начнет, то понимаешь, что лучше не надо). Роскошь и винтажные наряды имитируют семидесятые. Режиссура Джоли, неспешная, отстраненная, холодная, каждым кадром кричит о том, что ее автор смотрел Антониони и Бертолуччи. Но даже такой густой скепсис, который в первой своей половине провоцирует «Лазурный берег», может в кино иногда оказываться беспочвенным.
Кто бы мог предположить, но это как раз тот случай. Третий фильм Джоли преображается, раскрывает свой подлинный замысел, когда в его герметичное, выхолощенное пространство (спасибо постоянному оператору Ханеке Кристиану Бергеру) вдруг врывается вульгарный, но живой дух сексуального фарса. Джоли как режиссер и рассказчик прежде была до головной боли серьезна — но здесь, продравшись через манерную тоску завязки, можно обнаружить, что у нее хватает и иронии, и даже самоиронии. Весь мир подглядывает в щелочку за Джоли и Питтом, а они вдруг показывают, какое нестерпимое, развеивающее любую пресыщенность удовольствие им самим доставляет подглядывание за миром.
Одиночество в большом городе: как бы старшая сестра-акушерка (Лесли Манн) ни твердила только что приехавшей в Нью-Йорк после колледжа Элис (Дакота Джонсон), что надо разучиться мыслить клише из «Секса в большом городе», та не перестает воображать себя Сарой Джессикой Паркер. Расставшаяся с бойфрендом-однокурсником, чтобы впервые в жизни пожить для себя, девушка — с грязной юмористической помощью развязной коллеги (Ребел Уилсон, полная и бесстыжая) — выходит на опасную тропу случайных связей и секса без обязательств. Для этого, правда, придется научиться правилам съема и, как ей напомнят с помощью сравнения с Гендальфом в безумном диалоге об эпиляции, привести себя в боевую форму.
Девушки тоже имеют право налево (то есть, в данном случае, на разнообразную личную жизнь, причем с позиции силы), сообщает нам комедия Кристиана Диттера. Но при этом деваться ей некуда — и эксперимент с женской независимостью сворачивается, как только приходит время подводить Элис к счастливой развязке. Вообще, комедия с женским лицом сейчас находится в парадоксальном состоянии. Притом что, как доказывает здесь та же Ребел Уилсон, по-солдатски шутить героиням уже разрешается, а вот действительно оставаться и учиться жить одним — еще нет: сценаристы и продюсеры боятся, что именно женская аудитория их фрондерство и не поймет. В народе в таких случаях вспоминают про рыбку и велосипед.