«Лента.ру» продолжает цикл интервью о недавнем прошлом нашей страны. Вслед за перестройкой мы вспоминаем ключевые события и явления 90-х годов — эпохи правления Бориса Ельцина. Основатель и лидер российского движения диггеров и аварийно-спасательного отряда «Диггер-спас» Вадим Михайлов рассказал о том, как подземелье Москвы притягивало романтиков, почему политики сбрасывали вес, чтобы побывать там, и существовали ли на самом деле гигантские крысы-мутанты.
«Лента.ру»: 90-е годы ознаменовал пик интереса к диггерству. Вы утверждаете, что термин «диггер» (в значении «исследователь городских коммуникаций») ввели вы, но ваши оппоненты говорят, что он был введен до вас.
Михайлов: Моя задача состояла в популяризации термина digger (от глагола to dig — копать) и ассоциации его с копателями, и я эту задачу успешно выполнил через СМИ и друзей. Надо читать профессиональных историков-архивистов, которые уже давно поставили все на свои места. Конечно, философию диггерства и «Диггеров планеты Андеграунд» придумал я и мои коллеги. Хотя бывший посол Великобритании в России Энтони Брентон на открытии памятника Шерлоку Холмсу в Москве в своей речи, обращаясь ко мне с некоторым сарказмом, отметил, что мы популяризируем левеллеров Британии (радикальное политическое течение в Английской буржуазной революции — прим. «Ленты.ру»).
Мы уважаем диггеров, которые называли себя «истинными левеллерами» в середине XVII века в Англии, но мы не имеем к ним никакого отношения. Мы просто хотели звучное название, чтобы оно стало международным — тогда была мода на все иностранное, — и мы назвались диггерами. В итоге диггерство распространилось на всю планету. У меня везде ученики, я побывал в США, есть последователи во Франции, в Британии, на Мальте и в других странах.
Пока существовал СССР, на диггерство было наложено табу. Заговорили о нем после 1991 года. Всем стало интересно, мол, а что же там под землей, и мы были готовы это показать. Кого мы только не водили в подземные коммуникации! Навскидку вспоминаю, как водил туда многих политиков, журналиста Марианну Максимовскую, режиссеров Ренату Литвинову, Владимира Соловьева, как мы устраивали подземный театр с Романом Виктюком.
После развала СССР все славили власть и гласность, а мы рассказывали о катастрофе в ЖКХ, о том, как гибнут подземные сооружения, наша история. Через диггерство прошло много людей, сейчас они работают спелеологами и спасателями, их удалось увлечь и увести от наркотиков и популярного в 90-е криминала.
На какие наиболее интересные объекты вам удалось попасть в 90-х?
Это, конечно, бункеры, сейчас они охраняются ФСО. Кстати, именно мы помогли им с устранением уязвимостей подземных оборонительных сооружений Кремля и системы супербункеров (например, в случае с Раменки-1). Доступ к ним был, но мы не водили туда людей, понимали, что нельзя.
Бункер в Раменках связан тоннелями с другими подземными объектами Москвы. Он рассчитан на 28 тысяч человек, которые смогут достаточно долго укрываться в нем после ядерного удара. В ФСО хотели запретить любую активность под исторической Москвой. Мы же пытались объяснить им, что ни в коем случае нельзя запрещать диггерство и археологию. Лучше пусть возьмут к себе под крыло, но главное, чтобы не запрещали.
Бывал я и в подземном зале с колоннами, размером, наверное, со стадион. Представьте себе это зрелище и нас, пацанов, которые жили рассказами отцов о подземельях. Все, что мы видели раньше, это подвалы обычных домов, и тут увидели такие сооружения! Вообще любой новый подвал, в котором мы раньше не были, был для нас открытием, а такие грандиозные сооружения вызывали трепет. Это вдохновляло на новые поиски.
Интерес представляет также большая система подземной водосточно-дренажной системы Москвы, в которой находятся так называемые исторические пробки, забитые гумусом истории, как мы его называем. Это культурный слой, с которым не работают археологи, но его окучивает мафия старьевщиков-антикваров — это нумизматические редкости, клады и старинные предметы быта.
Интересны пространства под храмами, где мы находили гробницы, совершенно уникальные, ходы времен Ивана Грозного, шахты и штольни, где до сих пор стоят раритеты — маленькие заросшие сталактитами горнопроходческие комбайны, с помощью которых начинали строить московское метро. Они стоят никому не нужные, им самое место в музее.
Существует ли Колодец трех рек под Москвой или это миф?
Он находится на юго-западе Москвы, я побывал на его балконе. Искали его лет двадцать. Это шахта, бетонная наверху, белокаменная внизу, она входит в старые дренажные системы Москвы. Старые диггеры описывали ее как гигантскую шахту, но это не так. Ее глубина составляет всего лишь 40 метров, мы видели и больше. В колодец вливаются три реки, одна из которых — сток Минобороны, он омывает бункерную зону. Они сливаются водопадами, и где-то на высоте 20-30 метров возникает эффект аберрации, подземная радуга. Много было желающих подтвердить или опровергнуть его существование, особенно потому, что те, кто его видел, не давали точную привязку к месту.
Кто вас привел в подземную Москву?
Мой отец Вячеслав Михайлов. Он был машинистом метро, девять раз его избирали депутатом Моссовета, хотя он был беспартийным. В свободное время отец посещал подземные сооружения. Кроме обычного метро он, уже инженером, побывал в объекте Д-6 (система правительственно-военных туннелей под Москвой, названная журналистом Владимиром Гоником «Метро-2» — прим. «Лента.ру») и даже водил там специальный состав, перевозил разделенные части ракеты.
Я вырос на его рассказах, он меня познакомил с книгами Игнатия Стеллецкого, выдающегося российского спелеолога, и французского исследователя пещер Норбера Кастере.
Вы упомянули «Метро-2», вы его видели?
Не только видел, но и водил туда своих самых близких друзей. Д-6 опосредовано связано с обычным метро, там надо несколько шлюзов пройти. Этот объект отличается от обычного метро только тем, что он более технический. Там более узкая колея, но не везде. Пространство неоднородное — представьте себе коридор, который переходит в трубу, другой коридор в квадратное помещение, третий коридор узкий, четвертый низкий. Д-6 — неприглядное метро, никакой эстетики. Подобное я видел только в бремсбергах (наклонная горная выработка для транспортировки угля с лав, с запасным выходом на поверхность — прим. «Ленты.ру») угольных шахт.
В центре Москвы, у Минобороны, у ГРУ при Генштабе, у старых высотных зданий ветка Д-6 оформлена красиво, специально для партноменклатуры. Этими станциями никто не пользуется, они стоят украшенные статуями на глубине от 100 до 300 метров в пыли и сталактитах, в вечном мраке. Все они были в таком состоянии, что мы были не то что расстроены или удручены, мы осознали, что государство гибнет.
Я тогда подумал: «Это же закрома нашей Родины. Это надо музеефицировать». Я же, если можно так сказать, монархист советского периода. Это не ностальгия, я уверен, что страна шла по верному пути, а воровство, коррупция были преодолимы. Просто ЦРУ хорошо выполнило свою гибридную задачу.
Пишут, что строить «Метро-2» не прекращали.
Строительство под землей продолжается, но это уже не Д-6. Это специальные бункеры, лаборатории и другие помещения не для эвакуации власти, а для нужд военных и спецслужб.
Вместе с вами или чуть раньше о диггерах начал говорить Владимир Гоник, который работал врачом в одном из этих бункеров.
Это не диггер, это писатель и режиссер. Не хочется о нем говорить, в 90-е годы он занимался тем, что постоянно «разоблачал» нас в прессе, приходил на пресс-конференции и устраивал скандалы. Зачем ему это было нужно? Не знаю. Как-то он меня очень разозлил, и я решил о нем разузнать. Моя сестра Оксана, полковник ФСБ, навела справки и выяснила, что он никогда не работал врачом в этой системе.
Гоник написал книгу о диггерстве, но в ее основу легли наши воспоминания, ведь мы его водили под землю. Честно вам скажу — он под землей задом тер кабель высокого напряжения. Профессионал такого себе позволить не может. Последний раз мы с ним встретились, когда работали у одного московского монастыря, там кренилась башня. Приехали СМИ, начали снимать, и тут появился старичок, в котором я узнал Гоника. Он орал, что мы ряженые, а я сумасшедший. Я взял арматуру и сказал: «Раз я сумасшедший, я сейчас тебя прибью, и мне ничего не будет». Гоник тут же убежал.
Бывали ли случаи гибели диггеров в Москве?
Всех, кто лезет под землю, ошибочно называют диггерами. А лезут туда все кому не лень, иногда просто пива попить. Настоящие диггеры под землей не пьют. В моем отряде не было ни одной смерти. Мы проводим много тренировок, отсеиваем неадекватных людей.
Мы даже участвовали в спасении этих «диггеров» (на самом деле любителей сфотографироваться под землей). Было это в коллекторе реки Коровянка. Представители Мосводоканала и Мосводостока развели руками, мол, не знаем, где тут люки. Это был позор, мы знаем, а они нет. Уже каски выплыли (верный признак того, что люди утонули), но нам удалось их спасти.
Вы говорите, что мы не знаем подземного муравейника, на котором живем. Но не может быть, чтобы в такой бюрократической стране, как СССР, не было планов подземных строений.
До сих пор нет никаких общих схем подземных строений, даже у КГБ их не было. Поэтому есть схемы разобщенных хозяйств у разных организаций. Отсюда и хаос, когда что-то происходит под землей, чиновники начинают спихивать вину друг на друга.
Мы выступали за создание карты подземной Москвы, учитывая наши наработки. Тогда нас проигнорировали, а теперь это невозможно из-за международного терроризма. А в 90-е было так — бетонировали уже забетонированное, размуровывали уже размурованное. Помню, Лужков приехал на одно ЧП, где мы помогали, и спрашивает начальника Мосводостока Черенкова: «Зачем вы это сделали?» (он тогда замуровал часть водостока реки Неглинной под Цветным бульваром). Черенков мялся, мол, пошла трещина, а Лужков не стал разбираться и поверил ему. Так запружались дома в центре, так гибла Неглинная.
В середине 90-х мэрия решила перекопать Манежную площадь, чтобы убрать оппозицию от стен Кремля. Вы выступили против строительства ТЦ под площадью, почему?
Потому что работал с Мосархеологией, они пытались там копать, а им не давали. Темпы строительства этого нелепого торгового центра загубили часть истории Москвы, город потерял значительную часть своего археологического паспорта.
Мы находили там подземные сооружения, склепы, фундаменты. Некоторые гробы были извлечены монахами тайно, а прах захоронили на территории монастырей. Не были изъяты старинные могильные камни, не проработали тему по библиотеке Ивана Грозного. Эта нелепая торговая яма вызвала обводнение Кремля, гостиницы «Москва» и даже Большого и Малого театров.
Какого века были захоронения?
XIV-XVI веков. Есть фото, на котором я показываю Лужкову откопанный на месте строительства череп XVII века. Реакция у Юрия Михайловича была как у Гамлета на бедного Йорика. Лужков тогда уже решил судьбу Москвы, и черепом его было не удивить.
Вы часто полемизировали с Лужковым, иногда вас называли «подземный мэр Москвы», противопоставляя себя ему.
Меня так называли, чтобы с ним рассорить, но он воспринимал это с юмором.
В первый год его мэрства все было хорошо. Мы работали вместе на строительстве храма Христа Спасителя. Была задача найти артефакт — антикапсулу. Это так называемая черная капсула коммунизма, которая была заложена куратором всех подземных бункеров Лаврентием Берией на месте взорванного храма, под свежим фундаментом будущего Дворца Советов архитектора Иофана (вместо которого позже построили бассейн «Москва»). В капсуле было запаяно послание будущим поколениям, завещание Сталина, советские «иконы». Лужков очень хотел найти ее, поиски задержали строительство храма на месяц.
Тогда мы наткнулись на вход в бункер с гермозадвижкой. Заместитель премьер-министра правительства Москвы Владимир Ресин был против поисков капсулы, он привел каких-то людей из Кремля, которые убедили Лужкова не трогать вход в бункер и перенести сам храм немного в сторону, так как на его прежнем месте действительно был вырыт бункер, связанный с Кремлем.
То есть храм стоит на черной капсуле коммунизма?
Я обсуждал этот момент с отцами церкви, они объяснили, что тут нет ничего страшного. Многие церкви строили на плохих местах, они собою как бы запирают сатанинское место. Это надземный замок над подземным инфернальным злом.
Чем закончился конфликт с Лужковым?
Тем же, чем и все конфликты москвичей с Лужковым. Мы оказались запрессованы со всех сторон, нам не давали работать, я не имел нормального заработка и не смог осуществить главную задачу — создать клуб диггерского дела. Лужков разрушил все наши творческие планы.
Вас называют специалистом по выживанию под землей, какой у вас личный рекорд?
В прошлом году нам исполнилось 39 лет, если свести все погружения за это время, то у меня выходит полтора года под землей. Предельная глубина, если свести все шахты по которым я лазил, достигнет восьми километров, а если соединить все горизонтальные туннели и трубы, то они несколько раз смогут опоясать земной шар по экватору.
В 1996 году был проведен эксперимент по непрерывному пребыванию под землей, длился он трое суток. В том же году я провел первую в истории пресс-конференцию под землей, в устье Неглинной. На нее пришло около 300 корреспондентов, от светильников тележурналистов было жарко! Их влекла экзотика и гротеск. Это было весело. Помню, как затащил под землю Гайдара. Егор Тимурович ел торт в русле Неглинной.
Зачем он ел торт?
Мы его так поздравили с днем рождения. Потом к нам туда спустили несколько ящиков пива от Партии любителей пива в качестве презента Гайдару. У нас с ним были прекрасные отношения, он нам помогал. Сохранилось видео с этого праздника.
Мы многих политиков перетаскали под землю. Первым был Лужков, вторым — заместитель председателя Совфеда Валерьян Викторов, потом был Гайдар, Брынцалов. Гайдар и Лужков обладали крупным телосложением, и поэтому я деликатно намекнул им о диаметре обода люка. У нас есть такой человек Артем Задикян, известный хохмач, он притащил в мэрию обод из пенопласта, чтобы постебаться над Лужковым, но Юрий Михайлович без труда пролез сквозь него, он активно занимался теннисом, и сказал: «Все, я готов!»
Как вы находите общий язык с военными и спецслужбами?
Легко. Все следили за нашими приключениями под землей в 90-х, а после моего участия в «Норд-Осте» жмут руку. Сотрудники ФСБ даже извиняются, что Николай Патрушев так и не выдал награду, хотя и обещал. Зато награды получили дети чиновников, которые стояли на улице, как будто это они, а не я проводили «Альфу» под землей с ВССом в руках (бесшумная снайперская винтовка для подразделений специального назначения — прим. «Ленты.ру»). Мне ее дал начальник подразделения центра специального назначения. Даже сегодня я шел к вам на интервью, и около меня остановился автобус с ОМОНом, подошли, улыбаются: «Приветствуем! Как там у вас под землей?»
Однажды нас достали из-под земли около Манежа, и прямо в грязной и мокрой химзе повели в Кремль, где с нами говорил Александр Коржаков. Я шел по знаменитым кремлевским коврам, а с меня капала грязь.
Никогда не поверите, о чем мы с Коржаковым говорили, — о библиотеке Ивана Грозного! Очень его этот вопрос интересовал. Мы после разговора были вне себя от счастья. Коржаков сказал, чтобы мы готовили экспедицию. Диггеры серьезно подошли к делу и долго готовились, но вдруг Коржаков ушел из окружения Ельцина и в Кремле взяли тайм-аут, а потом и вовсе заявили, что ничего искать не надо, якобы мы можем испортить изысканиями ансамбль Кремля.
На вас выходили адепты популярной тогда в России японской секты Аум Синрике, ныне запрещенной в России. Что их интересовало?
Это были необычные люди, они обладали силой, умели внушать и влюблять в себя. Они предложили нашему движению всестороннюю поддержку, собирались поснимать на камеру подземелья метро, говорили, что какой-то фильм хотят сделать. У нас с ними шли переговоры о спусках, но что-то меня насторожило.
Я спросил своих знакомых в спецслужбах о разрешении на их спуск, и мне ответили, что можно, что у японцев офис в Москве и это дружественная России организация. Несмотря на это, меня что-то кольнуло и я не стал с ними связываться. Как же я рад, что я не повел их! Вы понимаете, что бы они сделали здесь? Через несколько месяцев, в марте 1995 года, произошел теракт, организованный Аум Синрике в токийском метро, и в Москве их быстро скрутили.
Подземелья Москвы рождают в воображении мрачную и грязную картину. Нашли ли вы под землей нечто красивое?
Для кого-то бетон серый и скучный, но для меня под землей в нем столько тонов, полутонов (или, как я их называю, обертонов). Я не говорю уже о кирпиче, который сверкает по-разному в разное время, про яркие капли подземной росы. Каждый предмет подземки приобретает свой гротескный образ, преломляясь в лучах фонарей.
Одна только Неглинная привела меня к мнению о подземельях как о разнородном красивом организме. Здесь кирпич разных лет, разные виды кладки, мрамор, гранит и современный бетон. Все это дисгармонирует и не дает глазу привыкнуть. Если же подземка вызывает у тебя отрицательные эмоции, то ты уже не диггер, а мы, даже вытаскивая гниющие трупы, остались влюблены в нее.
Не могу не спросить про крыс-мутантов, живущих в подземке, в 90-х все газеты пугали ими читателей.
Эта история пошла действительно с нас, хотя мы отрицали их существование. Вот как родился этот миф. Журналист Владимир Руга, с моего молчаливого согласия, написал, как диггеры с помощью автоматов и огнеметов уничтожают под землей крыс-мутантов. Это была юмористическая заметка, но люди в нее поверили.
Когда ко мне обратились, я объяснил, что под землей водится пасюк в холке 15 сантиметров, в длину может достигать до 25-30 сантиметров, с хвостом до 45-50 сантиметров. Журналисты тут же сделали свой вывод, что 50 сантиметров — это основная длина туловища крысы, а еще через несколько публикаций выходило, что в метро водятся крысы размером со среднюю собаку. Рыбы-мутанты и тараканы-мутанты реально существовали, и мы их сняли на видео, но это было неинтересно желтой прессе.
Какими вам запомнились 90-е годы?
90-е ломали судьбы и открывали глаза. Страна гибла, мы об этом говорили и уходили в подземку, чтобы успокоиться и сублимировать ужас, который творился на поверхности. Диггерство в 90-е было наркотиком. Закончились те годы для меня не в 1999-м, а в 2002-м году, когда произошел захват террористами «Норд-Оста». Господь дал мне возможность участвовать в спасении заложников, и я стал больше воином, чем исследователем.
Я понял, что теперь начался век терроризма и катастроф, и если Россия не вернет СССР или не создаст какое-то новое объединение, защититься не удастся. 90-е были пиком диггерства и свободы, которая была очень важна для развития общества. При всей мерзости перемывания грязного белья, которую обрушили на людей СМИ, они же давали возможность сказать правду, и ее слышали люди. Я надеюсь, наступит время возрождения великой страны, где будет то самое ощущение свободы, которое было в 90-х.