2016 год объявлен Годом литературы и языка Великобритании в России и русского языка и литературы в Великобритании. 12 апреля в Лондоне открывается международная книжная ярмарка, в программе которой видное место занимают мероприятия с участием российских писателей и издателей. А британских авторов ждут в России в июне — на Midsummer festival и поздней осенью — на книжной ярмарке Non/fiction. О литературных событиях этого года, российских таможенниках и жизни в воронежском общежитии образца 1980-х годов с директором Британского совета в Москве Майклом Бердом побеседовала обозреватель «Ленты.ру» Наталья Кочеткова. Разговор шел на русском языке. Особенности русской речи Майкла Берда сохранены.
«Лента.ру»: «Как Child-Harold, угрюмый, томный» и Байрон вообще, Конан Дойл, Агата Кристи, Оскар Уайльд — ряд можно продолжить — пользуются огромной популярностью у российского читателя. Кажется, даже королеву Елизавету в России любят не меньше, чем в Англии. Какое может быть объяснение этому феномену?
Майкл Берд: Я с вами согласен, и для меня это интересно уже много-много лет. Я говорю на русском, потому что я стажировался в университете в Воронеже благодаря Британскому совету еще в советское время, когда Советский Союз был фактически закрытой страной. Это было в начале 1980-х годов. Я прожил год в студенческом общежитии в Воронеже. Это изменило мою жизнь.
Не сомневаюсь.
(Смеется) Без этого опыта я бы, наверное, остался на всю жизнь в Кембриджском университете. Но в результате я работаю больше 30 лет в Британском совете. Почему? Потому что тогда я понял, что смысл владения иностранными языками — это возможность идти за кулисы других культур. Советский Союз был для нас закрытым миром, неизвестным абсолютно. И наоборот. Все мы были жертвами нашей пропаганды. Тот Воронеж, в котором я жил, никак не соответствовал моему представлению о нем. Я понял, что все зависит от людей.
Мне было очень неприятно, когда ко мне относились как к представителю западного мира, члену НАТО, официальной Великобритании. Однажды мое терпение лопнуло, и я сказал соседу по комнате: «Я никого, я ничего не представляю, кроме самого себя». Это был переломный момент. После него ко мне стали относиться более нормально. Почему я работаю в Британском совете? Потому что для меня самое важное — это человеческие отношения. Несмотря на то, из какого мы общества и политического строя. Самое важное, что мы относимся друг к другу как люди.
Вот почему литература, культура настолько важны, на мой взгляд. Я полюбил Россию через культуру. Точнее, через фильм.
Какой?
Это было еще в школе. Во время урока английского языка почему-то наш преподаватель нам показал советский фильм «Дама с собачкой» режиссера Хейфеца. После этого фильма я стал читать Чехова в переводе, изучать русский язык, читать русскую литературу на русском и все это привело к решению стажироваться в Воронеже. Все началось с одного фильма.
Когда вы в начале 1980-х ехали в Воронеж, вы знали, что это место ссылки Мандельштама? «Пусти меня, отдай меня, Воронеж: / Уронишь ты меня иль проворонишь, / Ты выронишь меня или вернешь, — / Воронеж — блажь...
(Подхватывает) Воронеж — ворон, нож. Да! «Воронежские тетради»! Там кстати есть стихотворение про то, что когда-то, может быть, они переименуют улицу, и она станет улицей Мандельштама, и это должна быть очень кривая улица, потому что кривая фамилия. Я жил тогда на улице Фридриха Энгельса. Теперь она называется улицей Мандельштама (улицу только собирались переименовать, но в результате название осталось прежним — прим. «Ленты.ру»). И это очень прямая улица. (Смеется)
Мне сейчас вспомнилось про Мандельштама и «Воронежские тетради». Я уехал тогда домой к Пасхе из Воронежа. А потом вернулся в Россию. В Лондоне я купил «Воронежские тетради». В аэропорту «Шереметьево» открыли мой багаж и нашли эту запретную книгу. Я категорически отказался ее отдать. Я был бедным студентом, эта книга стоила много денег плюс я хотел подарить ее одному человеку в Воронеже. Мы с таможенниками долго спорили, и в конце концов я победил. (Смеется) С тех пор в течение многих лет — я жил четыре года в перестроечной Москве и потом был в Санкт-Петербурге — я всегда побеждал в спорах с бюрократами и чиновниками.
Поделитесь секретом, как это сделать, — многие будут вам признательны.
Но иногда я почему-то все же проигрывал. (Смеется)
В России абсолютный культ Джеральда Даррелла. «Моя семья и другие звери» — бестселлер для многих поколений, и каждый русский, который оказывается на острове Корфу, считает своим долгом отыскать домик Даррелла. Правильно ли я понимаю, что среди англоязычного читателя он не так популярен?
О! Я это прекрасно понимаю! Я обыскал все места в России, связанные с Чеховым, абсолютно все! И с Пушкиным. И не только с ними. Я был в Старой Руссе, где Достоевский написал «Братья Карамазовы». Я все это знаю. (Смеется)
Даррелл был популярен среди поколения моих родителей. Россияне лучше знают Байрона, чем мы. У нас никто не читает Байрона. В России он куда важнее, чем в современной Англии. И что тоже забавно, у нас никто не читает «Сагу о Форсайтах» Голсуорси (произносит на британский манер «Голзвези» — прим. «Ленты.ру»).
В России все старшеклассники, занимающиеся английским языком, читают «Сагу о Форсайтах». Сначала по-русски, потом по-английски. В этом смысле мы все вышли из «Саги о Форсайтах».
Наш год языка и литературы совпадает с годовщиной Шекспира — 400 лет со дня смерти. И я постоянно говорю, что Шекспир — русский писатель, если иметь в виду то огромное влияние Шекспира на русских писателей. И есть очень много просто выдающихся переводов Шекспира на русский язык. Мы празднуем Шекспира, конечно, по всему миру — Британский совет работает в 110 странах, — но я убежден, что в России это будет важнее, чем в остальном мире.
Вам чей перевод Шекспира на русский больше нравится?
Я не эксперт по переводам — я скорее эксперт по фильмам. Один из лучших, на мой взгляд, — это «Гамлет» Козинцева.
Со Смоктуновским и юной Анастасией Вертинской.
Потрясающий совершенно фильм. Лучше, чем «Гамлет» Лоуренса Оливье.
И когда я впервые приехал в Москву в 1980-м году, я пошел в МХАТ и смотрел «Вишневый сад». В ансамбле был Смоктуновский, и я не верил своим глазам. Я обожаю его «Гамлета». Правда, я не помню, чей это был перевод. Переводчики играют ключевую роль во всем этом. Пушкин, к сожалению... не то, что он непереводим, — переводы Набокова, на мой взгляд, очень интересные. Но Пушкина не ценят у нас, потому что переводы не отражают настоящего Пушкина.
А кого из русских классиков больше ценят?
Толстого.
В России все недавно с большим увлечением смотрели британский сериал «Война и мир», и даже самые придирчивые литературоведы сошлись во мнении, что фильм очень хорош.
Он был сделан с большой любовью. Мне тоже он очень нравится, несмотря на то, что я обожаю фильм Бондарчука. А роман «Война и мир» у нас попал в списки бестселлеров. (Смеется) Старый перевод, Penguin Classics, и вдруг это бестселлер. Я считаю, что это здорово. Отношения между Британией и России в данный момент не самые лучшие, и меня радует всякий момент, который уверяет, что все-таки, несмотря на политику, человеческие отношения, культурные отношения — важнее, чем политика.
Если говорить о современных британских писателях, то их тоже очень любят в России: Акройда, Байетт, Барнса, Исигуро, Фрая, Ирвина Уэлша, других. Акройд и Уэлш приезжали в Россию. У Уэлша такой английский, что я не понимала ни слова.
Это понятно. Я сам шотландец. (Смеется) В течение этого года мы будем приглашать в Москву и не только в Москву 50-60 британских писателей. Британскому совету важно пригласить писателей со всего Соединенного Королевства. У нас будет фестиваль Midsummer festival в летнюю ночь, в июне. Осенью будет литературный фестиваль в Ясной Поляне. Я был когда-то директором Британского совета в Германии, и там уже больше 25 лет проводится ежегодный литературный семинар — это самая великая традиция Британского совета в Германии. У меня есть надежда, что этот семинар в усадьбе Толстого станет началом традиции для Британского совета в России. Мы будем приглашать британских писателей на книжную ярмарку Non/fiction в Москву в конце ноября. Британские писатели будут ехать по Транссибирской магистрали. И у нас будут мини-литературные фестивали в пяти-шести городах по дороге.
Вы знаете, что по Транссибу уже ездили французские писатели?
Я в курсе, я тесно работаю с Михаилом Ефимовичем Швыдким, я его знаю больше 30 лет, он держит меня в курсе о том, что делают французы, немцы. Так что я кое-что знаю про французский год.
Я встречала французских писателей после поездки по Транссибу — они были под сильным впечатлением от протяженности страны и продолжительности поездки.
Я катался по Транссибу Москва-Пекин и обратно. Только до Владивостока еще не доехал. (Смеется)
В России есть устойчивое мнение, что британский литературный рынок герметичен и плохо впускает в себя переводную литературу. И чтобы англичанин начал читать даже не Толстого, а Сорокина, Пелевина или Улицкую, нужно приложить массу усилий. Это так?
Когда я последний раз был в России, я был директором Британского совета в Петербурге, это было в 1990-е годы. Мы тогда работали с Букером — начали Букеровскую премию. У меня очень хорошие воспоминания об этом. Как раз тогда перевели Пелевина на английский в первый раз. Так что наш книжный рынок не совсем герметичный.
Но, может быть, я не тот человек, который должен ответить на этот вопрос. Я не обычный шотландец. Почти всю свою жизнь я жил не в Великобритании, а в других странах. Я абсолютно не типичный британец и есть вопросы, на которые я затрудняюсь ответить. Но на Лондонской книжной ярмарке мы будем объявлять конкурс для переводчиков, и цель этого конкурса — стимулировать перевод на русский язык новых интересных писателей из Великобритании.
Как вам программа Лондонской книжной ярмарки этого года?
Там немало событий, связанных с Россией. Это перекрестный год, у наших российских коллег есть своя программа в Великобритании, и мы всячески содействуем. Есть еще одно мероприятие в рамках книжной ярмарки: будет объявлен грант для российских издательств на публикацию произведений современных британских авторов.
Смотря назад, могу сказать, что инициатива сделать Россию почетным гостем Лондонской книжной ярмарки в 2011 году оказалась началом целой цепи событий, достижений и успехов. В результате у нас есть возможность провести год языка и литературы. После Лондонской книжной ярмарки 2011 года следующее событие было — открытие памятника Юрию Гагарину в центре Лондона перед штаб-квартирой Британского совета в честь 50-летия визита Гагарина в Лондон. И мы в Британском совете очень гордимся. Это было круто! (Смеется) Все происходило в присутствии дочери Гагарина, было сообщение экипажа международной космической станции. Состоялась замечательная выставка в Музее науки Лондона «Космонавты». Она прошла с большим успехом. Директор Музея науки Иан Блэтчфорд был удостоен Пушкинской медали в Кремле лично из рук президента. В 2014 году мы провели Год культуры. И самое замечательное то, что мы его провели несмотря на то, что произошло на политическом фоне в 2014 году. И все это в очередной раз доказывает, что несмотря на политику культурные связи важны и для России, и для Великобритании, и для обоих правительств, и для обычных людей.
Российский год языка и литературы открылся в феврале в королевском Фестиваль-холле в Лондоне показом черно-белого немого фильма «Любовь» с Гретой Гарбо. На самом деле это «Анна Каренина», но с голливудским счастливым окончанием. (Хохочет) Новая музыка греческого композитора в исполнении Вадима Репина. В Лондоне показали happy ending — пожалуй, в Москве покажут толстовский вариант.
Судя по программе ярмарки этого года, ее мероприятия будут проходить не только в выставочном центре «Олимпия», но и в книжных магазинах города.
В Waterstone's будет открытие бюста Бродскому, будет беседа министра культуры Владимира Мединского и журналиста из русской службы Би-Би-Си. Книжные магазины у нас давно стали больше чем книжные магазины — это места встреч, событий. Почти в каждом большом книжном магазине есть кофейня, там можно провести целый день. Несмотря на то что у нас почти все покупают книги через Амазон, все-таки книжные магазины процветают. И в России книжные магазины стали лучше. То же у нас касается и кино, несмотря на все другие виртуальные возможности посмотреть фильмы.
Я помню, когда я первый раз жил в России, едешь на московском метро — все читают книги. В отличие от Лондона. Это принадлежит к моей картине тогдашней Москвы. Теперь это изменилось — все online. (Смеется) Я чувствую мой возраст. Я никогда не читал электронную книгу. Мне важно держать книгу в руках.
У меня есть большая библиотека. Несмотря на то что каждые четыре года я переезжаю из одной страны в другую, я беру с собой всю мою библиотеку.
Сколько коробок с книгами?
В этот раз 90. Я распаковал их во время новогодних каникул, монтировал стеллажи. Для меня очень важно иметь мои книги с собой. Это мои друзья. Но в конце концов все равно, как люди читают. Важно, чтобы читали.
Какой вы хотели бы показать британскую культуру российской публике?
Разнообразной. Есть иконы, которые все русские уже знают. Это хорошо. Есть довольно много переводов на русский язык современных писателей — это тоже хорошо. Но. Разнообразие неисчерпаемо. Я из Шотландии. Безумно интересно, что у нас происходит с литературой в Шотландии сейчас. То же можно сказать об Ирландии. В Великобритании стало еще более интересно, на мой взгляд. Это связано с децентрализацией страны.
Все россияне знают Лондон. Но в Лондоне не все понимают, что Великобритания изменилась благодаря тому, что мы называем devolution: децентрализация, появление шотландского парламента, процесс мира в северной Ирландии, народная ассамблея в Уэльсе. Это политические явления, но не только. Они отражаются на культуре. Наверное, потому, что это связано с чувством собственного достоинства, укреплением местной идентичности. Конечно, все россияне, которые едут в Лондон, говорят о многоэтническом обществе. Это действительно так. Это тоже отражается на литературе. Так что весь мир представлен в Великобритании.
Культура не знает границ. Шекспир — окончательное доказательство. Он принадлежит всему миру.
Кстати, какой точки зрения вы придерживаетесь в «шекспировском вопросе»? Он был — или это выдуманная фигура?
Конечно, он был! (Смеется) Кто-то же написал эти пьесы. С 22 апреля в течение 24 часов Британский совет будет праздновать годовщину Шекспира, начиная с его могилы в церкви в Стратфорде-на-Эйвоне. Наша мировая кампания называется «Шекспир жив». И это все касается человека, который жил 400 лет назад, и, кажется, мы достаточно много знаем о нем. В Третьяковке 21 апреля будет открытие выставки из Национальной портретной галереи. Несколько десятков портретов из Лондона, в том числе так называемый «Чандосовский портрет» Шекспира. Это второй случай, когда он будет показан вне Великобритании. И будет шекспировский поезд в московском метро. Это все Шекспир! Так что он жил, жив и будет жить! (Смеется)