Почему Мустафа Кемаль Ататюрк хотел, чтобы турки забыли историю Османской империи? Зачем Ленин присылал к нему Фрунзе? О возникновении, становлении и развитии Турецкой Республики в XX веке «Ленте.ру» рассказал тюрколог, кандидат исторических наук, доцент Института стран Азии и Африки МГУ имени Ломоносова Павел Шлыков.
«Лента.ру»: Правда ли, что современная Турция, появившаяся в начале 1920-х годов, сознательно создавалась как полная противоположность Османской империи?
Павел Шлыков: Да, Турецкая Республика, провозглашенная в 1923 году, сознательно строилась как антитеза Османской империи, рухнувшей после поражения в Первой мировой войне. По замыслу Мустафы Кемаля, она должна была явить принципиально новый тип государства, в том числе политической системы с ее законодательной базой, общественно-политическими и государственными институтами. Причина не только в том, что республика создавалась в огне и вихре революционных перемен. Главное здесь, на мой взгляд, — сосуществование и противостояние в 1920-х годах двух близких по потенциалу политических элит: «новой» (кемалистской) и «старой» (османской).
Иными словами, противостояние между прежней имперской элитой и нарождающейся национальной?
Я бы не называл ее национальной. Освободительное движение в Турции после Первой мировой войны в этническом плане было не совсем монолитным, в нем участвовали многие представители национальных меньшинств, в том числе курды, которые сыграли важную роль в войне за независимость Турции 1919-1922 годов. Их пытались переманить на свою сторону европейцы из стран Антанты, пообещав после подписания Севрского мирного договора создание курдского национального государства. Но курды поверили Мустафе Кемалю (будущему Ататюрку), который гарантировал им широкие права в будущем турецком государстве, но, как известно, слова своего не сдержал.
Что же случилось?
Кемалистская пропаганда 1920-1930-х годов стала называть курдов «горными турками». Немалую роль в этом сыграло то, что в середине 1920-х годов они активно участвовали в движении против реформ Мустафы Кемаля. Хрестоматийный пример — восстание шейха Саида в 1925 году. Он выступал за установление в Турции законов шариата. Бунт стремительно охватил юго-восточные районы страны, а силам правопорядка поначалу не удавалось ни локализовать, ни подавить народные выступления.
Восстание подавили с большим трудом, его лидер и еще без малого полсотни человек были казнены. Однако, несмотря на репрессии, выступления курдов продолжались до осени 1930 года. Вывод, который сделали кемалистские власти из восстаний, сводился к необходимости ужесточения режима. В 1927-1929 годах были приняты специальные законы, согласно которым наиболее непокорные курдские племена принудительно переселялись в различные районы Центральной и Западной Анатолии.
Почему Советская Россия при Ленине помогала кемалистской Турции, в том числе и золотом, и оружием?
Мустафа Кемаль был ситуативным союзником Ленина. Как и в случае с веймарской Германией, это был временный союз двух стран, находившихся в международной изоляции. Для кемалистов военная и финансовая помощь со стороны большевиков, а также согласование военной стратегии с Москвой представлялись важным фактором победы над греческой интервенцией, активно поддерживавшейся странами Антанты, особенно Англией. Турция была очень важна для Советской России в ее противостоянии с Антантой. Более того, взаимодействие с Турцией гипотетически могло помочь быстрее и эффективнее провести советизацию Кавказа и установить контроль Советов в Причерноморье. Поэтому Ленин не только оказывал Кемалю серьезную военную помощь, но и в 1921 году отправил в Анкару военным советником одного из самых способных советских военачальников Михаила Фрунзе. Помимо оружия и золота большевики поставляли в Турцию продовольствие, несмотря на голод в своей стране. Конечно, цена такого союза для нас была очень высокой, но Ленин боялся потерять Турцию, полагая, что она может превратиться в союзника Англии.
Такая опасность реально существовала?
Да, были попытки англичан договориться с кемалистами в обмен на пересмотр Севрского мирного договора. Они пытались реализовать сложную интригу, направленную на вытеснение Советской России из Закавказья с помощью новой Турции. Наиболее явно это проявилось на Лондонской конференции в феврале 1921 года, куда специально позвали представителя Анкары, а не Стамбула (на тот момент в стране сохранялось еще двоевластие, кемалистское правительство не было признано в мире).
В Лондон Кемаль отправил Бекира Сами-бея (Кундуха), с которым англичане провели тайные переговоры о создании антикоммунистического кавказского барьера из турецких и грузинских войск. Это происходило накануне подписания Московского договора 1921 года о «дружбе и братстве» между Советской Россией и Турцией. Когда в прессу просочилась информация об этих секретных переговорах, Кемаль заставил Бекира Сами-бея подать в отставку. В определенном смысле это был сигнал для Москвы о выборе Турции.
Поэтому Ленин решил отдать туркам Карс?
Формально Советская Россия не отдавала Карс туркам. Карс отошел Турции по Александропольскому мирному договору 1920 года после скоротечной войны между Турцией и дашнакской Арменией, а Московский и Карсский договоры 1921 года лишь подтвердили турецкий суверенитет над Карсской областью.
На самом деле Москве надо было определиться, что ей важнее: Карс или Батуми, который кемалисты тоже включили в границы «Национального обета» 1920 года (то есть провозгласили исторически турецкой территорией). Поскольку Батуми был портовым городом и имел важное стратегическое значение, выбор был очевиден. Поэтому по итогам Московского договора 1921 года Турция передала только что провозглашенной Грузинской ССР Батуми, вернула Армянской ССР Александрополь (нынешний Гюмри), а Азербайджанской ССР — Нахичевань.
Но в составе Турции по соглашению остались города Артвин, Ардаган и Карс с преимущественно армянским населением. Для этих людей такой поворот событий имел печальные последствия: они подверглись гонениям и репрессиям. То же самое случилось с русскими переселенцами-молоканами, которых турки сочли «пятой колонной» Москвы за их отказ от участия во всеобщей мобилизации на борьбу с греческой интервенцией. Это само по себе было абсурдно, поскольку молокане всегда были убежденными пацифистами.
Мог ли Кемаль без помощи Ленина выстоять в войне за независимость и в греко-турецкой войне 1919-1922 годов?
В августе 1921 года был момент, когда греки вплотную подступили к Анкаре, и судьба Турции висела на волоске — советская помощь тогда сыграла решающую роль. Турки об этом потом долго вспоминали с благодарностью.
Но впоследствии, еще при жизни Кемаля, это не помешало им дистанцироваться от Советского Союза.
Да, но это произошло уже в 1930-е годы, когда Турция окончательно встала на ноги и решила прагматичным образом сбалансировать внешнюю политику, чтобы обеспечить свою безопасность.
Чем были вызваны реформы Ататюрка и насколько они изменили турецкое общество?
Во многом они тоже стали следствием борьбы за власть. В рамках прежней системы исход противостояния между старой и новой элитой не был очевиден, поэтому кемалисты нуждались в новой модели государства с совершенно иными правилами игры, где их доминирование никто не смог бы оспорить. Именно это стало причиной радикальных преобразований практически во всех сферах жизни общества: установление республики взамен халифата, отмена шариата, предоставление женщинам равных с мужчинами прав, реформа одежды и головных уборов, введение фамилий.
Особой заботой Ататюрка стала реформа турецкого языка — его перевели с арабской графики на латиницу, а позже предприняли попытку создания новой лексики с использованием искусственно придуманных слов. То же касалось и преподавания истории — османский период, несмотря на свою блистательность, следовало забыть, чтобы не испытывать ностальгию по утерянной империи. Фактически по заказу Ататюрка ученые стали разрабатывать «Турецкий исторический тезис», в котором им предстояло доказать, что турки — великая и древняя раса, происходящая от хеттской цивилизации IV тысячелетия до нашей эры. В рамках так называемой «солнечной теории языков» им также пришлось доказывать миф о тюрках как первом протоэтносе на планете.
То есть о том, что тюрки — предки всех людей на свете?
Да, турецкое историческое и лингвистическое общества создавались именно для того, чтобы научно обосновать эту теорию. Ататюрк стремился полностью переформатировать сознание турецкого народа, и этот новый национализм кемалистского толка должен был присутствовать в повседневной жизни каждого турка. Обратите внимание на дизайн практически всех турецких газет — если разложить их на столе веером, в глазах будет мелькать сочетание двух цветов флага Турецкой республики: красного и белого.
Как вы считаете, для чего Ататюрк вытеснил ислам на обочину общественной жизни Турции, провозгласив ее светским государством?
Это было сделано в рамках борьбы за власть с улемами, олицетворяющими собой старую Османскую империю. Ни сам Мустафа Кемаль, ни его сторонники не были воинственными безбожниками, как советские большевики. Они лишь пытались «национализировать» ислам, поставив его на службу интересам страны. Не вышло — ислам стал естественным образом постепенно возвращаться в общественно-политическую жизнь Турции. Этот процесс начался не при Эрдогане и не при Озале — первые попытки исламизации сверху в политических целях были предприняты еще в 1940-х годах, и процесс десекуляризации продолжается по сей день.
Сейчас процесс возвращения ислама идет сверху или снизу?
Процесс десекуляризации и политизации ислама «снизу» отчасти стал ответной реакцией на государственный лаицизм (французское движение за секуляризацию общественной жизни страны — прим. «Ленты.ру»). Основная интенция политизации ислама «снизу» (при всей многомерности этого процесса) представлялась не столько в превращении Турции в исламское государство, сколько в преодолении монополии государства на религиозную сферу и расширении религиозных свобод, отказе от «унификации» ислама в пределах Турции, а также в использовании религиозной и во многом антизападной риторики для завоевания симпатий электората. На сегодняшний день это своеобразная синергия двух встречных потоков — осознанной политики государства и очевидного запроса общества. Не будем забывать, что Турция — это мусульманская страна.
Расскажите о политике Турции в годы Второй мировой войны.
Турция очень болезненно отнеслась к заключению договора о ненападении между гитлеровской Германией и Советским Союзом в августе 1939 года.
Поэтому она в октябре 1939 года заключила военный союз с Британией и Францией, а 18 июня 1941 года, за несколько дней до нападения Германии на СССР, подписала германо-турецкий договор о дружбе и ненападении?
Да, турки пытались лавировать, а когда 22 июня 1941 года Гитлер напал на нашу страну, они откровенно радовались: считали, что война будет недолгой, и Советский Союз в ней не выстоит. При этом стоит отметить, что правящие круги Турции не были заинтересованы ни в победе Германии, ни в победе Англии. В фактической поддержке Германии расчет делался на то, что немцы даже в случае победы выйдут из войны серьезно ослабленными, и это обеспечит компромиссное урегулирование многих вопросов, в которых затрагивались интересы Анкары.
Как был настроен преемник умершего в 1938 году Ататюрка — президент Исмет Иненю?
Иненю был крайне осторожен — неслучайно со времен Лозанны за ним закрепилось прозвище «хитрый лис». Иненю не хотел вообще ввязываться в новую мировую войну — слишком свежи были воспоминания, чем закончилась для Османской империи Первая мировая. Конечно, его колоссальная заслуга состояла в том, что он объявил нейтралитет, не купившись на щедрые обещания Гитлера отдать Турции весь советский Кавказ. С другой стороны, начиная с 1939 года на него оказывали давление Великобритания и Франция, с которыми Турция тоже вела переговоры. Черчилль постоянно уговаривал Иненю вступить в войну на стороне союзников, но Анкара сохраняла нейтралитет. Только в феврале 1945 года, когда исход войны был уже предрешен, Турция формально объявила войну гитлеровской Германии.
Расскажите о присоединении в 1939 году к Турции области Хатай, которая ранее была частью Сирии. Приходилось читать, что именно невмешательство Великобритании и Франции в эту ситуацию обеспечило нейтралитет Турции во время войны.
Наоборот, согласие Великобритании и особенно Франции, чьей подмандатной территорией тогда была Сирия, на присоединение к Турции Хатая было вызвано стремлением привязать Турцию к себе, а впоследствии вовлечь ее во Вторую мировую войну на своей стороне.
Первоначально эта территория, находящаяся к северу от нынешней сирийской Латакии и населенная преимущественно туркоманами, тоже была частью Сирии. Но в 1936 году под давлением Турции она получила автономию внутри Сирии, в 1938 году были проведены выборы и провозглашено марионеточное «Государство Хатай», которое уже в июне 1939 года вошло в состав Турецкой Республики.
Французское правительство на тот момент посчитало, что лучше отдать Александреттский санджак (так эта область называлась до того, как получила выдуманное Ататюрком название Хатай), чем потерять поддержку Турции в случае войны в Средиземноморском бассейне. В этом Францию активно убеждала и британская дипломатия. В Лондоне считали, что Турция, получив санджак, неминуемо примкнет к англо-французскому блоку и окажется в еще большей зависимости от Великобритании. В свою очередь Франция, уступив санджак туркам, осложнит свои отношения с арабами, оттолкнет от себя Сирию и тем самым облегчит Англии задачу вытеснения французов из Восточного Средиземноморья.
Турция, Великобритания и Франция в октябре 1939 года действительно заключили военный союз, но этим альянс и ограничился: в июне 1940 года Франция капитулировала перед Германией, а Великобритания так и не смогла добиться выполнения турками своих обязательств. В 1941 году, после нападения Гитлера на СССР, Турция объявила о нейтралитете, одновременно проведя частичную мобилизацию и увеличив численность армии до миллиона человек.
И весь этот миллион был сосредоточен на границе с Советским Союзом.
В значительной степени. На границе с СССР турки сосредоточили более 25 дивизий. Это, кстати, вынуждало советское командование в самые напряженные моменты войны держать крупные вооруженные силы на советско-турецкой границе.
В советской послевоенной историографии часто писали, что Турция выжидала, чем закончится битва за Сталинград – если бы город пал, то она бы вторглась в советское Закавказье.
Я вполне верю, что такие планы действительно были. Для сбора информации о настроениях местного населения турки регулярно отправляли в советское Закавказье нелегальные разведывательные группы, предварительно прошедшие подготовку в Германии.
Турецкий нейтралитет по отношению к нашей стране во время войны был скорее враждебным, чем дружественным. Например, Турция за все годы Великой Отечественной (вплоть до 1944 года) фактически не соблюдала конвенцию Монтрё 1936 года о статусе Черноморских проливов и пропускала через Босфор и Дарданеллы германские военные корабли, замаскированные под гражданские суда. В Москве об этом знали, отправляли в Анкару ноты протеста, на которые турки зачастую отвечали отписками. Тогда СССР настоял, чтобы эти суда досматривали, но такая процедура осуществлялась крайне неохотно и избирательно — было несколько скандальных эпизодов, когда немцы просто не позволили досмотреть свои суда, следующие в Черное море.
Существовали и другие неприятные эпизоды: например, в марте 1942 года после неудачного покушения на германского посла фон Папена турецкая полиция взяла в осаду советское генеральное консульство в Стамбуле, требуя выдачи его сотрудника. Чтобы избежать штурма здания, нашему дипломату пришлось выйти и сдаться властям. Эта история была грубейшим нарушением всех норм международного права.
Поэтому летом 1945 года СССР выдвинул территориальные претензии к Турции, требуя возвращения потерянного в 1921 году Карса и пересмотра в свою пользу конвенции Монтрё?
Я думаю, определенное желание проучить Турцию у советского руководства было. По горячим следам Великой Отечественной войны это сделать не получилось, хотя первоначально никакого сочувствия у наших западных союзников Анкара не вызывала. Советские территориальные претензии Турция окончательно отвергла при поддержке США лишь год спустя, после начала холодной войны. Наша страна отказалась от них летом 1953 года, после смерти Сталина.