В начале мая в КНДР прошел съезд Трудовой партии Кореи (ТПК). В преддверии этого события эксперты пророчили то начало экономических реформ, то новое ракетно-ядерное испытание. Однако ни того, ни другого не случилось. «Лента.ру» выяснила, что же происходило на съезде и какой титул присовокупил к прочим своим регалиям Великий наследник Ким Чен Ын.
От прошедшего 6-9 мая в Пхеньяне седьмого съезда ТПК ждали многого. Шутка ли — предыдущий съезд был 36 лет назад. Аналитики, особенно те, кто не являются специалистами по КНДР, ссылаясь на анонимные источники, предрекали, что съезд даст старт массовым репрессиям (или хотя бы чистке правящей верхушки), экономическим реформам, омоложению руководства, а вместо праздничного салюта будет проведено ядерное испытание. Однако ни один из этих прогнозов не сбылся, что вызвало у наблюдателей некоторое разочарование, так сказать, «от него смертоубийства ждали, а он чижика съел!».
Но, если вдуматься, часть предсказаний была изначально обречена на провал. Например, массовое омоложение партийной элиты — это, конечно, хорошо, но для этого требуется большая подготовленная прослойка молодых кадров. Между тем в КНДР в течение пяти последних лет не было ни «комсомольского набора в партию», ни аналога «групп трех революций», при помощи которых Ким Ир Сен в свое время собрал в ТПК когорту одногодков Ким Чен Ира, ставших затем его опорой.
В то же время съезд оказался символическим событием с точки зрения внутрисеверокорейского «культа вождей». Минуло пять лет с момента воцарения третьего представителя династии Ким. Полет нормальный, страна демонстрирует определенный прогресс, так что можно констатировать: эпоха Ким Чен Ына наступила. Собственно, на предыдущем, шестом съезде произошла окончательная интронизация Ким Чен Ира, который был объявлен преемником вождя. Возможно, именно поэтому аналогичных мероприятий с тех пор не проводилось. При Ким Ир Сене все и так было установлено, и контур системы определен (любимый вождь + любимый руководитель), а Ким Чен Ир делал упор не столько на гражданские партийные структуры, сколько на военные. Разработанную им политику приоритета армии (сонгун) можно было бы сравнить с комплексом преобразований от Андропова, только опора делалась на военные кадры как более идеологически подкованные и имеющие при этом управленческий опыт. Поэтому съезд не был ему нужен как дополнительный способ интронизации, и изменения в конституции, сделавшие Ким Ир Сена «вечным президентом» республики, было проведено не по партийной, а по государственной линии.
Курс Ким Чен Ына называется «пёнчжин» («параллельное развитие»). Один из его аспектов — опора как на военных, так и на гражданских партработников. А значит, съезд ему был нужен. Тем более что требовалось внести в устав очень важное для культа вождей дополнение. К вечно живому президенту страны (Ким Ир Сену) добавился вечно живой генсек правящей партии (Ким Чен Ир), и теперь можно сказать, что оба вождя наблюдают с небес за КНДР и окормляют ее своим благословением. Это нововведение часть северокорейской аудитории и восприняла как главное сакральное событие состоявшегося мероприятия.
Не остался без нового титула и Ким Чен Ын. Раньше он был первым секретарем ТПК, теперь же Ким Чен Ын — председатель партии. Секретариат отныне не нужен, ибо формально эта служба завязана на Ким Чен Ира, которому уже не требуются живые помощники. Вместо секретариата сформирован новый технический орган власти, в целом выполняющий те же функции, но обслуживающий потребности председателя ТПК.
Выбрали новый ЦК. Младшая сестра Ким Чен Ына туда вроде бы вошла, но масштабного обновления кадров не случилось — пока замены старым партийцам просто нет. Их сменщикам еще только предстоит вырасти и набраться необходимого административно-хозяйственного опыта.
Сформировано Политбюро, а также президиум Политбюро, куда вошли четыре человека.
Ким Ен Нам — «всесоюзный староста», занимающий пост председателя президиума Верховного народного собрания еще со времен Ким Ир Сена. Формально это второй человек в государстве. Кроме того, он выступает заместителем Ким Чен Ына во время важных зарубежных мероприятий. Именно он был на параде 9 мая 2015 года в Москве, присутствовал на Олимпиаде в Сочи.
Хван Бён Со — начальник политуправления Корейской народной армии. Главный военный по северокорейским правилам именно он, ибо «партия — наш рулевой». Министр обороны — скорее технический специалист, занимающийся тылом, вооружениями и логистикой.
Пак Пон Чжу — премьер-министр. В его ведении вопросы экономики, поскольку все, что касается силового блока, решается не в кабмине, а в Комитете обороны. Пхеньянологи традиционно считают его лидером реформаторов. К слову, желтая пресса пару раз сообщала о его казни.
Чхве Рён Хэ — еще один политический деятель, которого, по сообщениям СМИ, репрессировали. Он действительно какое-то время не показывался в окружении лидера страны. Поговаривают, что именно он подставил Чан Сон Тхэка (мужа тетки Ким Чен Ына, казненного по его приказу). Есть сведения, что Чхве Рён Хэ курирует отношения с Китаем. Так же ходят слухи, что он наиболее коррумпированный представитель северокорейской элиты.
Как нетрудно заметить, новых лиц в верховном руководстве нет, и это говорит нам о том, что и политический, и экономический курс после съезда, скорее всего, не изменится. Рамки внешнеполитического контекста и внутриэкономической ситуации довольно узки, и для радикальных телодвижений просто нет пространства. А потому во внутренней политике подтверждается курс на беспредельную верность вождям и уважение к старшему поколению. На открытии заседания Ким Чен Ын скрупулезно перечислил всех выдающихся товарищей, почивших за отчетный период.
В экономике подчеркивается социалистическая ориентация страны и подтверждается прежний курс «пёнчжин», который в своем главном измерении подразумевает параллельное развитие экономики и ракетно-ядерного потенциала. Это значит, что по мере возможностей ограниченные преобразования продолжатся, параллельная экономика постепенно, очень медленно и аккуратно будет легализовываться, но слово «реформа» никто не произнесет. Для реформ китайского типа у КНДР в принципе иные стартовые условия (например, совсем другая демографическая структура населения).
Что касается ракетно-ядерного потенциала, то для КНДР его развитие — единственный способ гарантировать суверенитет. И каждый раз, когда США и РК проводят крупномасштабные учения, репетируя наступление на Пхеньян, северяне воспринимают это как подготовку к вторжению, которое не случилось лишь потому, что КНДР показала зубы и устрашила недругов. Учитывая весьма воинственные заявления консервативных политиков и части военного руководства в Сеуле, нельзя сказать, что северяне так уж далеки от истины.
Много шума наделала фраза Ким Чен Ына «мы должны быть готовы к войне за воссоединение Кореи». Но, как водится, ее вырвали из контекста. В реальности речь шла о том, что такая война возможна лишь в случае нападения со стороны Юга. То же самое и с разговорами про превентивный ядерный удар. Да, Пхеньян, если верить его пропаганде, готов такой удар нанести, но опять-таки только при агрессии со стороны государства, обладающего ядерным оружием.
Так что в плане внешней политики единственной ожидаемой неожиданностью на съезде стал разве что «наезд» на Китай. Но и это было сделано в классической северокорейской стилистике без называния имен, а просто с упоминанием «некоторых стран, которые», пойдя по пути реформ и открытости, мягко говоря, пошли не туда. В 1990-е точно так же критиковали ельцинскую Россию. А в остальном тональность выступлений на съезде была довольно умеренной. Выражена готовность к диалогу даже с США. Правда при условии, что это именно диалог, в котором Северную Корею будут воспринимать как неприятного, сложного, но все-таки партнера, а не как мировое зло, взаимодействие с которым возможно только через прицел.
Если кому-то итоги съезда показались скучными, то хочется напомнить «китайское проклятие»: «Чтоб ты жил в эпоху перемен!» Иногда стабильность — лучшее пожелание, и будем надеяться, что в новой эпохе КНДР своим путем двинется к процветанию, избегая катаклизмов и постепенно ослабляя региональную напряженность.