Известно, что военный бюджет США — самый большой в мире. Таблицы с ужасающими девятизначными числами очень любят публиковать в СМИ. Но расчет общих ежегодных оборонных расходов США — задача не из легких, и тут надо учитывать не только бюджет Пентагона.
В 2015 году список основных расходов выглядел следующим образом.
Бюджет министерства обороны, в том числе:
— основной бюджет, 501,8 миллиарда долларов США;
— расходы на зарубежные операции (overseas contingency operations), 79,4 миллиарда;
— бюджеты разведывательных агентств (засекречены, но входят в основной бюджет).
Военный бюджет министерства энергетики, 19,4 миллиарда.
«Активность, связанная с обороной», 36 миллиардов.
Не вошедшие в бюджет министерства обороны расходы на военные пенсии, 37,8 миллиарда.
Бюджет министерства по делам ветеранов, 161,2 миллиарда.
Расходы на международные отношения, 39 миллиардов.
Расходы на национальную безопасность, 52,1 миллиарда.
Выплата военной части госдолга, 82,7 миллиарда.
Всего получается около 1,01 триллиона долларов. К этому нужно добавить предположительные засекреченные расходы ВС, достигающие 8-9 процентов общего бюджета, расходы ЦРУ и военной разведки не по линии Пентагона, а также множество мелких статей, которые тем не менее также выливаются в существенную по меркам военных бюджетов других стран сумму. В итоге выходит примерно 1,1 триллиона долларов. Это около 5,6 процента ВВП США за 2015 год. Для сравнения, в России этот показатель — 5,4 процента, в Китае — менее 3 процентов. Больше половины американских военных расходов приходится на зарплаты, пенсии и здравоохранение, но даже без них оборонный бюджет США превышает суммарные затраты на оборону десятка крупнейших в военном отношении держав.
Следует при этом понимать, что бюджет и реальные расходы в финансовый год — не одно и то же. Бюджеты долгосрочных программ могут расходоваться неравномерно в течение многих лет, особенно это касается ВВС и флота. Итоговые суммы меняются в зависимости от того, в какой стадии находятся различные проекты. Кроме того, количество средств, выделенных на тот или иной проект, регулярно пересматривается и может как уменьшаться, так и увеличиваться. Наглядный пример — программа закупок эскадренных миноносцев класса Zumwalt. Сначала их планировалось построить 32, потом 7, потом 2, а сейчас речь идет о 3. К тому же они попали под бюджетные сокращения по закону Нанна — Маккарди, что заставило сократить их возможности, отказавшись от ряда систем. От запредельной цены в четыре с лишним миллиарда за единицу, впрочем, это их не спасло.
Если при Джордже Буше-младшем военные расходы резко увеличились, в том числе за счет Emergency Expenditures (термин OCO возник позже) — чрезвычайных расходов, придуманных, чтобы избежать детального обсуждения в Конгрессе, то при Бараке Обаме они уменьшаются. В основном благодаря выходу из вооруженных конфликтов в Афганистане и Ираке и сокращению числа военнослужащих, особенно в армии. Также снижаются расходы на НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы). В результате пришлось отказаться от ряда программ, самая известная из которых — амбициозная программа переоснащения армии техникой нового поколения FCS, Future Combat Systems.
Военным государственным закупкам и соответствующему распределению бюджета присуща высокая инерционность. Почти любое решение о закупке какого-либо вооружения по сути вступает в силу только через 5-6 лет, и это не считая времени, потраченного на разработку. То есть при принятии таких решений сегодня нужно учитывать военные интересы и мировую обстановку 2020-х годов, что крайне сложно. В итоге Пентагон вынужден балансировать между стремлением к массовой закупке дорогостоящих современных вооружений для сил общего назначения, поддержанием и модернизацией стратегических ядерных сил и рядом других направлений, требующих долгосрочного объемного финансирования.
На первый план выходит задача удешевления боевых действий и обслуживания вооруженных сил, в частности, за счет высокоточного оружия. Там, где раньше требовалось целое бомбардировочное соединение с десятками тонн бомб и сотнями тысяч литров горючего, сегодня достаточно нескольких единиц высокоточных боеприпасов и вылета одиночной машины.
Сокращению расходов при сохранении боевых возможностей способствуют унификация систем, повышение их многофункциональности, снижение стоимости производства, а также создание новых, более эффективных вооружений и обслуживающих систем. Так, на пресс-конференции 3 февраля министр обороны США Эштон Картер сообщил, что предназначенная для ПВО корабельных соединений ВМС США ракета-перехватчик SM-6 (Standard Missile 6) компании Raytheon, только недавно принятая на вооружение флота, будет модифицирована для противокорабельных задач. Новая версия разрабатывается в рамках масштабного обновления всего противокорабельного потенциала ВМФ США. Штаты серьезно относятся к наращиванию морских боевых возможностей Китая и России, но не готовы разрабатывать полностью новую систему, а предпочитают использовать уже существующую, превратив оборонительное вооружение в ударное.
Сейчас в США параллельно разрабатывается сразу несколько технологий и новых типов вооружений относительно невысокой стоимости производства, способные резко повысить боеспособность и эффективность вооруженных сил. Речь о так называемом третьем технологическом сдвиге (third offset strategy). Так американцы называют технологические прорывы, позволяющие сохранить преимущество на поле боя. Первым сдвигом считается разработка ядерного оружия, вторым — создание высокоточного оружия и внедрение технологий снижения заметности.
Пока о третьем сдвиге нет ясного представления, но, по словам генерала ВВС США Пола Селвы, основные усилия направлены на новые технологии выработки и хранения энергии, новую летальную технологию полного поражения (endgame technology) и разработку соответствующих программных средств наведения и управления.
Теоретически третий сдвиг позволит резко усилить боевые возможности без роста расходов: «железо» требует куда больше средств. В частности, на программу закупки F-35 в 2016 году планируется потратить около 59 миллиардов, а на весь блок закупок Communications and Electronics — чуть менее 10 миллиардов.
Среди ключевых направлений модернизации на ближайшие 10-15 лет можно выделить следующие.
Автоматизация ведения боевых действий. Наземные, воздушные, водные, подводные аппараты, способные выполнять транспортные, разведывательные, боевые и другие задачи без участия людей, разрабатываются для всех видов Вооруженных сил США. С развитием технологий они становятся дешевле и проще, чем управляемая людьми техника, и почти всегда компактнее. Наконец, операции с использованием роботов, без участия людей на поле боя, гораздо легче организовать с политической точки зрения.
Оружие на новых физических принципах. Многолетние разработки в области электромагнитных пушек и лазеров пока не увенчались выпуском серийных изделий, однако интенсивные работы в этой сфере продолжаются
Развитие информационных и сетевых технологий в рамках концепции «Боевой сети», Battlespace. Это направление включает в себя упрощение и рост объема обмена информацией между боевыми единицами для формирования более полной картины поля боя (в частности, на F-35), расширение базы соответствующих сетей с доведением до конечного пользователя — солдата или боевой машины, а также создание новых систем обработки и анализа данных.
Это можно назвать «асимметричным ответом по-американски» — столкнувшись с ростом военного потенциала оппонентов, в том числе в традиционно «своих» сферах — ВВС и высокоточном оружии, США стремятся выйти на новую «колею», обеспечивающую им решающее преимущество в продолжающейся гонке уже не столько вооружений, сколько военных потенциалов в целом.
Но тут есть два существенных нюанса. Во-первых, никто не гарантирует достижения нужного превосходства даже в случае успеха ведущихся разработок. Во-вторых, в период создания ядерной бомбы и высокоточного оружия американцы были безусловными лидерами в соответствующих отраслях науки и технологии. В направлениях, сегодня выделяемых как ключевые, их лидерство небесспорно уже сейчас.