В Международном обществе «Мемориал» состоялась дискуссия, посвященная философу, критику крепостнической России, основателю оппозиционной русской печати Александру Герцену. Участники дискуссии рассказали, каким Герцен видел будущий социализм в России и почему Герцена считают своим и либералы, и анархисты, и даже националисты.
Доктор исторических наук, профессор кафедры гуманитарных дисциплин ИОН РАНХиГС Константин Морозов:
Герцен — одна из ключевых фигур в истории национально-освободительного движения России. Он — родоначальник народнического социализма и демократического социализма, хотя сам этот термин появился спустя 50 лет после его смерти. Чтобы понять, насколько Герцен актуален сегодня, достаточно открыть его книги (например, актуальна его оценка политической свободы).
Он пишет, что человек должен выводить свое поведение из двух ценностей: отношения к свободе и совести. Остальное — ложь. Для Герцена ценности личности, свободы и человеческой справедливости были не показными. Более того, он выводил из понятия «личность» коллективную личность народа.
«Свобода лица — величайшее дело; на ней и только на ней может вырасти действительная воля народа. В себе самом человек должен уважать свою свободу и чтить ее не менее, как в ближнем, как в целом народе», — писал Герцен. Посмотрите, насколько актуально то, что он писал в январе 1859 года в «Колоколе»: «Тот, кто истину — какая бы она ни была — не ставит выше всего, тот, кто не в ней и не в своей совести ищет норму поведения, тот не свободный человек».
Откуда взялось народолюбие народников и как оно связано с социализмом? Публицист Марк Вешняк писал, что ценность человеческой личности, которую давал им социализм, они соединили с отношением к народу как к коллективной личности. С помощью социализма народники хотели создать условия для развития крестьянства и прогнать его через фабричный котел, осуществив всеобщую пролетаризацию населения. Неслучайно Герцена считали своим и социалисты, и либералы. Кстати, он указывал, что революция — последнее средство, к которому народы могут прибегать, когда уже нет ни малейшей возможности что-то изменить c помощью реформ.
Доктор исторических наук, профессор РАНХиГС Василий Зверев:
Можно говорить о революционном и реформаторском народничестве, но либерального народничества быть не может. Для русского народника более злейшего врага, чем либерал, нет.
С советских времен мы знаем фразу «декабристы разбудили Герцена, а затем "проснулся" Ленин». В каком количестве работ Ленин упоминает Герцена? Всего в двух! В работе «Памяти Герцена» и «О прошлом рабочей печати». С чем это связано? Во взглядах Герцена, в его оценках революционно-освободительного движения лежит русский социализм, понимание которого состоит из нескольких очень важных моментов.
«Сен-Симон и Фурье ложатся в основу наших взглядов, — пишет он о себе и Огареве в дневнике в 1844 году, — но социализм рождается как негация, а он должен дать личность, способную на братство». Герцен говорит об этом, будучи чистым западником по убеждениям.
Разочарование у него наступило лишь в 1848 году, оно и привело к душевной драме. Уже в 1844-м он находит зерно противостояния и расхождения с либералами. В своих дальнейших работах («C того берега» и другие) он будет писать, что либеральная идея «разнуздывает индивидуальность». На вопрос других наших философов о том, что важнее — личность или коллектив, он будет отвечать: коллектив личностей.
О Герцене можно говорить и как о выдающемся социологе, сопоставимом, наверное, только с Марксом, но говорить о нем как об экономисте сложно. Однако с 1848-1849 годов в работах Герцена красной нитью проходит мысль о проблеме свободы и зависимости ее от собственности. «Человек, — пишет он, — свободен настолько, насколько он обладает собственностью».
Частная и индивидуальная собственность коверкает человека, превращает тот социум, в котором он живет, в просвещенную антропофагию (это высказывание касалось в первую очередь западного общества, в котором он жил). В противовес антропофагии Герцен предлагает коллективную собственность, обеспечивающую свободу.
Третий важный момент относится непосредственно к его социалистическим идеям. Герцен не собирался, как он говорил, «приколачивать аршинными гвоздями к мозгу» мысль о том, что социализм и коммунизм — высшая стадия развития общества. «Не будь работник голодным, он о коммунизме и не задумывался», — это известная фраза Герцена.
Кандидат исторических наук, доцент РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева Дмитрий Рублев:
Если говорить аналогиями, то, подобно Петру Чаадаеву, можно задать вопрос: а что российская общественная мысль дала миру? Мы увидим, что мыслящие люди Азии, Африки, Америки и Европы знают и пытались использовать на практике преимущественно идеи левых мыслителей России. Они не знают Ильина, Бердяева, Булгакова, Победоносцева и Леонтьева, известность получили анархисты Бакунин, Кропоткин и Мичников, марксисты Ленин и Троцкий, эсер Питирим Сорокин, в какой-то степени Сталин. Единственный консерватор, который имел мировую известность — это Федор Достоевский, причем его знают больше как писателя, чем мыслителя.
Герцен пытался провести связь между Европой и Россией, рассказать о той России, которую Европа тогда не знала. Он был голосом этой России, основателем свободной русской печати, первым представителем оппозиционной печати, он говорил и писал на иностранных языках, был вхож в либеральные и социалистические круги стран Европы, был другом и единомышленником Пьера Жозефа Прудона. Тот принцип коллективной собственности, о которой сегодня говорилось, Герцен взял у Прудона.
Герцен первым в Европе выразил идею о праве стран, находящихся за пределами Европы, на свой собственный путь развития, на свой путь к социализму, к более справедливому обществу. В свое время я беседовал с известным исследователем русского народничества, социологом Мануэлем Саркисянцом, который жил в США, Латинской Америке, издавался во многих странах. Он рассказывал мне о латиноамериканских марксистах, которые мыслили, как русские народники, ссылаясь при этом на Ленина и Мао. Это не были народники по мировоззрению, но элемент, близкий русскому социализму Герцена, проявлялся в самых разных движениях во многих странах. Сегодня комплекс идей Герцена может быть актуален для этих стран, но не для России.
Наконец, о связи Герцена с анархизмом. Уже в начале XX века об этом говорили даже российские анархисты, можно вспомнить, например, доклад Владимира Федорова-Забрежнева на Международном анархическом конгрессе в Амстердаме в 1907 году.
Как Герцен определял социализм? Здесь стоит сослаться на работу «Старый мир и Россия», в которой он пишет, что социализм — это общество без правительства. Показательно, что причиной разочарования Герцена системой взглядов Прудона послужила недостаточная анархичность его идей, недостаточная антиавторитарность.
В частности в работе «Былое и думы» Герцен пишет о трудах Прудона: «В растворенные двери реставрированного атриума, без лар и пенат, видится уже не анархия, не уничтожение власти, государства, а строгий чин, с централизацией, с вмешательством в семейные дела, с наследством и с лишением его за наказание; все старые римские грехи выглядывают с ними из щелей своими мертвыми глазами статуи».
А вот определение анархии из письма Герцена, который вслед за Прудоном, выступил за анархическую республику: «...анархия не значит беспорядок, а "безвластие", self-government, — дерзкая повелевающая рука правительства заменяется ясным сознанием необходимых уступок, законы вытекают из живых условий современности, народности, обстоятельств, они не токмо не вечны, но беспрерывно изменяемы, отвергаемы». В работе «Дуализм это монархия» Герцен указывает, что любая государственная власть — это форма отчуждения власти от основной массы населения. «Уверить людей, что они до такой степени слабоумны, что не могут заниматься своими собственными делами, — в этом секрет всякого гувернементализма», — писал он.
Герцен, подобно Бакунину и Кропоткину, пытался вывести безгосударственную общественную модель из естественных законов природы: «В природе нигде не видно назойливого перста, указующего дорогу, повелевающего, спасающего, покровительствующего». Сопоставим с Бакуниным: «Свобода человека состоит единственно в том, что он повинуется естественным законам, потому что он сам их признает таковыми, а не потому, что они были ему внешне навязаны какой-либо посторонней волей — божественной или человеческой, коллективной или индивидуальной».
Стоит отметить, что российский анархизм вырос в значительной степени из народнической идеи. Бакунин и Кропоткин были одновременно мыслителями-народниками. Бакунин — основоположник бунтарского течения народничества, который вместе с Герценым говорил об особом пути России к социализму через общину. А Кропоткин — автор одного из проектов народнических программ, кружка чайковцев. Да и в окружении Герцена был один из первых русских анархистов, участвовавший в «Колоколе», Василий Энгельсон.
Не секрет, что Герцен выводил свою модель безгосударственного общества из традиций славян, русского народа, ссылался на общину, на существующий в ней механизм избрания должностных лиц и контроля за ними. Социалистическая модель также соотносилась им с опытом общинного бытия. Безусловно, община идеализировалась им, как и славянофилами-народниками и реформистами-народниками.
И Герцен, и Бакунин писали, что община должна пройти очищение от патриархальных традиций и обычаев, которые в ней существовали, и только в условиях эволюции из нее может вырасти некая кооперативная социалистическая модель. Но, безусловно, Герцен не был анархистом в чистом виде, скорее он относится к либертарно-социалистическим мыслителям.