В конце мая Евразийскому экономическому союзу исполнилось два года. Юношеский возраст, как отметил президент Белоруссии Александр Лукашенко. Но, судя по выступлениям на заседании Высшего Евразийского экономического совета, состоявшегося в Астане 31 мая, у этого «юноши» проблемы с развитием. И если их не решать быстро — от союза останется лишь набор букв, да и то неясный: то ли ЕАЭС, то ли ЕврАзЭС. Как заметил корреспондент «Ленты.ру», чиновники до сих пор путаются в аббревиатурах и сокращениях.
Перед тем как отправиться на совет, отцы-основатели Евразийского союза — президент России Владимир Путин и президент Казахстана Нурсултан Назарбаев — провели двустороннюю встречу, на которой заверили друг друга в дружбе и уважении. «Казахстан для нас ближайший партнер и самый надежный союзник», — заявил Путин. Назарбаев ответил в тон: «Россия была, остается и всегда будет самым близким соседом, другом, союзником и партнером».
Продемонстрировав таким образом крепость двустороннего союза, лидеры двух стран решили проверить на прочность и союз Евразийский. Открывая переговоры в узком составе, Назарбаев прежде всего поздравил коллег со второй годовщиной подписания договора о создании ЕАЭС. В далеком 1994 году именно он выступил с идеей такой организации. В жизнь она воплотилась лишь спустя 20 лет.
За это время на территории бывшего СССР было заключено немало интеграционных соглашений: и Союз независимых государств (СНГ), и Союзное государство России-Белоруссии, и Таможенный союз, и Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС). Но все они в результате оказывались пустыми и малозначащими. С ЕАЭС — все наоборот, уверены политические лидеры. «Союз состоялся», — убежденно повторял на заседании Назарбаев.
Стартовал ЕАЭС в непростой экономический период для России. Договор о союзе вступил в силу 1 января 2015 года, после обрушения российской национальной валюты, после введения санкций и контрсанкций, когда в магазинах уже появились белорусские мидии и ананасы. Кроме того, к ЕАЭС присоединилась Киргизия, самая отстающая из всех союзниц, у которой к тому же наиболее протяженная и «дырявая» граница с Китаем. Подтянуть финансово нового партнера обязалась Россия.
Евразийский союз позиционировался чуть ли не как противовес Европейскому. Два года согласований, переговоров и замечаний показали, что пяти государствам очень непросто прийти к общему знаменателю. «Конечно, мы не ждем никаких волшебных средств от нашего взаимодействия, но, без всяких сомнений, это будет помогать нам преодолевать текущие сложности. В этом я нисколько не сомневаюсь», — заверил в Астане Путин.
«К сегодняшнему заседанию мы вышли с опытом, накопленным за полтора года в непростой мировой экономической ситуации», — заметил президент Армении Серж Саргсян. И призвал сделать все, чтобы интеграция стала привлекательной моделью для внешних партнеров. В Армении, рассказал Саргсян, вот-вот ратифицируют договор о зоне свободной торговли с Вьетнамом. Ереван, по некоторым данным, выставил условие: сначала беспошлинный доступ коньяка на рынок Вьетнама, а потом уже ратификация соглашения. Видимо, торг продолжается.
Помимо Вьетнама, к евразийскому объединению проявила интерес Сербия. На заседании было принято решение о запуске переговоров по соглашению об унификации торгового режима ЕАЭС с этой балканской республикой. Ранее были подписаны меморандумы о взаимопонимании с правительствами Монголии, Перу и Чили, также готовится соглашение о сотрудничестве с Камбоджей, Южной Кореей, Эквадором, Израилем и южноамериканским общим рынком МЕРКОСУР. На экспертном уровне прорабатывается вопрос о зонах свободной торговли с Индией, Египтом и Ираном. С одной стороны, список обширный. С другой — пока за этими документам ничего не стоит.
Если мы хотим, чтобы Евразийское пространство было привлекательным для иностранных партнеров, то нужна стабильность и безопасность, подчеркнул Саргсян. У президента Армении в Астане впервые появилась возможность публично озвучить союзникам свою точку зрения о недавнем обострении в Карабахе. И он ее не упустил.
Саргсян напомнил, что все присутствующие еще и входят в Организацию договора о коллективной безопасности (ОДКБ), поэтому «эскалация Азербайджаном в начале апреля ситуации вдоль линии соприкосновения с Нагорным Карабахом на границе с Арменией стала серьезным вызовом безопасности пространства ЕАЭС». Риск очевиден, уверен Саргсян. И выбор, на его взгляд, такой: «Либо пространство ЕАЭС будет рассматриваться нашими международными партнерами как зона экономического развития, стабильности и безопасности, куда можно инвестировать, либо все свыкнутся и будут исходить из того, что тут перманентные очаги напряжения и раздора». «Не думаю, что второй сценарий отвечает интересам наших стран», — заметил Саргсян.
Чтобы уверенно вести диалог с внешними партнерами, надо самим быть сильными, заявил президент Белоруссии Александр Лукашенко. Для этого необходимо сформировать собственный высокоразвитый и единый рынок, тогда будет легче разговаривать с Европой и Китаем. Однако равные экономические условия для всех участников союза еще не созданы, внутренний товарооборот падает, ограничительные меры мешают, а чиновники не переходят от слов к делу, перечислял упущения Лукашенко. Он призвал избавляться от ограничений и изъятий во взаимной торговле. «Как бы наше объединение ни эволюционировало: сначала Таможенный союз, затем Единое экономическое пространство, наконец Евразийский экономический союз — количество этих изъятий и ограничений не изменилось, так и осталось на уровне шести сотен», — подытожил белорусский лидер.
Президент Киргизии Алмазбек Атамбаев поддержал коллегу: союз дискредитируют ограничительные меры и барьеры. Киргизию, в частности, беспокоит вопрос об ограничении ввоза киргизского картофеля Казахстаном, вопросы о снятии ветеринарного контроля на границе и транзит товаров для Киргизии по территории России. «Но мы все должны четко осознать — у наших народов нет другой альтернативы, и мы ответственны за будущее ЕАЭС, будущее наших стран», — заключил Атамбаев.
Владимир Путин согласился с коллегами в том, что нормальному функционированию мешают барьеры. Но, принимая критику, российский президент старался убедить собеседников в том, что процесс идет успешно. «Напомню только, что из выявленных на этапе подготовки договора о союзе 422 торговых ограничений более 80 уже устранено, еще около 30 находятся в процессе отмены, а 16 должны быть ликвидированы в течение текущего 2016 года», — привел он цифры.
К 2019 году должен сформироваться общий рынок электроэнергии, что обеспечит дополнительный прирост ВВП государств — членов союза в размере 7 миллиардов долларов. А к 2025 году — единого рынка углеводородов, что даст совокупный эффект в газовой отрасли более 1 миллиарда долларов, а в нефтяной — до 8 миллиардов в год, приводил аргументы Путин.
Общий рынок углеводородов предусматривает полный переход на рыночные цены на нефть и нефтепродукты во взаимной торговле. А также общие и равные требования к качеству продукта. Но целесообразность этого до сих пор оспаривается союзниками. А реалистичность — многими скептиками.
Отдельной темой беседы лидеров стало сотрудничество с КНР, в том числе сопряжение союза с китайской инициативой экономического пояса «Шелкового пути». В итоге главы государств пока лишь приняли решение о начале переговоров с Пекином по формированию всеобъемлющего экономического партнерства, сообщил журналистам первый вице-премьер России Игорь Шувалов. Были даны указания переговорной группе о том, что в первую очередь необходимо исследовать нетарифные барьеры в торговле. И по возможности отменить их. Шувалов подчеркнул, что одновременно Китай выражает заинтересованность и в снижении тарифов для товаров, произведенных внутри страны. Но к этой инициативе в России отнеслись с осторожностью, опасаясь дисбаланса во взаимной торговле.
Вице-премьер, входящий в совет Евразийской экономической комиссии, взял на себя ответственность за обилие барьеров, существующих во взаимной торговле союзников. «Они отменяются, но отменяются медленно. По-прежнему много препятствий на пути свободного движения товаров и услуг», — признал Шувалов. И правительства, и Евразийская экономическая комиссия будут регулярно докладывать о проектах документов, которые эти барьеры отменяют, пообещал он.
Кроме того, затягивается и принятие Таможенного кодекса ЕАЭС. Документ должны были подписать еще полгода назад — в начале 2016-го. Вроде бы есть некое «концептуальное согласие по основным вопросам». Но остается «небольшой набор слов», который еще предстоит согласовать, пояснял ранее председатель Евразийской экономической комиссии Тигран Саркисян.
В таком темпе «небольшим набором слов» рискует стать и сам Евразийский союз. Тем более что даже чиновники путаются в его названии. «Мы еще два года назад приняли решение называть его ЕврАзЭС, а не ЕАЭС», — удивил журналистов Шувалов. Выходит, ЕАЭС, который лидеры только что признали состоявшимся, ушел в прошлое. Однако никто не стал поправлять вице-премьера российского правительства. Используемая в качестве названия аббревиатура — далеко не самая важная проблема союза.