Реакция спецслужб Казахстана на вылазки радикального подполья хронически запаздывает, что еще раз продемонстрировал очередной теракт, произошедший 5 июня в Актюбинске (Актобе). На этом фоне сообщение Комитета национальной безопасности (КНБ) республики о предотвращении государственного переворота, подготовленного, ни много ни мало, директором пивзавода совместно с чиновниками, обозначает еще более опасную тенденцию: не сумев предупредить атаки экстремистов, органы взялись за поиски внутренних врагов. Это может сказаться на стабильности ситуации в стране самым худшим образом. «Лента.ру» вспоминает историю радикального подполья в Казахстане.
Террористический акт в Актобе стал самым масштабным за всю историю республики как независимого государства — как по масштабам, так и по числу жертв. Погибли 17 человек. Исполнители, как разъяснили в МВД, — «приверженцы нетрадиционных религиозных течений». Никаких дополнительных данных о том, что обозначает эта характеристика, нет до сих пор. Согласно официальным данным, 5 июня экстремисты атаковали оружейный магазин, где убили продавца. После этого вооруженная группировка расстреляла прибывших на вызов сотрудников охраны, убив одного и ранив второго. Затем преступники вступили в перестрелку с полицейским патрулем, ранив троих работников правоохранительных органов. Из магазина они унесли 17 единиц огнестрельного оружия, три газовых пистолета, патроны и ножи.
Потом экстремисты разделились: одна группа напала на другой магазин оружия, убив посетителя. Вторая группа устроила акцию в духе голливудских фильмов: захватила автобус, высадила из него водителя и пассажиров, и на этой машине пошла на таран ворот воинской части. (Причем, по словам очевидцев, автобус они захватили случайно: водитель в тот день изменил маршрут, и машина попалась экстремистам на глаза — что, собственно, подтверждает тот факт, что «приверженцы» действовали без определенного плана). В расположении части боевики вступили с бойцами Национальной гвардии в полноценный огневой бой, убив трех военнослужащих и ранив минимум шестерых. В городе объявили режим контртеррористической операции, власти перебросили подкрепления из других регионов. В воскресенье и понедельник силовики пытались захватить и уничтожить боевиков.
У этого теракта есть примечательная предыстория — похожими случаями был отмечен 2011 год: тогда взрывы произошли у зданий правоохранительных органов и местной власти в Актюбинске, Астане и Атырау. В поселке под Актюбинском спецподразделения с потерями смогли ликвидировать вооруженную группу «бородачей», которые до того убили двух полицейских в отместку за задержание других «приверженцев нетрадиционных течений». В Алма-Ате спецназ два раза штурмовал забаррикадировавшиеся в домах вооруженные группы. В ноябре того же года в Таразе гражданин Максат Кариев устроил массовый акт кровопролития: он последовательно убил сотрудников КНБ, следивших за ним, потом — полицейских, совершил нападение на оружейный магазин, где от его руки погибли посетитель и охранник, стрелял из гранатомета по зданию КНБ, а потом подорвал себя вместе с полицейским.
Во всех этих случаях власти либо отказывались считать эти инциденты терактами, либо отделывались сухими заявлениями, из которых было трудно понять, что подтолкнуло к насилию еще недавно не таких уж религиозных граждан.
Фирменный стиль Астана продемонстрировала и в случае с актюбинскими событиями. Глава основного аналитического центра республики — Казахстанского института стратегических исследований — Ерлан Карин заявил, что «силовики сумели предотвратить, наверное, самые наихудшие сценарии развития событий». То есть, по мнению эксперта, двухдневные бои с экстремистами в городе, два десятка погибших и такое же количество раненых — это еще не самый плохой вариант.
Какой же вариант тогда был худшим? Чего добивались экстремисты? Ни в одном из терактов последнего времени боевики не намеревались захватить органы государственной власти. Раз за разом они реализовывали один и тот же сценарий: устраивали акции устрашения, выбирая в качестве целей преимущественно полицейских и чекистов. Упорные слухи подтверждают версию о том, что все теракты — не что иное, как месть правоохранительным органам за какие-то репрессивные меры. Попытка взять штурмом воинскую часть на автобусе тоже больше похожа на акт отчаяния, чем на спланированную атаку хорошо подготовленных боевиков.
Власти тем временем традиционно отрицают, что действия «приверженцев» были реакцией на задержания их сторонников. Как заявил министр внутренних дел республики Калмуханбет Касымов, информация о том, что вооруженные группы в Актюбинске направлялись к колонии для освобождения религиозных экстремистов, не соответствует действительности. Словом, версия о том, что подполье действует без определенного плана и поэтому действия экстремистов трудно просчитать, Астаной принципиально не рассматривается.
По удивительному совпадению, 6 июня — на следующий день после событий в Актюбинске — КНБ выдал сенсационные разоблачения: группа госслужащих готовила государственный переворот. Среди подозреваемых — бывший первый заместитель генерального прокурора Республики Казахстан, бывший член Конституционного совета, государственный советник юстиции второго класса Ильяс Бахтыбаев, бывший начальник департамента внутренних дел Южно-Казахстанской области генерал-майор Доскалиев, бывший первый заместитель начальника полиции той же области и два командира войсковых частей регионального командования «Юг» Минобороны.
Все они, как сообщили в спецслужбе, были сообщниками арестованного ранее бизнесмена Тохтара Тулешова, директора и владельца пивного завода «Шымкентпиво». «Нами получено доказательство, что акции протеста против так называемой земельной реформы, которые прошли в городах Атырау, Астане, Алматы (Алма-Ате), Уральске, Кызылорде (Кызыл-Орде) были инспирированы и профинансированы господином Тулешовым еще в декабре прошлого года», — заявил официальный представитель КНБ Руслан Карасев.
Здесь важно время и место названных событий. Тулешова задержали в конце января 2016-го по подозрению в хранении и сбыте наркотиков в Чимкенте (Шымкенте) — это юг Казахстана, на границе с Узбекистаном. Самые масштабные акции прошли весной, в апреле, на западе: в Актау (побережье Каспийского моря), Атырау (бывший Гурьев), Актюбинске и Уральске — все три города являются центрами областей. В регионах, не граничащих с Южно-Казахстанской (бывшей Чимкентской) областью.
Расстояние даже между Чимкентом и столицей Казахстана Астаной, расположенной на севере страны, составляет около полутора тысяч километров. Каким образом директор пивзавода вместе с военными на юге собрался захватывать власть на другом конце республики — знает только КНБ. То же самое касается и связей между предпринимателем и протестующими: спецслужба не объяснила, как именно Тулешов, военные и полицейские причастны к акциям протеста по земельному вопросу в отдаленных регионах Казахстана.
Определенно можно сказать одно: КНБ надо было отчитаться об успешно предотвращенной попытке «дестабилизации обстановки» на фоне протестных митингов и масштабного теракта, и спецслужба этой цели достигла. Многие граждане, правда, восприняли победу на «невидимом фронте» скептически, поэтому для разъяснения ее значения привлекли общественных деятелей.
Странным образом в КНБ забыли другие успехи власти на поприще борьбы с экстремизмом. Не так давно, в ноябре 2015-го, глава Актюбинской области Бердыбек Сапарбаев отчитался о том, что в регионе в два раза снизилось число сторонников салафизма — течения в исламе, характеризующегося как фундаменталистское. Губернатор не уточнил, по сравнению с каким периодом произошли изменения и чем же так благотворно уменьшение числа салафитов, которых некоторые эксперты подозревают в близости к радикальным исламистам. Интересна и методика подсчета: как удалось столь точно учитывать верующих, которые предпочитают не афишировать свои конфессиональные отличия? Но факт остается фактом — на пресс-конференции в Астане Сапарбаев предъявил эти данные как показатель успешности работы.
Между тем в феврале 2016 года правоохранительные органы перехватили группу жителей области, направлявшуюся в Сирию для участия в боевых действиях «на стороне радикальной террористической организации».
Политолог Андрей Чеботарев в беседе об июньских событиях констатировал: «По итогам исследований, проведенных разными экспертами, можно сказать, что именно Западный Казахстан подвержен влиянию такого религиозного течения, как салафизм».
По еще одному удивительному совпадению, «приверженцы нетрадиционных религиозных течений», совершающие вооруженные вылазки, обосновались именно в Актюбинской области, которая соединяет все западные области республики с остальной страной. Захват этого региона фактически отрезал бы часть страны от центральной власти, и именно эта часть является нефтедобывающей.
Немаловажный момент: наркотрафик в Россию идет через границу с Казахстаном. Актюбинск и юг Казахстана — одни из ключевых пунктов переправки героина из Афганистана. Вероятно, спецслужбы республики, зная об этих точках перевалки и тех, кто их контролирует, решили показательно «раскрутить» дело обвиненного в наркоторговле предпринимателя и таким образом запугать возможных финансистов радикального подполья. Эта версия хоть как-то объясняет совпадение по времени сообщения КНБ о «заговоре» Тулешова и теракта в Актобе.
Все это означает, что Казахстан давно столкнулся с реальной угрозой. Власти по каким-то причинам не могут внятно объяснить, кто и зачем бросает вызов государственному устройству республики и откуда в регионе такое количество агрессивных «приверженцев нетрадиционных религиозных течений». Вполне вероятно, потому что сами этого не понимают. Попытка главной спецслужбы страны успокоить население разоблачением масштабного заговора в стиле НКВД — «в аппарат пробрались враги» — делает ситуацию еще более опасной. Вместо борьбы с реально существующим подпольем «органы» рапортуют общественности и верховному руководству об успешном спасении отечества от внутренних противников. Примечательно, что в те дни, когда в стране шла масштабная контртеррористическая операция, на сайте КНБ в разделе «для граждан» сочли нужным разместить «информацию (...) по вопросам массовых политических репрессий 1920-1950-х годов».