На «Кинотавре» близится к финалу основной конкурс — зрители уже увидели большинство самых громких фильмов фестиваля, от приделывающей главной героине фаллообразный хвост «Зоологии» Ивана И. Твердовского до «Коллектора» с сольным выходом Константина Хабенского в роли вышибалы долгов. «Лента.ру» — о том, чего этим картинам и современному русскому кино не хватает.
11 июня жюри основного конкурса «Кинотавра» назовет призеров — но уже сейчас можно говорить однозначно о том, какой фильм вызвал в Сочи наибольшее число споров. Это «Зоология» Ивана И. Твердовского, физиологическая трагедия о казусе с возрастной сотрудницей зоосада Наташей (Наталья Павленкова). Изгой и замарашка, живущая с пожилой мамой, унижаемая коллегами по работе Наташа обнаруживает, что у нее вырос… хвост. Длинный, толстый, недвусмысленно напоминающий фаллос — и фрейдист-любитель Твердовский, конечно же, включит в свое кино сцену в ванной, где от этого странного, непослушного отростка для несчастной женщины проявится какой-то толк.
Это изобретательная, остроумная задумка, подразумевающая неслабое понимание довольно распространенных (и конечно, потаенных) психологических комплексов — а Твердовский действительно самый одаренный из тех режиссеров, чьи фильмы приехали в этом году в Сочи. Но, как и в случае с его дебютным «Классом коррекции», тем сильнее разочарование. От такой оригинальной завязки «Зоология» могла бы отправиться десятком возможных сюжетных и идейных дорог — хоть на территорию кромешного абсурда, хоть к яростному феминистскому манифесту, хоть к психоаналитическому, а-ля Кроненберг, вскрытию страхов телесных мутаций. Но, приделав своей героине хвост, Твердовский затем раз за разом, на каждой сюжетной развилке выбирает самое скучное и предсказуемое развитие. Его фильм окружает кроткую хвостатую Наташу куда более жутким, чем ее смешная новая конечность, людским зоосадом — обрюзгшими кунсткамерными тетками, священниками-лицемерами, глупой и косной паствой. И даже симпатичный молодой рентгенолог, испытавший к женщине неподдельный интерес, на деле оказывается обыкновенным любителем дичи. Вроде бы начавшей благодаря переменам открывать свою женскую природу героине не остается ничего другого, как втоптать себя еще глубже в стыд и унижения.
Понятно, чего Твердовский добивается (он и сам проговорил свои идеи на пресс-конференции) — заклясть наш бездуховный, лицемерный, столь скупой на любовь мир. Но этот пессимизм совсем не идет потенциально полному черного телесного юмора сюжету, тормозит его, выдает ограниченность авторской мысли. В итоге все, что режиссеру действительно удается, — отработать на зрителях, как на той еще невольной пастве, элементарные эмоциональные реакции: шок, ухмылку, отторжение и возмущение. Вполне возможно, что автору этого достаточно — но зрителям, пожалуй, нет: пейзажи скотного двора (а именно таким получается окружающая Наташу действительность) куда лучше смотрятся, когда автор не выводит и себя самого за его изгородь. Кому же здесь действительно не хватает любви — ему или героям, которым он в ней отказывает?
Физиологической двойственностью женской природы озабочена и «Рыба-мечта» Антона Бильжо — правда, в куда более безобидном, легкомысленном смысле. Главный герой — приезжающий на балтийское побережье редактировать энциклопедию местной водной фауны корректор (Владимир Мишуков) — чуть не тонет на первом же купании. Спасение приходит из недр морских в лице неотразимой обнаженной блондинки (Северия Янашаускайте). Вскоре между корректором и этим таинственным созданием закрутится роман — но работать ему тоже надо, и конфликт, а также некоторые физиологические преображения героини неизбежны.
Бильжо, дебютирующему «Рыбой» в полном метре, ударно дается первая половина фильма — в которой на экране оживает смешная абсурдистская байка, будто пропитанная рижским бальзамом. Но когда наступает момент выбора, жанрового и смыслового самоопределения, Бильжо вдруг демонстрирует прискорбную нерешительность — и пускается то в черный гиньоль с подвешиванием (привет поклонникам БДСМ), то в литературный горе-детектив (интрига в том, к какому виду фауны все-таки принадлежит героиня Янушаускайте), пока не останавливается на горькой победе романтизма над здравым смыслом. За время этих авторских метаний юмор «Рыбы-мечты» размывается, романтика оборачивается сентименталкой, вся энергия первой половины на глазах сдувается — и ход с нечеловеческим происхождением объекта любви корректора все больше выглядит не остроумным, но чрезмерным.
Существо сомнительной природы также фигурирует в другой громкой премьере «Кинотавра» — «Коллекторе» Алексея Красовского. На уровне идеи Красовский демонстрирует завидную для многих российских режиссеров готовность идти на ограничения — этот фильм ограничивается классицистским единством времени и места (одна ночь, один московский офис с хорошим видом) и всего одним человеком в кадре. Этот человек — Константин Хабенский в роли выдающегося представителя низменной профессии, коллектора экстра-класса, способного уловками, обманом и провокацией заставить даже самых злостных неплательщиков отдавать миллионные долги. Но на каждый лом однажды находится прием — и вот видеокомпромат, выложенный одной мстительницей в интернет, стремительно рушит мирок самодовольного циника, заставляя его забаррикадироваться в офисе в поисках ответов.
«Коллектор» начинается как бодрый триллер о человеке сложного и спорного труда, в сущности, как русский ответ «Локу» с Томом Харди. Тем обиднее, что фильм так и не выходит не только за пределы офисной высотки, но и за рамки собственного концепта, не самой живой драматической конструкции. Задав интригу, Красовский предпочитает не выстроить на ее основе нечто неожиданное и рискованное (или хоть как-то всерьез рефлексирующее о коллекторской профессии) — но пуститься в предсказуемое и довольно банальное сочувствие герою. Хабенский убедительно держит внимание все полтора часа экранного времени — но это не мешает заметить, что никакой действительной глубины в его персонаже нет. Коллектор Артур благодаря аккуратно прописанным телефонным звонкам все больше предстает меньшим злом, человеком, способным спасти бездомную собаку или пустить слезу, вспомнив о давнем грехе. Триллер же все сильнее выталкивается из фильма не совсем уместной в этих обстоятельствах мелодрамой. Оправдывается ли этот разворот интересной завязкой и внятным актерским перформансом? Не уверен — «Коллектору» отчаянно не хватает рискованных, смелых ходов и стиля, который бы не был всего лишь иллюстрацией сюжета. Увы, приходится признать, что именно эта боязнь риска, готовность ограничиться клише, лишь бы не вывести зрителя из зоны комфорта, на данный момент является самой большой бедой российского кино.