В ночь на 16 июля турецкие военные попытались захватить власть в стране. Однако к утру субботы верным президенту Реджепу Тайипу Эрдогану силам удалось взять ситуацию под контроль. Мятеж был подавлен. 181 человек объявлены погибшими во время беспорядков. Виновными в организации переворота названы отдельные представители армейских кругов и живущий в изгнании влиятельный проповедник Фетхуллах Гюлен. Провал мятежа стал не только фиаско оппозиционно настроенной части военной элиты, и без того обескровленной за время правления Эрдогана, но и поражением Республиканской народной партии, которая позиционирует себя наследницей кемализма.
Попытку переворота в Турции можно сравнить с путчем ГКЧП в последний год существования Советского Союза. Оба мятежа проходили по схожему сценарию: захват ТВ и радиостанций, объявление руководителя страны недееспособным. И гэкачеписты, и турецкие военные круги оправдывали переворот необходимостью спасти родину от распада. Как и в СССР, мятежники создали временный комитет для управления государством — «Мирный совет». И, наконец, августовский путч произошел, когда Михаил Горбачев был на отдыхе в Форосе, а турецкие мятежники попытались взять власть, пока Эрдоган был в курортном Мармарисе.
Многие наблюдатели уже прокомментировали случившееся фразами вроде «Турции конец», «Турция сползает к конфликтному состоянию». Однако эти оценки не выглядят оправданными. Сейчас мы будем наблюдать процесс создания совсем другой Турции — Турции, о которой давно мечтал Эрдоган. Ведь долгое время военные были гарантом того, что Анкара не свернет со светского пути развития. Когда же им казалось, что светские устои оказываются под угрозой, власть смещалась насильственным путем. Теперь, похоже, об этой схеме можно забыть.
На самом деле нынешняя быстрая победа Эрдогана стала закономерным итогом его борьбы за снижение роли и влияния военных в политической жизни. Он уже нанес по ним два сильных удара. Первый — начало процесса против тайной организации «Эргенекон» (названа в честь мифического места в горах Алтая, родины предков тюрков) в 2007 году. Тогда ряд высокопоставленных военных, чиновников и общественных деятелей были обвинены в подготовке переворота. Дело «Эргенекона» и судебный процесс над силовиками стали поворотным моментом в турецкой политической жизни.
По данному делу проходили бывшие военные чиновники, действующие и отставные офицеры силовых структур Турции, журналисты, бывшие ректоры крупных турецких университетов и военных академий. Самый суровый приговор был вынесен экс-главе турецкого Генштаба генералу Илькеру Башбугу (İlker Başbuğ). Он был признан виновным «в попытке изменить конституционный строй силовыми методами». Турецкие власти обвинили членов данного тайного сообщества в серии убийств журналистов и политических деятелей.
Это был первый удар по военным кругам в Турции. Многие наблюдатели тогда со скепсисом оценивали перспективы борьбы Эрдогана против устоев кемализма. Им казалось, что сторонники светского пути развития (националисты) в тандеме с военными совершат переворот и после непродолжительного правления военных власть перейдет к республиканцам-кемалистам. Но шатание и разброд среди оппозиционных кругов не позволили им тогда объединиться в борьбе против Партии справедливости и развития (ПСР), чей авторитет среди населения укреплялся благодаря экономическому росту и проводимой партией успешной социально-экономической политике.
Второй удар по кемалистам и военным был нанесен Эрдоганом в июле 2011 года, когда армейское руководство в полном составе объявило об уходе в отставку. Поводом для конфликта стало назначение сторонников Эрдогана на важные посты в армейских структурах. Начальник Генерального штаба Ишык Кошанер обвинил Эрдогана и президента Абдуллу Гюля в том, что руководство страны «поставило целью дискредитацию, а также выставление в общественном мнении образа армии как преступной организации». То, что заявить протест военные не смогли иначе, кроме как подав в отставку, было расценено как победа Эрдогана.
Причины же провала нынешнего переворота таковы.
Первое. План мятежа не был тщательно проработан, военные действовали крайне агрессивно, но без какого-либо порядка. Более того, переворот был организован не высшими военными кругами, а средним звеном. Главу Генштаба в это время путчисты держали в плену.
Второе. Переворот не был поддержан за границей. Сколь сильно ни раздражали бы султанские замашки Эрдогана такие страны, как Германия и США, они не могли согласиться с дестабилизацией Турции (их ключевого партнера на Ближнем Востоке).
Третье. Важную роль в провале переворота сыграл личностный фактор. Можно долго критиковать авторитарный стиль правления Эрдогана и его провалы во внутренней и внешней политике, но менее харизматичным лидером он от этого не становится. Фактически Эрдоган по степени авторитетности уступает лишь самому Ататюрку. При этом в трудный момент его поддержали такие влиятельные фигуры турецкой политики, как экс-министр иностранных дел Ахмет Давутоглу и бывший президент Гюль. И это несмотря на то, что сегодня отношения с ними у Эрдогана далеко не безоблачные.
Профессор Давутоглу — категорический противник военных переворотов, в своих работах и заявлениях осуждал мятежи 1972-го и 1997 годов. Более того, в одном интервью он прямо заявил, что считает себя главным сторонником изменения конституции, необходимого, чтобы усилить президентские полномочия. По словам Давутоглу, нынешний вариант основного закона — наследие военных и не отвечает интересам турецкого общества.
Теперь же можно сказать, что провал переворота — заключительный и логический итог противостояния военных (кемалистов-националистов) и Эрдогана. Окружение Эрдогана отныне будет убеждено в том, что его политика ограничения влияния армии является правильной, и в противостоянии с армейскими кругами ПСР стала победительницей. Дополнительный вес ПСР придаст пропаганда, направленная на то, чтобы убедить граждан в прочной связи Республиканской народной партии и остальных оппозиционных светских партий с армией и негласной поддержке ими мятежа. Можно сказать, что попытка переворота доказывает: позиции Эрдогана внутри страны достаточно крепки, и поддержка, оказанная ему населением, лишь убедят его в том, что он все делает правильно. Можно предположить, что вскоре Эрдоган постарается провести жесткие политические реформы.