К новому министру иностранных дел Великобритании Борису Джонсону отношение в мире сложное. Где-то его любят — как в Индии, где-то относятся нейтрально — как в России. А вот европейские коллеги его терпеть не могут. К примеру, французский премьер высказался о нем так: «лжец, припертый к стенке». Причина понятна: будучи функционером-тори и мэром Лондона, Джонсон сыпал язвительными замечаниями направо и налево, походя оскорбляя президентов и премьеров. Теперь новому главе британского МИД придется отдуваться за все свои остроты. Когда американские журналисты спросили Джонсона после назначения его министром, намерен ли он извиниться перед Бараком Обамой, тот ответил: «Он будет в самом начале очереди». А очередь получится длинная.
С Америкой у Бориса Джонсона, как и в целом у Великобритании, особые отношения.
В 2009 году Барак Обама, только въехав в Овальный кабинет после победы на выборах, распорядился убрать из него бюст Уинстона Черчилля, который там держал Джордж Буш-младший, и отправить его в британское посольство. Это вызвало небольшой политический скандал, о котором, казалось, вскоре забыли. Но не Борис Джонсон.
В марте 2016-го в одной из статей он упомянул случай с бюстом Черчилля: «Кое-кто утверждает, что это антибританская выходка. Другие говорят, что президент — наполовину кениец — испытывает наследственную неприязнь к Британской империи, интересы которой Черчилль так рьяно отстаивал».
Обаме пришлось объясняться: бюст работы знаменитого скульптора Джейкоба Эпстайна британцы лишь одолжили Бушу, так что его пришлось вернуть хозяевам. Обама, по его собственным словам, Черчилля очень уважает и держит в своем личном кабинете еще один его бюст. На разъяснения из-за океана Джонсон тогда не отреагировал. Теперь ему, видимо, все же придется извиняться, но за этим дело не станет: министр неоднократно подчеркивал, что относится к Обаме с большим уважением и испытывал к нему симпатию еще до того, как это стало мейнстримом.
А вот перед новым американским президентом Джонсону придется извиняться куда дольше. Он умудрился в свое время оскорбить кандидатов от обеих ведущих партий. Хиллари Клинтон как-то назвал «крашеной блондинкой с пухлыми губами и стальным взглядом — прямо как у медсестры-садистки в госпитале для душевнобольных». И сделал такой комплимент: «Если Билл Клинтон умудряется справляться со своей женой, он справится и с любым глобальным кризисом».
Трампу досталось больше. «Я серьезно обеспокоен тем, что он может стать президентом, — говорил Джонсон. — Как-то в Нью-Йорке во время фотосессии ко мне подошла девушка и сказала: "Вот так так! Уж не мистер Трамп ли это?" Это был один из худших моментов в моей жизни». По его словам, Трамп «выжил из ума». И уж во всяком случае он «потрясающе невежественный тип». Вряд ли это польстило миллиардеру.
Борис никогда не стеснялся в выражениях и в разговорах о странах Британского Содружества. Когда Тони Блэр в 2002 году полетел в Африку, Джонсон заметил: «Говорят, в скором времени премьер отправится в Конго. Нет сомнения, что все АК-47 в регионе замолчат, мачете прекратят рубить человеческую плоть, и воины племен с улыбками до ушей будут наблюдать, как Большой Белый Вождь спускается с небес в своей Большой Белой Птице, которая содержится на деньги британских налогоплательщиков».
Интерес Елизаветы II к странам бывшей империи Джонсон объяснил так: «Королева полюбила Содружество отчасти потому, что оно регулярно снабжает ее ликующими толпами размахивающих флагами негритят». Политик употребил слово piccaninny, восходящее еще к XVIII веку и в современном английском несущее пренебрежительно-оскорбительный оттенок. Во время избирательной кампании на пост лондонского мэра Джонсону пришлось публично извиниться за эту шуточку.
Комментируя ситуацию в ЮАР, Джонсон отметил: «Де Клерк, должно быть, знал, что случится после него — тирания меньшинства времен апартеида сменится тиранией черного большинства».
У Джонсона взгляд на британский колониализм вообще достаточно нетрадиционный для современного европейца. Так, в 2002 году он писал: «Если бы мы предоставили туземцев [Африки] самим себе, они бы сейчас занимались исключительно тем, что уплетали бы бананы, не думая о будущем». Вообще, нынешний глава Форин-офиса известен как человек, не желающий «платить и каяться» за колонизацию Африки, в отличие от многих коллег и товарищей по партии. «Этот континент — пятно на карте, но не на нашей совести. Его проблема состоит не в том, что мы когда-то правили там — проблема в том, что мы не правим там больше», — говорил он.
Джонсон умудрился обидеть даже папуасов. Комментируя в 2006 году кризис в Лейбористской партии, он сообщил: «За последнее десятилетие мы в Консервативной партии привыкли к оргиям в стиле Папуа-Новой Гвинеи с каннибализмом и убийствами вождей и теперь с радостным изумлением наблюдаем за тем, как безумие охватывает и лейбористов». Посол Новой Гвинеи выразил недовольство, и Джонсону снова пришлось извиняться.
В Европе, помимо традиционных инвектив в адрес Евросоюза и сравнения его политики с политикой гитлеровской Германии, Джонсон отметился несколькими дипломатическими неловкостями, которые вряд ли скоро забудутся.
Так, ирландцы имеют на него зуб за искрометную шутку, отпущенную в 2012 году — тогда, комментируя мероприятия по случаю дня Святого Патрика, Джонсон признался, что его бесит всякое «левацкое дерьмо» типа «трат в размере 20 тысяч фунтов на обед в Дорчестере для "Шинн Фейн"», намекая на попытки британского правительства продемонстрировать прогресс в североирландском урегулировании.
В неловкую ситуацию Джонсон попал в Нидерландах: отвечая на вопрос, не пора ли облегчить британское антинаркотическое законодательство, тогдашний мэр Лондона не преминул заметить, что центр Амстердама, где наркотики разрешены, «порочен и омерзителен» (sleazy and sordid). Это вызвало возмущение нидерландских СМИ. Пресс-служба Джонсона ответила в истинно британском духе: «Мэр считает Амстердам прекрасным городом, он просто таким образом выразил мысль о том, что антинаркотическое законодательство в Соединенном Королевстве смягчать не нужно». Разрядило ситуацию вмешательство мэра голландской столицы ван дер Лаана: «Людям просто послышалось. На самом деле Джонсон сказал не "порочный" — полагаю, он сказал "удобный" (easy)». Что на самом деле лондонский мэр имел в виду под sordid, ван дер Лаан не пояснил.
С азиатскими странами политик тоже не церемонился. Вряд ли китайцев, гордящихся своей древней культурой, обрадовал такой комментарий Бориса: «Китайское культурное влияние равно нулю и вряд ли вырастет. На самом деле вся знаменитая высокая китайская культура и искусство — лишь имитация западных форм: у китайских пианистов великолепная техника, но они играют Шуберта и Рахманинова. Китайские балерины танцуют в стиле, разработанном Дягилевым. Ни один китаец, работающий собственно в Китае, не получил Нобелевскую премию. Не могу припомнить ни одного вида спорта на Олимпиаде, изобретенного китайцами, — при том, что британцы подарили миру множество спортивных состязаний, включая пинг-понг. Китайская система письма так дьявольски сложна, что для нее даже не могут изобрести подходящую клавиатуру».
Но больше всех досталось от неукротимого Бориса турецкому президенту Реджепу Тайипу Эрдогану. В апреле этого года Анкара направила в Берлин ноту с требованием наказать комика Яна Бемермана, прочитавшего в эфире оскорбительное стихотворение про Эрдогана, в котором, в частности, утверждалось, что турецкий лидер любит и ценит секс с козами, а также детское порно. Британский журнал The Spectator расценил это как покушение на свободу слова и объявил конкурс на лучшее оскорбительное стихотворение про президента Турции. Конкурс блистательно выиграл Борис Джонсон, сочинив лимерик на козью тему:
«Жил один паренек в Анкаре,
Мастурбировал он во дворе.
Но козу повстречал,
Ей конец свой вогнал
И ушел втихаря по заре».
После этого один из турецких проправительственных журналистов написал в своем микроблоге, намекая на турецкие корни Джонсона: «Дорогой Борис, я полагаю, вам нужно извиниться в той же манере — при помощи хорошего стихотворения на турецком. Я могу вам с этим помочь. Примечание: удостоверение этнического турка не поможет».
К России у Бориса Джонсона сложное отношение. В декабре 2015 года политик публично сравнил Путина с Добби, домашним эльфом из книг и фильмов про Гарри Поттера, и назвал его «безжалостным тираном», но заметил, что пришла пора заключить сделку с Москвой.
В марте 2016-го много шума наделала колонка Джонсона в The Daily Telegraph, где он одобрил действия Москвы и Дамаска в Сирии: «Я знаю, что Асад — чудовище, страшный диктатор. Он и его отец правят уже несколько поколений, опираясь на террор и насилие. Но каждый разумный человек испытывает чувство удовлетворения от успехов солдат Асада… Если солдаты Путина помогли выбросить маньяков из Пальмиры, то (мне больно это признавать) это очень хорошо говорит о русских».
Полтора месяца спустя, критикуя Евросоюз, Борис Джонсон возложил на него часть вины за конфликт на востоке Украины. «Если вам нужен пример того, как действия евробюрократов и попытки ЕС заниматься политикой в области безопасности привели к настоящим проблемам — просто посмотрите на то, что творится на Украине».
Понятно, что Джонсона нельзя назвать пророссийским политиком. Удачные действия Путина он приводит в пример для того, чтобы побудить Запад повысить активность во внешней политике, и сопровождает любую, даже самую слабую, похвалу ритуальными упоминаниями о царящей в России тирании.
Возможно, именно этим вызвана сдержанная реакция Кремля на назначение Джонсона, который, несомненно, выглядит куда более приемлемой для Москвы фигурой, чем бывший министр Хэммонд, считающийся одним из главных русофобов британского кабинета. Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков лишь отметил, что «груз нынешней позиции [Джонсона], безусловно, будет наверняка провоцировать несколько иную риторику, более дипломатического свойства».
Пока неясно, насколько эти ожидания оправдаются. Сложно представить себе Бориса Джонсона, шутника на грани фола, завзятого охотника и курильщика, «застегнутым на все пуговицы» и строго соблюдающим правила дипломатического этикета — особенно после его внезапных выходок типа необъявленного визита в Иракский Курдистан «для налаживания торговых связей между Эрбилем и Лондоном», когда мэр с автоматом в руках позировал с курдскими бойцами на передовой. Ясно одно — с Джонсоном мировая политика станет куда динамичнее. Скучно точно не будет.