Курды заслуженно считаются силой, способной успешно противостоять исламским радикалам в Сирии и Ираке. Битва за город Кобани, который исламистам так и не удалось взять, стала вехой в истории войны с «Исламским государством». Немалый вклад в победы курдских вооруженных формирований вносят женщины, сражающиеся бок о бок с мужчинами. Причем зачастую это даже не этнические курдянки, а придерживающиеся левацких идей турчанки. «Лента.ру» постаралась разобраться, что общего у них с курдскими боевиками.
Боевые сводки из Сирийского Курдистана давно стали рутиной. Не первый год здесь идет кровопролитная война между курдским народным ополчением и вооруженными формированиями «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России). Главную роль в боях в Рожаве (курдское название Сирийского Курдистана) играют Отряды народной самообороны (YPG). Основная часть бойцов — местные и турецкие курды, сторонники Рабочей партии Курдистана (РПК). Бок о бок с ними сражаются и местные христиане — ассирийцы, армяне, арабы. Для них ИГ — смертельный враг.
Вместе с Отрядами народной самообороны действует параллельная вооруженная структура — Отряды женской обороны (YPJ), укомплектованные добровольцами из числа курдских, езидских, ассирийских, армянских, арабских женщин и девушек. Отважные ополченки далекого Курдистана опровергают миф о забитости женщин Востока. И делают это, надо сказать, весьма убедительно.
Смерть солдата — на войне дело обычное. Но гибель 28 июня 2016 в бою с игиловцами Эйлем Аташ привлекла к себе большое внимание. Дело в том, что речь идет о совсем молоденькой девушке. Она приехала в Сирийский Курдистан как доброволец из Турции. По национальности Эйлем была не курдянкой, а турчанкой. С юных лет участвовала в выступлениях оппозиции. Совсем недавно завершила учебу в лицее, а в феврале 2016-го взяла в руки автомат, чтобы воевать с ИГ.
Образ Эйлем Аташ уже приобрел большую популярность среди турецкой леворадикальной молодежи. Турки вообще чтят павших в революционной борьбе героев. Например, Дениз Гезмиш, Ибрагим Кайпаккая или Махир Чайян — бунтари «поколения 1968 года», чья молодость пришлась на общемировой революционный подъем конца 1960-х — до сих пор почитаются едва ли не как святые, хотя с момента их гибели прошло более сорока лет. На любой турецкой первомайской демонстрации красных флагов с профилем Дениза Гезмиша или Махира Чайяна ничуть не меньше, чем в Европе или Латинской Америке знамен с ликом Че Гевары. Под стягами с портретом Дениза Гезмиша шествует молодежь, родившаяся лет через двадцать после его смерти. И этим здесь никого не удивишь. Теперь и Эйлем Аташ заняла достойное место в пантеоне погибших революционеров.
Еще с 1960-х годов в Турции сложилось очень мощное леворадикальное движение. На идеях Ленина, Сталина и Мао в стране выросло не одно поколение. Правительству, несмотря на жестокую политику в отношении левых партий и их активистов, так и не удалось победить красных радикалов. До сих пор в Турции действует целый ряд организаций, ориентирующихся на революционную вооруженную борьбу. Своими главными врагами они считают правительство Эрдогана, которое называют фашистским, американский империализм, а в последние годы еще и «Исламское государство».
Предпосылки для нового витка дестабилизации обстановки в Турции создал сам Эрдоган. Его правоконсервативная политика, воспринятая на ура религиозно-фундаменталистскими организациями и консервативной частью общества, вызвала резкое отторжение со стороны сторонников светского пути развития — от националистов-кемалистов до ультралевых радикалов. Возобновление боевых действий против РПК поставило крест на одном из важных политических достижений Эрдогана — перемирии турецких властей с курдскими повстанцами.
Курдов поддерживают турецкие левые, давно действующие с ними в альянсе. Собственно говоря, среди турецких левых очень много этнических курдов, а также представителей других национальных меньшинств: заза (близкий курдам горный народ), армян, ассирийцев. Но и этнические турки, симпатизирующие левым организациям, в большинстве своем поддерживают борьбу курдов.
Погибшая Эйлем Аташ сражалась в одном из отрядов Объединенных сил освобождения (Birleşik Özgürlük Güçleri) — батальоне «Махир Арпачай». В отличие от многих других вооруженных формирований, BÖG — чисто турецкая организация. В ее состав вошли несколько леворадикальных групп различного толка, объединившихся в декабре 2014-го для вооруженной борьбы против ИГ в Сирии и режима Эрдогана в Турции: Революционная партия коммунаров (Devrimci Komünarlar Partisi), Революционная партия Турции (Türkiye Devrim Partisi), Революционный корпус марксистско-ленинской вооруженной пропаганды (Marksist Leninist Silahlı Propaganda Birliği-Devrim Cephesi), Революционная организация освобождения пролетариата (Proleteryanın Devrimci Kurtuluş Örgütü) и даже анархистская группа «Социальное восстание» (Sosyal İsyan).
Объединенные силы освобождения — далеко не единственная турецкая революционная организация, вставшая на путь вооруженной борьбы и отправившая своих бойцов в Сирийский Курдистан.
Эйлем Аташ успела повоевать и в составе Интернационального батальона освобождения (Enternasyonalist Özgürlük Taburu). Это мощное боевое подразделение включает в себя отряды сторонников таких известных леворадикальных организаций Турции, как маоистская Турецкая коммунистическая партия/марксистско-ленинская (Türkiye Komünist Partisi/Marksist-Leninist) и ходжаистская Марксистко-ленинская коммунистическая партия (Marksist-Leninist Komünist Partisi). Ходжаисты — сторонники албанского коммунистического лидера Энвера Ходжи, чьи идеи до сих пор популярны среди части турецких коммунистов. В Интернациональном батальоне освобождения было много не только турецких граждан, но и добровольцев, приехавших из стран Западной Европы — как этнических турок, так и европейцев.
Раскол в турецком обществе имеет под собой не только политическую, но и религиозную почву. Левые идеи традиционно поддерживают алевиты — представители одного из радикальных течений шиизма, настолько непохожие по своим взглядам и поведению на остальных мусульман, что многие исследователи даже склонны выделять их в особую религиозную группу. Около 20 процентов населения Турции — алевиты. В Османской империи они подвергались гонениям — неудивительно, что неоосманистская политика Эрдогана вызывает у них большие опасения. На Ближнем Востоке главный враг алевитов — все то же ИГ.
Отправляясь на войну с игиловцами, турецкие левые прекрасно понимают, что идут сражаться за собственные интересы — за свою политическую, этническую, религиозную идентичность, за право жить в светском государстве и, рано или поздно, добиться свержения реакционного, как они считают, политического режима в Турции. А большое количество девушек среди добровольцев объясняется совершенно новой для Ближнего Востока постановкой женского вопроса в Сирийском Курдистане.
Абдулла Оджалан (лидер РПК, отбывающий пожизненное заключение в турецкой тюрьме), или, как его называют соратники, товарищ Апо, за многие годы в тюрьме подверг значительной корректировке собственные политические взгляды. Во-первых, Оджалан, некогда считавшийся марксистом-ленинцем, близким к маоизму, в своих убеждениях заметно сдвинулся в сторону демократического социализма и даже анархо-синдикализма. Говорят, что на него повлияло общение с американским социологом, экологом и либертарным социалистом Мюрреем Букчиным.
Переписка с пожилым мыслителем способствовала тому, что товарищ Апо существенно пересмотрел взгляды на политическое и социальное устройство. Народную самоорганизацию и самоуправление он провозгласил главной ценностью, и именно за такую общественную модель сейчас сражаются бойцы Отрядов народной самообороны в Рожаве. Вторая революционная для Ближнего Востока идея Оджалана — немедленная эмансипация женщин. Для этого, по мнению идеолога курдского сопротивления, женщины должны быть представлены в равной пропорции с мужчинами во всех партийных структурах, органах самоуправления и вооруженных формированиях.
В РПК и подконтрольных ей общественных организациях и вооруженных формированиях действует специальная система квот. Согласно квотам, 40 процентов мест отводится мужчинам, 40 процентов — женщинам, а остальные 20 процентов открыты для представителей обоих полов. Если мужчина занимает пост руководителя, его заместителем обязательно становится женщина, если женщина — начальник, то на втором месте находится мужчина. По мнению сторонников Оджалана, такая система позволяет эффективно преодолевать гендерную дискриминацию.
Позиция РПК по женскому вопросу дает о себе знать не только в Рожаве, где женщины несут все тяготы боевых будней вместе с мужчинами, но и в Турции. Большинство женщин, избранных в турецкий парламент и другие органы власти, — курдянки. Хотя Рабочая партия Курдистана в Турции запрещена, она обладает серьезным политическим влиянием. Подконтрольные ей общественные и политические организации фактически являются ее легальным крылом. От них и проходят в турецкий парламент женщины, поскольку курдские партии в обязательном порядке включают их в списки кандидатов.
Сурбуз Пери, участница курдского освободительного движения с 1993 года, вступила в РПК еще совсем юной девушкой, почти подростком. «Для меня как для женщины, — говорит Пери, — есть две главные причины участвовать в национально-освободительном движении. Первая — это то, что движение борется за освобождение курдского народа. Вторая — то, что оно борется за свободу женщин». Очевидно, что так рассуждают и другие представительницы многочисленных народов Курдистана. Если верить курдским источникам, то с 1984 года, пока шла вооруженная борьба РПК против турецких правительственных войск, в боях погибли 25 тысяч курдских партизан, пять тысяч из них — женщины.
Для европейской общественности борьба ближневосточных женщин — не более чем экзотика. Такое восприятие формируют СМИ. Чаще всего героинями публикаций становятся фотогеничные девушки, позирующие с автоматами — такие кадры привлекают мужскую аудиторию, обеспечивают высокий рейтинг статьям и телесюжетам. Но подавляющим большинством женщин, сражающихся в рядах курдского ополчения, движет отнюдь не романтика. Для них война с ИГ — это вопрос жизни и смерти. Ведь всем известно, что делают боевики террористических организаций с женщинами на оккупированных территориях, особенно если они принадлежат к другим религиозным группам или течениям.
Когда же внутри Европы кто-то демонстрирует солидарность с бойцами курдского ополчения, реакция часто бывает весьма странной. Недавно в Дании задержали 22-летнюю курдянку Джоанну Палани. Она приехала в Данию с родителями, когда ей не было еще и трех лет — ее семья бежала из Ирана от политических преследований. Год назад девушка оставила учебу в колледже и отправилась на Ближний Восток — чтобы присоединиться к Отрядам женской самообороны, сражающимся в Сирии против ИГ. Когда Джоанна вернулась в Данию, ей запретили выезд из страны, объявив, что она угрожает национальной безопасности. Суд обязал полицию конфисковать у Джоанны Палани паспорт. Такая бдительность датских судебных властей выглядит тем более удивительно, что по Европе под видом беженцев спокойно курсируют боевики и симпатизанты ИГ. Из Дании воевать на стороне ИГ в Сирию отправились 125 человек. Никто из них по возвращению в страну не подвергся судебному преследованию, а разобраться власти почему-то решили с девушкой, сражавшейся против террористов.
Если в Дании у девушки, воевавшей в Сирийском Курдистане, могут забрать паспорт, то в Турции ее бы ждало тюремное заключение. Власти страны жестко преследуют любых граждан, связанных, по их мнению, с «террористами» из Рабочей партии Курдистана. Но, как мы видим, приток добровольцев не уменьшается. Ведь с мечтой о создании свободного государства курдов неразрывно связаны и надежды ближневосточных женщин на улучшение собственного положения.