Зависть США к победителям, обвинения в употреблении допинга, которые оказались необоснованными, но на долгие годы подмочили репутацию команды, — все знакомые по спорту 2016 года сюжеты разыгрались более 80 лет назад. После провального для США выступления на Олимпиаде 1932 года проигравшие разыграли против своего соперника, японцев, ту же самую «допинговую» карту. О спорте, СМИ, науке и политике в олимпийском скандале вспоминает «Лента.ру».
Япония посылала своих пловцов на Игры уже с первой послевоенной Олимпиады 1920 года в Антверпене. Однако американцы долго брали львиную долю медалей — впрочем, как и в других видах спорта. Бесспорной победы от пловцов США ожидали и в Лос-Анджелесе в 1932 году. Репортажи, посвященные мотивированности и тренировкам японцев, в Америке пропустили мимо ушей. В итоге заокеанские пловцы взяли пять золотых, четыре серебряных и две бронзовых медали (американцы — лишь одно золото и две бронзы). Тогда никто не обвинял японцев в махинациях — напротив, журналисты и ученые хвалили их за научный подход к технике.
Но через пять месяцев тренер из Мичиганского университета Мэтью Манн (Matthew Mann) выступил с громким заявлением: японцы добились победы, вдыхая перед заплывом кислород. Манн призвал объявить войну допингу, заклеймить бесчестные методы японских пловцов, очистить олимпийские бассейны от «заразы» и защитить американскую молодежь от запрещенных веществ.
Нельзя сказать, что Манн был безвестным деятелем, пожелавшим заработать вистов на «горячей» теме. Он научился плавать в шлакосмывных каналах суконных фабрик и стал чемпионом Британии по плаванию в девять лет. Переехав в США, сделал успешную тренерскую карьеру, привел к победам множество университетских команд. Издал фундаментальный труд о теоретических основах плавания.
Однако Манн не мог не знать, что даже интенсивное вдыхание кислорода нельзя считать допингом. Ни МОК (Международный олимпийский комитет), ни ФИНА (Международная федерация плавания) этого не запрещали. Возражали даже врачи из университета Манна: эффект вдыхания кислорода длится не более нескольких секунд или вообще оказывается чистым плацебо.
Не согласились с Манном и тренеры. «Эти обвинения — полная чепуха. Правда в том, что японские пловцы хорошо себя показали, а организация их командной работы была почти идеальной. Американским пловцам есть чему поучиться у японцев», — говорил Клайд Свендсен (Clyde Swendsen). Спортивные чиновники Страны восходящего солнца объяснили, что кислород давали спортсменам по совету врачей, чтобы те смогли быстрее восстановиться после изнурительного заплыва.
Манн не успокоился. Он объявил кислороду войну и обещал добиться запрета «препарата» на следующей конференции Национальной ассоциации студенческого спорта. Но соответствующий комитет проигнорировал вопрос о кислородном «допинге». В итоге Манн косвенно признал, что его обвинение было PR-трюком, предпринятым с целью успокоить удрученное поражением американское общественное мнение.
Впрочем, к тому времени (1934 год) идея «японского допинга» уже зажила собственной жизнью, независимой от мотивов своего автора. Питер Карпович (Peter V. Karpovich), ведущий американский специалист по спортивной физиологии, решил расставить все точки над i и исследовать влияние кислорода на быстроту и выносливость пловцов.
Эксперименты показали, что кислород ненамного повышает скорость спортсменов, но его эффект продолжается не более трех минут — тогда как японские пловцы вдыхали его за пять минут до заплыва. Карпович постарался довести свои выводы до широкой аудитории и предостеречь американцев от легковерного отношения к «допинговым мифам».
Но успеха не добился. Ложечки, конечно, нашлись — но осадок остался. Несмотря на многократно доказанную фиктивность «кислородного допинга», этот миф крепко застрял в массовом сознании. На чудодейственный эффект газа намекали в карикатурах и выступлениях спортивных функционеров еще в 1970-годах. Даже ученые, соглашаясь с выводами Карповича, отмечали, что «японский кислород-1932» года стал точкой отсчета в дискуссиях о допинге в международном спорте. В первых отчетах МОК на эту тему фигурирует только один случай — кислород японских пловцов.
Тем временем соперничество Японии и США в спорте продолжалось, усиливаясь в атмосфере националистической истерии конца тридцатых. В международных турнирах верх одерживала то одна, то другая сторона, но на берлинской Олимпиаде 1936 года японцы снова разгромили пловцов США.
Недовольные американцы, отказавшись от обвинений в употреблении допинга, искали другие «неспортивные» объяснения побед Японии. Указывали на огромные ресурсы, которые государство выделяло на поддержку спорта, на неспособность свободных стран противостоять милитаристским державам, подчиняющим волю индивидов невыносимо жесткому режиму тренировок.
Новый аргумент представил в 1940 году и Мэтью Манн. «Японцы серьезно заинтересовались плаванием и внимательно изучили технику чемпионов 1928 года, используя все доступные им механические приборы для записи и анализа движений. Затем они определенным образом модифицировали американский кроль и так добились победных результатов». Манн уже не обвинял японцев в употреблении допинга — он называл их хитрыми подражателями, построившими свою империю плавания на украденных у Америки секретах.
Тогда же миф о химических усилителях выносливости успел перекочевать из области спорта в сферу военной пропаганды. В репортажах с полей сражений в Китае (куда Япония вторглась в 1937 году) постоянно фигурировали «энергетические таблетки» и «кислородные ингаляторы», якобы превращавшие японцев в суперсолдат.
Подведем итоги: скандал вокруг японских пловцов отразил важнейшие сдвиги в олимпийском спорте. Тема допинга всплывала уже не в связи с проблемами честной игры или индивидуального здоровья спортсменов, а из-за национальной гордости и медальных зачетов. Американцы не могли смириться с тем, что японцы честно вырвали у них победу: уязвленное национальное самолюбие заставляло объяснять это допингом, поддержкой тоталитарного государства или умелой имитацией американской техники плавания.
Скандал 1932 года задал матрицу будущих допинговых кризисов — шаткая доказательная база, спорные научные аргументы, устойчивость обвинений к любой критике их необоснованности. «Разыгрывать допинговую карту после неожиданного поражения — вот классическая стратегия американского олимпийского национализма независимо от убедительности доказательств. Впрочем, США уже не обладают монопольным правом на эту стратегию, к ней прибегают и другие страны»,— резюмируют американские историки спорта.