В прокате один из главных блокбастеров лета — хулиганский комиксный боевик «Отряд самоубийц». Его режиссер Дэвид Эйр рассказал «Ленте.ру» о том, для чего мучил актеров перед съемками, чем фильм отличается от обычных представителей супергеройского жанра и при чем здесь Тарковский.
«Лента.ру»: Вообще, трудно было предположить, что однажды вы снимете фильм по комиксу.
Дэвид Эйр: Давайте начистоту — мне тоже! Я никогда не был таким уж большим фанатом комиксов. Но когда мне предложили взяться за «Отряд самоубийц», долго раздумывать не пришлось: настолько интересные персонажи, настолько заманчивые возможности, настолько любопытный жанр. В мире комиксов я, честно говоря, плаваю, но студию это не смутило. Наоборот, они искали кого-то с незамыленным взглядом, кого-то, кто мог бы взяться за эту историю и подойти к ней со своей уникальной авторской оптикой.
Да, если отбросить детали, то можно проследить родство. Герои «Отряда самоубийц» не так уж отличаются от измученных службой копов «Патруля» или солдат из «Ярости». Все так или иначе травмированы, все далеко не совершенны, все становятся братством перед лицом угрозы.
Ха! По-вашему, у Убийцы Крока и Капитана Бумеранга тоже можно диагностировать ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство — прим. «Ленты.ру») (смеется)?
Вообще-то, да. У Рика Флага точно оно есть. Да и Харли Куинн была бы интересным экземпляром для специалиста по психиатрическим патологиям.
Ну так-то да — похоже, у меня и правда есть магистральные темы, которые я тащу за собой из фильма в фильм. Все дело в том, что меня бесконечно интригует людская природа — особенно ее преломления в экстремальных ситуациях. А уж сами эти ситуации могут быть сколь угодно разными: хоть вылазка в тыл врага на Второй мировой, хоть вынужденное сражение с силами тьмы на пороге апокалипсиса. Ну а что касается антигероизма — то я как зритель попросту сам не очень верю положительным, безупречным персонажам. Поэтому как автор я всегда стараюсь откопать, определить в героях червоточину — или же, если речь о записных злодеях, как здесь, некоторую душевную амбивалентность, зону, где стираются различия между добром и злом, а на первый план выходят более сложные вещи — запрятанные страхи, подавленные комплексы, неразрешенные внутренние конфликты.
Так! Теперь я, кажется, начинаю понимать, зачем перед съемками «Отряда самоубийц» вы устраивали для актеров эти уже знаменитые сессии групповой психотерапии.
Было дело, да. Я вообще принадлежу к лагерю режиссеров, которые верят в волшебную силу предварительной подготовки к съемкам — репетиций, читок, тренировок. Перед началом съемок «Ярости» мы с ребятами собрались на пару недель почти настоящей военной учебки — и как это нас всех сблизило, трудно даже передать. Групповая терапия в этот раз была нужна мне примерно в тех же целях. Когда ты работаешь над проектом такого масштаба — и со звездами уровня Уилла Смита, у которых на годы вперед расписан каждый съемочный день, руки у тебя более-менее связаны: съемочный период очень скоротечен, экранное время тоже, только ты собрал персонажей вместе, представил их — и через 15-20 минут они уже должны на экране выглядеть единой, слаженной командой. Этого невозможно добиться без предварительного тимбилдинга. А какой лучший способ увлечь одной идеей десяток чужих друг другу людей, причем представляющих непростую актерскую профессию? Можно, например, объединить их на почве общей ненависти к кому-то. Например, ко мне — тому, кто трюком с терапией выведал их самые сокровенные секреты и теперь провоцирует их прямо на площадке.
Эффективно!
Еще бы (смеется)! Шучу, конечно, но вы понимаете — в каждой шутке… Вообще, я верю в то, что в основе даже самого развлекательного кино должна лежать психологическая достоверность. Поэтому все средства, которые могут помочь артисту докопаться до подлинной глубины персонажа, хороши. А в случае «Отряда самоубийц» особенно — ведь мы имели дело не с простыми героями, а со сложными, проблемными созданиями, каждый из которых должен был выглядеть на экране, во-первых, достоверным по части злодейства и социопатии, а во-вторых, постепенно раскрыться перед зрителем с другой стороны, оказаться узнаваемыми в своих пороках и злоключениях. А узнавание уже заставляет нас испытывать эмпатию.
Когда имеешь дело с таким многофигурным и разношерстным набором персонажей, очевидно, что невероятно много внимания нужно уделять тому, чтобы история получилась связной.
Это так — понятно, что у тебя нет возможности и столько времени, чтобы в деталях рассказать о каждом герое все, что ты хотел бы о нем рассказать. Но такие ограничения помогают тебе как минимум выделить главное — и не усложнять, не перегружать фильм лишними деталями. А что касается связности, то мы понимали все трудности, которые ставит перед тобой подобное кино, и поэтому постарались максимально упростить сюжет — сделать так, чтобы фильм смотрелся как репортаж с одной-единственной, но в самом деле самоубийственной для наших героев миссии.
Есть у вас, правда, персонаж, которому ничего всерьез не угрожает — и он же дергает за ниточки почище Джокера.
Вы про героиню Виолы Дэвис?
Ага. Насколько важна для фильма разыгрываемая ей сатира на абсурдную политику спецслужб?
Нам показалось, что эта линия привнесет в «Отряд» дополнительный и занятный смысловой пласт. К счастью, это комикс же, так что можно позволять себе какие угодно вольности — тем более что в комиксном мире представители власти редко ведут себя здравомысляще. И только ли в комиксном? Настоящие спецслужбы, насколько я могу судить, рациональностью своих программ тоже могут похвастать далеко не всегда.
Вообще, вы же наверняка изучили все супергеройские фильмы последних лет. Что думаете о состоянии жанра?
Дайте-ка свериться с контрактом, сейчас наговорю разного, а мне потом наваляют (смеется). На самом деле, по-моему, это интересный феномен, как ни крути. Бывают фильмы о супергероях более удачные, бывают менее удачные, но жанр не стоит на месте. Более того, мне кажется, сейчас он перешел к переломной точке, за которой как раз должны начаться самые интересные этапы развития. Кино по комиксам уже заигрывает и со взрослой, зрелой проблематикой, и с какими-то экспериментальными стилическими придумками, так что прорыв на носу.
Вы же тоже наверняка хотели жанр раскрыть с какого-то оригинального ракурса?
Конечно! Как минимум мне хотелось добиться, опять же, психологической достоверности. Мои персонажи могут быть экстравагантными, нестабильными отбросами общества, но их проблемы и заботы так или иначе не так уж отличаются от наших. Кто-то хочет быть хорошим отцом, кто-то ищет смысл жить после того, как потерял самых близких, кто-то стесняется своего облика, а кто-то просто головокружительно, до сумасшествия влюблен.
Эти влюбленные, Джокер и Харли Куинн — настоящая удача фильма.
Джаред Лето и Марго Робби и правда постарались. Мне приходилось их немного осаживать все время — они слишком уж из кожи вон лезли, становилось даже не по себе. Все-таки слишком далеко заходить на территорию полного безумия было опасно — превратить комиксный боевик в вестник психиатрии мне не хотелось.
Стиль «Отряда самоубийц» кажется более панковским, чем это обычно бывает в двухсотмиллионных блокбастерах. Кем вы вдохновлялись?
Вы будете смеяться. Я пытался представить комикс, каким бы его снимал Тарковский.
Тарковский?!
Да-да. Я большой фанат — а наш оператор, русский парень Роман Васьянов и просто на его фильмы молится. Мы что-то даже пересматривали перед началом работы над «Отрядом». У Тарковского невероятно изощренные визуально работы — в которых часто сама постановка кадра, ракурс камеры несут ощутимый психологический заряд. Мы стремились к тому, чтобы добиться схожего эффекта — насколько это возможно в истории, где есть человек-крокодил, ведьма и Джокер.
Каково быть режиссером в эпоху трейлеров — когда лучшие моменты из твоего фильма миру уже прокрутили в сотне промо-роликов?
Ну, задачу тебе это точно не облегчает. Но ведь я знал, на что иду, и знал, что маркетинговая кампания «Отряда» будет грандиозной. Так что всегда напоминал себе — в трейлеры попадают именно что моменты, а значит, нам надо было сделать так, чтобы дух захватывало не просто от моментов на экране, а от картины в целом, ее размаха и ее идей. Ну и драйва, конечно, иначе какой это был бы экшен.