Подводя итоги уходящего года, «Лента.ру» составила список лучших публикаций 2016-го года. Этот текст — один из них. В конце XIX века русские ехали в Китай заселять то, что должно было называться «Желтороссией», — логичное продолжение территориальной экспансии Российской империи на Восток. В начале XX века русские бежали в Харбин и Шанхай, спасаясь от Гражданской войны и власти большевиков. На рубеже XXI века Китай стал популярным направлением для трудовой миграции: от «белых воротничков» до тех, кто работает в сфере развлечений. Сегодня в КНР существует община выходцев с постсоветского пространства, которые продолжают жить единым русскоязычным сообществом, несмотря на непростые отношения бывших союзных республик. Однако за последние два десятилетия Китай разительно изменился: бедная страна, где на «лаовая» (иностранца) смотрели снизу вверх, превратилась в развитое и недешевое государство. Сейчас уже скорее Россия с ее обесценившимся рублем, а не Китай выглядит подходящим местом для дауншифтинга, страной, где можно с удовольствием тратить деньги, заработанные на родине. Китайские зарплаты по меркам России стали очень привлекательны. Однако тенденции развития Китая таковы, что жизнь там для иностранцев усложняется. «Лента.ру» разбирается, как изменилось положение русских в КНР, что заботит наших соотечественников, переехавших туда, и почему Россия должна радоваться, что они есть.
Точных статистических данных о русской диаспоре в Китае нет. Как нет и единства мнений, стоит ли тут говорить о диаспоре. Делегаты 10-й «Конференции проживающих в Китае российских соотечественников», прошедшей в мае этого года в Пекине, сошлись на том, что данный термин некорректен. Большая часть мигрантов приезжают в Китай не навсегда, держа в уме возвращение на Родину или, как выразился один из собеседников автора этих строк, «переезд дальше в нормальную страну». Большинство сохраняют в России жилплощадь, регистрацию и активно интересуются происходящим дома. При этом в КНР эти же люди покупают квартиры и отдают детей в школы. Возможно, со временем из таких экспатов сформировалась бы полноценная диаспора, если бы не правовые особенности положения иностранцев в Китае. Получить китайское гражданство, не имея родителей — граждан КНР, почти нереально. Максимум — вид на жительство, рабочий или постоянный, в случае заключения брака с китайцем. Именно эта категория мигрантов как раз и склоняется к тому, чтобы прожить в Китае «до старости». Остальные сидят на чемоданах, без особой уверенности в завтрашнем дне.
Поэтому ротация среди экспатов очень велика. Постоянные переезды из одного города в другой — нормальная практика. Многие живут в Китае не более трех-четырех лет. Единицы могут похвастать тем, что проработали здесь 20 лет и более. Со слов Михаила Дроздова, председателя «Русского клуба в Шанхае», критичной является отметка «21 год». Именно по столько провели в Поднебесной его давние соратники по «Русскому клубу», прежде чем сменить Шанхай на страны Евросоюза.
К тому же нужно отметить, что «наши в Китае» — это такая сборная солянка из представителей всех возрастов, профессий и национальностей. Здесь и студенты, которые учатся в КНР (многие из них своего будущего с Китаем не связывают). Здесь и русские мужья и жены граждан КНР, составляющие, как было сказано выше, особую категорию. Костяк же сообщества — те, кого можно назвать «яппи» (young professionals), квалифицированные специалисты, получившие языковую и страноведческую подготовку, занимающиеся логистикой, закупками и контролем качества товаров, работающие в сфере образования, IT и консалтинге. Практически не пересекаются с ними те, кто работают в ночных клубах, и это тоже целый мир, сам по себе довольно разношерстный. Другая особенность общины — ее интернациональность. Свои землячества есть у всех выходцев из бывшего СССР, однако в «Русские клубы», которые активно стали создаваться самими экспатами более десяти лет назад, вступают не только россияне. Парадоксально, но на чужбине «советская семья народов» до сих пор жива.
В общем, с поправкой на все эти условности, получается, что в Китае сейчас находятся около 40 тысяч выходцев с постсоветского пространства, причем более половины живут в трех городах: Пекине, Шанхае и Гуанчжоу. В Пекине — около 10 тысяч человек, включая внушительный дипкорпус. В Шанхае — пять-шесть тысяч. Русские живут там, где есть работа. Поэтому много экспатов обосновались в провинции Гуандун, так называемой «мастерской мира» (до семи-восьми тысяч человек), в Урумчи, через который идет значительная часть грузопотока на рынок СНГ, а до недавнего времени и в Санье, куда приезжали на пляжи русские туристы. Показатели «русской Атлантиды», как историки называют основанный в свое время русскими Харбин, значительно скромнее. Если не считать студентов местных вузов, получается совсем мало. Причина в том, что в Харбине, где не так много ориентированного на экспорт производства и офисов международных корпораций, сложно найти достойную работу.
Еще меньше русских в городах, расположенных прямо на границе с Россией. Человек, не знающий реалий приграничья, может предположить, что именно здесь сосредоточены очаги «русского мира». Обилие русскоязычных вывесок и меню в ресторанах на русском языке, казалось бы, должны эту догадку подтверждать. Но на деле все совершенно иначе. Русские вывески нужны для туристов и самих китайцев, которые по-прежнему ценят все иностранное. Работы здесь нет, и кроме походов по ресторанам и массажным салонам, заняться нечем. Несколько лет назад в СМИ мелькала история о переезде на ПМЖ в приграничный Хуньчунь российских пенсионеров, однако сейчас, после падения рубля, перспективы этой необычной общины туманны. Ее представители жили в Китае на российские пенсии, которые в пересчете на юани сейчас сократились в два раза. К тому же пенсионеры столкнулись с проблемой медицинского и социального обслуживания, в КНР значительно более дорогого, чем в России. Продать некогда купленную «по дешевке» квартиру не так просто (в небольших городах масса строящегося жилья, так что целые микрорайоны пустуют), но выбора нет — нужно возвращаться домой.
Привлекательность жизни в Китае снижает не только обрушение рубля. Власти последовательно закручивают гайки. Ужесточили визовый режим, за нарушение которого (например, работу при наличии только туристической или деловой визы) штрафуют на круглую сумму, депортируют и закрывают въезд в страну. Установили, что без двух лет стажа по специальности трудоустройство невозможно. Работать гидом для туристов, как это делают многие китайцы в России, запрещено законодательно. Трудоустройство иностранцев вообще разрешено только для руководителей и отдельной категории «специалистов», к которой, например, относятся преподаватели, но не официанты или танцовщицы. Для последних существует лазейка в законе — пребывание в КНР может быть оформлено как гастроли. Но большинство, конечно, работают без официальных разрешений и рабочих виз, что делает их легкой добычей полиции, регулярно получающей «сигналы» от конкурирующих бизнесменов. Другой проблемой может стать отсутствие регистрации по месту жительства. Регистрация делается в отделении полиции за пять минут, но долгое время и это воспринималось как ненужная формальность. Раньше по туристической визе и без регистрации можно было жить годами. Но лет пять назад китайские власти дали понять, что теперь рады не всем иностранцам, а только нужным и полезным, и беззаботная жизнь «лаоваев» закончилась.
Ощущение нестабильности своего положения — черта, присущая большинству экспатов в Китае. Уволишься и не найдешь новую работу — не будет законных оснований жить в стране. Визу могут и не дать, причем без объяснения причин (считается, что в «группе риска» незамужние девушки, которых китайские власти априори подозревают в занятии проституцией). Хозяин квартиры, где экспат жил годами, может резко повысить квартплату. Какое-нибудь недоразумение, раздутое в СМИ, способно обернуться взрывом общественного недовольства, направленного против иностранцев. Короче говоря, в отличие от русских, переезжающих, например, в Канаду и Австралию навсегда, «наши» в Китае рассматривают эту страну скорее как место работы, а не как новую родину.
Однако и с работой нынче не все так просто. Российский бизнес повсеместно сокращает штаты представителей в КНР. Посредники лишаются привычного заработка на закупках китайских товаров для рынка СНГ. Категория фрилансеров, время от времени подрабатывающих переводчиками при различных делегациях, постепенно вымирает — доходов от этой деятельности на жизнь в современном Китае не хватает.
Квартплата постоянно растет. Аренда одно-двухкомнатной квартиры в Пекине или Шанхае стоит 1,5-2 тысячи долларов в месяц. В глубинке цены на порядок ниже, но и достойную работу там не найти. О покупке жилья и вовсе можно забыть. Год назад в Китае обвалился фондовый рынок, и средний класс начал переводить накопления в недвижимость, предпочитая крупные города. Всего за год стоимость жилья в Пекине, Шанхае и Шэньчжэне (город на границе с Гонконгом) выросла на 40 процентов. Разница цен на перегретом китайском и просевшем российском рынке такова, что даже те, кто собирается и дальше жить в Китае, спешно продают свою недвижимость в указанных городах, чтобы на вырученные деньги приобрести пару квартир в пределах МКАД.
Однако главная статья расходов — образование. Обучение ребенка в международной школе в Шанхае обойдется минимум в 14 тысяч, а в среднем — 20 тысяч долларов в год. Речь идет о начальных классах, дальше — дороже. Стоимость обучения в школе на китайском языке для иностранцев меньше, но все равно исчисляется тысячами долларов. Если детей в семье несколько, даже самые обеспеченные профессионалы подумывают о том, чтобы переехать в Россию или Европу, где школьное образование бесплатно или стоит совершенно смешных (по китайским меркам) денег.
Еще одна важная статья расходов — медицинская страховка. Без нее лечение в адекватной требованиям иностранцев клинике может пробить брешь в любом бюджете. Но и стоимость самой страховки составляет 1-2,5 тысячи долларов в год. Для бюджета семьи из нескольких человек это серьезная сумма.
Наконец, самая заметная проблема — состояние окружающей среды. В декабре прошлого года пекинские власти несколько дней подряд объявляли красный, наивысший уровень экологической опасности. Концентрация вредных веществ в воздухе достигала 500 микрограммов на кубический метр, тогда как ВОЗ считает безопасной концентрацию до 25 микрограммов. Смог, копоть, невозможность вдохнуть на улице полной грудью — реалии, знакомые любому в Китае. Ранее в истории настолько большое число людей никогда не подвергалось столь длительному воздействию загрязненной атмосферы, поэтому последствия этого для здоровья как взрослых, так и подрастающего поколения неясны. Однако уже сейчас ухудшение самочувствия на фоне проблем с экологией — одна из самых часто называемых причин отъезда из Китая.
И все же, несмотря на падение рубля, массовый исход российских заказчиков с китайского рынка, рост цен и экологическую катастрофу, русские в КНР остаются. Количество уезжающих в последние два года ощутимо увеличилось, однако массового исхода не наблюдается.
Главная причина этого — невозможность найти работу на родине. Кроме того, большинство уверено, что в Китае намного безопаснее, чем в России. Многие не готовы отказаться от того уровня комфорта, к которому привыкли в КНР. В крупных городах экспаты пользуются развитой инфраструктурой развлечений и досуга, не существующей в их родных городах. Некоторые психологически не могут пожертвовать ощущением эйфории, возникшим после переезда из российского захолустья в 20-миллионный Шанхай с его небоскребами, ресторанами и прочими благами цивилизации. Кто-то не хочет возвращаться в страну, где принято ходить с угрюмым видом, а хамство — привычная и зачастую единственно возможная форма общения. Конечно, потом к этому быстро привыкаешь (проверено на себе), но психологический шок, возникающий в первые часы после возвращения на родину, приводит многих к желанию поскорее опять уехать в Китай.
Те же, кто все-таки решился на переезд в Россию, не скрывают: это возможно только при наличии удаленной работы, завязанной все на тот же Китай. В самой России знания и возможности людей с многолетним опытом жизни в КНР не востребованы. И дело не только в зачаточном состоянии китаеведческой экспертизы в российских госструктурах и бизнесе, но и в том, что при трудоустройстве могут возникнуть проблемы. Выпускник Пекинского университета по специальности «Экономика», в совершенстве владеющий китайским и английским языками, не был принят на работу в международный отдел городской администрации из-за того, что его диплом «не соответствует направлению деятельности»: нужен был диплом переводчика. Кандидата наук, получившего степень в ведущем китайском вузе, отказались рассматривать на вакансию в МИДе из-за «слишком длительного пребывания за границей». Список подобных коллизий можно продолжать. Бюрократия противится всему нестандартному, а община русских в КНР по-прежнему представляется чиновникам чем-то непонятным и сомнительным.
Китай никогда не станет для мигрантов из бывшего Союза полноценной родиной. Хотя бы по чисто техническим причинам. Они не смогут стать гражданами КНР, пополнив небольшую и вырождающуюся общину этнических русских, бежавших в Китай в 1920-х годах и получивших гражданство еще в середине прошлого века. Здесь они всегда будут чужаками. Но именно в таких условиях они превращаются в феномен, способный сыграть в развитии отношений с Китаем первую скрипку. Российская община в КНР существует и будет существовать, несмотря на проблемы. Это данность, которую нужно признать и научиться извлекать из нее пользу. Экспатами накоплен уникальный опыт взаимодействия с китайцами. Это не просто владение языком, это комплексное знание всех областей страноведения, деловой этики и этнопсихологии. В общем, всего того, чего сегодня так не хватает российскому государству, бизнесу, науке и экспертизе для того, чтобы в сотрудничестве с КНР наконец-то перейти от слов к делам. Деловой и экспертный потенциал наших соотечественников с опытом жизни в Китае нужно использовать. Насколько это может быть эффективно, говорит опыт тех же китайцев, которые активно пользовались знаниями и навыками эмигрантов, взявшись три десятилетия назад за строительство своего экономического чуда.