В кино на этой неделе Нью-Йорк подвергается самому неожиданному пока нашествию — домашних питомцев, а в международную торговлю оружием приходят освоившие сайт госзакупок «Парни со стволами». Кроме того, английский режиссер возрождает американский вестерн, а классик американского инди снимает Англию XVII века.
Когда неизменно лучезарным нью-йоркским утром за хозяином закрывается дверь... Шпиц-померанц Гиджет включает марафон латиноамериканских мыльных опер. Персидская кошка Хлоя атакует содержимое холодильника. Такса Бадди устраивает себе массаж посредством блендера. Пудель Леонард отчаянно трясет стриженной львиной гривой под тяжелый рок. И только глазастый терьер Макс от первой до последней минуты разлуки проводит у двери в терпеливом ожидании хозяйки. Та, впрочем, к отношениям с питомцем подходит менее серьезно — и приводит домой второго пса, гигантскую пушистую дворнягу Дюка. Не проходит и дня, как борьба за территорию заставляет пару новых сожителей сначала потеряться на улицах Манхэттена, а затем и вовсе оказаться в подземном логове армады брошенных питомцев и ее фюрера, кролика-социопата, у которого есть проект своеобразной революции в Нью-Йорке.
Сама «Тайная жизнь домашних животных», конечно, никакой революции в жанре большого летнего мультфильма не подразумевает — после бойкой, уморительной стартовой нарезки поведения питомцев в самостоятельном быту разворачивается типовой сюжет о том, что настоящая дружба куется в общей беде. Несколько погонь (непритязательность сценария проявляется, например, в том, что по канализации герои улепетывают даже два раза), пара спасений в последнюю минуту, обязательный музыкальный эпизод, много мельтешения и удобных сценарию допущений — фильм создателей «Гадкого я» плавно движется по накатанной многими предшественниками колее. Но шутки по большей части все-таки смешны, а тема сожительства существ прямоходящих и четвероногих раз в полчаса уверенно точит зрительскую слезу — хотя еще сильнее ее генерирует красочно занимающий фон идиллический Нью-Йорк, где никогда не бывает дождя, аллигаторы не дохнут от содержимого канализации, а рынок недвижимости достаточно мягок, чтобы в каждой аккуратной квартирке от Манхэттена до Бруклина могло быть по домашнему животному.
На заре трудового дня в крошечном провинциальном отделении банка Texas Midlands царит смятение: вооруженная пара в балаклавах и коричневых робах требует очистить кассы, а пожилая операционистка растерянно разводит руками — ключи только у управляющего, а он имеет обыкновение задерживаться. Однако новичкам — а как минимум один из братьев Ховард на преступление идет впервые — везет, даже когда они лажают, и этим утром Таннер (Крис Пайн) и Тоби (Бен Фостер) ограбят даже не один, а сразу три банка. Два из них — сети Texas Midlands, причем берут бандиты только купюры не ценнее 20 долларов. «Тенденция, краснокожий, — работают профи», — буркнет в адрес помощника-индейца пожилой шериф (великий в этой роли Джефф Бриджес) и начнет охоту на Ховардов.
Пресловутая американская мечта десятилетиями подавала топливо для голливудских сюжетов, а жанр вестерна больше полувека служил для этого устойчивого мифа лучшим полигоном — экстремальной территорией, где предприимчивость и душевная цельность помогали так или иначе реализовать свое предназначение самым разным персонажам. Потрясения 1960-70-х серьезно потрепали оба этих концепта — особенно досталось вестерну. Но воображение режиссеров со всего Pax Americana продолжает будоражить — вот и британец Дэвид Маккензи, автор эффектной тюремной драмы «От звонка до звонка» и еще десятка фильмов, в своей первой заокеанской картине поверяет современностью самый американский из всех жанров. Бандиты и нефтяники, ковбои и индейцы, фронтир водораздела между кодексом чести и абсолютным, варварским злом — в «Любой ценой» есть все необходимые элементы вестерна; другое дело, в какую решительно современную конструкцию Маккензи их компонует. Судя по его мощному, убедительному фильму, на по-прежнему величественной земле команчей все давно смешалось. Например, и у бандитов, и у слуг закона гнутся спины под ипотекой, а подлинные носители зла — вовсе не те, кто кажется. Авантюры и вендетты, жертвы ради долга, даже извергаемые раз в минуту, часто уморительные сермяжные мудрости — все классические образцы экранной мужественности здесь отмечены печатью отчаяния, выброшенности на периферию реальной жизни и реальных дел. Британец Маккензи приехал на землю настоящих мужчин — и увидел, что там им уже давно не место. Вестерн обернулся трагедией.
В первый день 2008 года Дэвида Пэкауза (Майлз Теллер) выбрасывают на окраине Тираны из багажника потрепанного «мерса» — и наводят на него ствол. Как так вышло? Еще за три года до того 22-летний лузер делал толстосумам из Майами массаж за 75 долларов в час и мечтал разбогатеть на продаже элитного белья домам престарелых (наивно, супер). Но на похоронах знакомого Дэвид встретил школьного приятеля Эфраима Дивероли (Джона Хилл) — тот тут же предложил поехать за травой, потом козырнул М-16 перед компанией чернокожих отморозков и, наконец, в деталях посвятил старого товарища в природу своего успеха. Оружейный бизнес — а именно, госзакупки Пентагона, в которых с помощью соответствующего сайта, смекалки и борзоты может встроиться более-менее каждый. Вскоре Дэвид и Эфраим уже будут поставлять беретты контингенту в Багдаде, покупать себе кондоминиумы с видом на залив Бискейн и зариться уже не на крохи с пентагонского стола, а на взрослые, жирные куски военного пирога.
Это, конечно, реальная история — какими бы гротескными ни казались отдельные перипетии «Парней со стволами», будь то поездка через зону боевых действий в Ираке на грузовике, набитом пистолетами, или сюрреалистическая встреча двух упитых вдрабадан юных оружейных баронов с штабными чинами департамента закупок американской армии. Предыдущие игровые фильмы Тодда Филлипса — прежде всего трилогия «Мальчишник» — на таком же безответственном инфантилизме выстраивали комедийный шабаш, фестиваль разнообразного смешного унижения и самоуничижения. «Парни со стволами» в этом смысле — определенный шаг вперед, от смехопанорамы к фарсу, к взрослению если не эстетическому, то тематическому, пускай ради него Филлипсу и пришлось пожертвовать в меру обаятельным откровенным комикованием прошлых работ.
Cмешного здесь все равно хватает — и оно по-прежнему проистекает из тотального цинизма. Просто если раньше этот циничный взгляд исследовал частную жизнь, то теперь общественную — более того, святая святых американского уклада жизни, дикий военный бизнес. Конечно, тут уже не обойтись без драмы — а драматические моменты «Парням» даются хуже, чем картины разгула новоявленных миллионеров-спекулянтов. С другой стороны, Филлипс демонстрирует завидное чувство меры (вот уж чего по «Мальчишникам» сказать было нельзя) — и ему хватает таланта обойтись без любой, сколь угодно благонамеренной морали. В этом есть определенная логика и даже красота: циничные персонажи, циничный бизнес и циничный мир глазами человека, который не считает нужным никого судить. Герои Филлипса могут быть бесконечно инфантильны, но это не значит, что таков же и он сам.
Конец XVIII века. Английский высший свет распирает от возмущения и сплетен: славящаяся своими талантами по части флирта, недавно овдовевшая и разорившаяся леди Сьюзен Вернон (Кейт Бекинсейл), говорят, внесла раздор и адюльтер в одну благородную семью. «Как не по-джентльменски сплетничать досужим пересудам», — мастерски парирует на первую же инсинуацию в свой счет сама вдова и пускается на новые свершения. План — выгодно выдать замуж юную и непрактичную дочь Федерику, а заодно продолжить собственные завоевания мужских сердец. Метод — интриги и провокации, неотразимый стиль и редкое умение перевернуть галантностью и словом любую ситуацию в свою пользу.
Один из самых выразительных авторов американского независимого кино 1990-х, Уит Стиллман не снимал больше десятилетия — его первый после долгой паузы фильм «Дамочки в опасности» мог бы дать название и этой, новой работе режиссера. Вот только дамочки в данном случае все опасности превращают в выгоду — хотя, казалось бы: «Любовь и дружба» поставлена по «Леди Сьюзен», ранней новелле в письмах из репертуара Джейн Остин, этой великой моралистки от драм о нравах английского дворянства. Стиллман, всегда именно в нравах и условностях элиты, маркерах класса и воспитания черпавший материал для своих ироничных комедий, впрочем, берется за Остин хотя и не без пиетета (сюжет почти не изменен), но и без церемонности. И речь не только о написанных им для персонажей репликах и диалогах, которые очень по-стиллмановски сочетают вычурность и издевку, высокое и низкое, классовый спектакль и театр людского идиотизма. Нет, Стиллман осмеливается лишить сюжет Остин его морального ядра — писательница свою героиню за беспринципность и аморальность все-таки журила, у режиссера таких планов нет. Леди Сьюзен, которая не ломает правила окружающего ее патриархального мира, но их ловко гнет под свои нужды, здесь становится персонажем уже бесконечно обаятельным, а заодно разом — героем ХХI века, вовсе не эпохи романтизма. Кто бы мог подумать, что экранизация Остин может быть так современна и злободневна.