За последние полгода в отечественном легпроме произошли тектонические сдвиги — впервые за несколько лет наметилось оживление производства. «Лента.ру» решила разобраться, значит ли это, что отрасль крепко встала на путь импортозамещения.
По данным Минпромторга, за первые шесть месяцев 2016-го производство одежды выросло на 3,2 процента, текстильная промышленность увеличила объемы выпуска на 4,4 процента, обувная — на 5,8 процента. На 3,7 процента расширилось производство хлопчатобумажных тканей и на 5,5 процента — синтетических.
По словам главы Минпромторга Дениса Мантурова, в 2000-х годах в российском легпроме сокращались объемы производства, несмотря на общий рост уровня жизни. Большая часть одежды импортировалась. Сейчас сошлись несколько факторов, дающих надежду на возрождение: это и девальвация рубля, и общий курс на импортозамещение. Мантуров напомнил, что уровень жизни в странах Азии растет, и, соответственно, увеличивается себестоимость производства. В России же производить стало выгодно.
Росстат подтверждает, что именно шесть месяцев этого года продемонстрировали рост в отрасли. Если в январе 2016-го в России объем текстильного и швейного производства составлял 98,6 процента к январю 2015-го, то в июне этот показатель достиг 104 процентов. Для одежды эта пропорция — 92,1 и 105,9 процента, для кожаных изделий и обуви — 99,7 и 112,1 процента. «Важно, что рост в данных сегментах идет быстрее, чем в обрабатывающей промышленности в целом, она в июне 2016 году показала лишь 101,6 процента в годовом выражении», — сообщил «Ленте.ру» аналитик ГК TeleTrade Марк Гойхман.
Сами производители согласны с тем, что отечественных товаров на прилавках прибавилось. «Российский рынок одежды немного ожил, появилось много новых марок и производителей, у которых есть шанс занять место, которое освободила Турция», — говорит основатель и директор компании по выпуску одежды Printpower Ксения Ивкина.
Владелица швейного производства «Софиано» Ольга Косец считает, что доля рынка российских товаров связана именно с сокращением или прекращением импорта, а не с увеличением российского производства. За два года девальвация привела к резкому снижению поставок из-за границы, а разлад в отношениях между Москвой и Анкарой усугубил ситуацию — Турция ежегодно поставляла текстиля, одежды, обуви на 1,6 миллиарда долларов и занимала около 10 процентов в общем объеме легальных поставок зарубежного легпрома.
Несмотря на отсутствие официального запрета, все поставки из Турции в конце прошлого года остановились. Открылась дорога для отечественных производителей, но быстро воспользоваться ситуацией не удалось. Основная причина как раз в сокращении турецких поставок, поскольку прекратился ввоз не только готовых изделий, но и сырья. Турецкие ткани в российском импорте занимали долю в десятки процентов, кожа — 18 процентов. По словам Ольги Косец, Турция была вторым после Китая поставщиком материалов для производства одежды и обуви, но фабрики, готовые платить дороже и гарантировать качество, предпочитали именно турецкие ткани и фурнитуру.
«При практически одномоментном ограничении поставок перестроить производство на аналоги довольно сложно», — говорит Ольга Косец. Это связано не только с тем, что некоторые комплектующие попросту негде приобрести, но и с технологическим перевооружением и необходимостью перестройки всего производственного процесса. «Некоторые мои знакомые турецкие поставщики и российские потребители их товаров потеряли немалые деньги, расторгли долгосрочные контракты», — вспоминает Косец. Были фабрики, которым из-за недопоставок пришлось остановиться, добавляет она.
Через несколько месяцев ситуация с ввозом сырья стабилизировалась — таможня стала пропускать товар. Однако объем поставок сократился. По словам Ольги Косец, производственники страховались китайскими аналогами, опасаясь повторения ситуации с ограничением ввоза. Также многие переориентировались на поставщиков из Белоруссии, Индии, Ирана и Вьетнама. Тем не менее полностью проблему сырья решить не удалось. «Мы по сей день мучаемся в поисках аналогов металло-фурнитуры, под воздействием всех этих геополитических ситуаций наш турецкий партнер обанкротился и закрылся», — сетует Косец.
Импортозамещения в сырьевой базе не случилось. Производство тканей за прошедшие полгода хоть и выросло, но в узком сегменте: это касается полиэстера, полиамида и поливискозы. По словам экспертов, производство материалов в России находится в зачаточном уровне, такие фабрики — это всегда огромные издержки и долгий период окупаемости, поэтому потенциальным инвесторам подобные проекты обычно не очень интересны. «В России пока не производят ни полиамид, ни эластан высокого качества, не говоря уже о более сложных материалах», — добавляет директор по маркетингу отечественной марки колготок Orodoro Данилова Юлия.
Бурному развитию отрасли мешает и общеэкономическая ситуация в стране, снижение объемов продаж в ретейле. Согласно исследованию «Ромир», в этом году на покупке одежды и обуви решили экономить 31 процентов опрошенных, хотя еще год назад, говоря о планах на 2016-й, сократить эти траты собирался лишь 21 процент респондентов.
«Отток клиентов заметен — часть ушли в нижний ценовой сегмент», — указывает гендиректор производителя детской одежды под торговой маркой «Шум-Гам» Анастасия Бабурова. По ее словам, закрываются производства в традиционных «швейных» районах — в Ленинградской, Новгородской, Псковской областях. Сокращаются и ретейл-сети. «Последние два года в России массовое закрытие торговых точек любых брендов одежды в среднем сегменте и масс-маркете, к сожалению, — тенденция», — соглашается гендиректор компании EMTG Екатерина Сойак.
Самый яркий пример — оптимизация сети магазинов компании Kira Plastinina. По данным СМИ, если на начало прошлого года в России действовали примерно 280 торговых точек бренда, то в результате реструктуризации бизнеса останется около 100. Кроме того, из-за кризиса компания, товары для которой отшивались в Китае, решила локализовать производство в России. Многие другие российские бренды, шившие свои коллекции за рубежом, сейчас также переориентируются на внутреннее производство.
Из-за дешевеющей рабочей силы локализовать производство у нас могут и зарубежные марки. В мае финская Finn Flare открыла свой цех в Москве. По словам Косец, иностранцы, как правило, не пытаются создавать новые предприятия, а ищут готовые фабрики по пошиву одежды. «Так, например, при содействии правительства Краснодарского края идут переговоры о возможном сотрудничестве местного швейного объединения "Александрия" и модного дома известного кутюрье Пьера Кардена», — говорит она.
Переговоры о локализации производства также ведутся с компаниями Zara и H&M. Но Ксения Ивкина уверена, что зарубежные бренды еще не готовы размещаться в России: чтобы конкурировать, на большинстве предприятий еще предстоит выстраивать систему менеджмента. «Ведь этой отрасли никто не уделял должного внимания более 20 лет. Перспективы есть, но требуют соразмерных усилий — как со стороны государства, так и со стороны бизнеса», — говорит она.
По ее мнению, давно назрела необходимость субсидирования легпрома, поскольку конкурировать в ценовой политике с Турцией, где отрасль активно поддерживается государством, непросто. «Пока у нас нет чего-то похожего, говорить о том, что наша легкая промышленность будет расти очень опрометчиво», — констатирует эксперт.
Власти уже работают в этом направлении. В феврале правительство утвердило программу поддержки легпрома на 2016 год — выделяется 1,5 миллиарда рублей. В июле Минпромторг объявил о запуске программы льготного лизинга оборудования для предприятий, сейчас ведомство занимается упрощением доступа компаний к кредитам.
Представители отрасли также просят облегчить доступ импортного сырья на рынок. По мнению Ларисы Каменской, владелицы одноименного модного дома, для этого следует обеспечить господдержку в виде гарантий и обнуления ввозных таможенных пошлин на те ткани, что не производятся внутри страны. Требуется также упростить саму процедуру таможенного оформления. Это, по ее мнению, позволит оптовым поставщикам тканей и производителям спать спокойно, получив товар легальным способом, а не серыми схемами. «Внутри страны мы никогда не сможем производить текстиль для одежды, это огромная сложная работа, требующая высокой квалификации дизайнеров текстиля, технологов, трендсеттеров, химиков», — признает она, поэтому гораздо важнее развивать именно швейное производство.
Директор экспертно-аналитического центра РАНХиГС Николай Калмыков уверен: для развития легпрома требуется инфраструктурная работа — создание глобальных торговых площадок, например при участии Почты России. В Китае интернет-гиганты Taobao и Aliexpress способствуют не только развитию местного производства, но и выстраиванию цепочки поставок и сбыта продукции за рубеж. «Существуют китайские Taobao-деревни, значительная часть населения в них сосредоточена на изготовлении товаров, которые впоследствии продаются через подобные электронные системы», — говорит эксперт. Нам также следует выстраивать распределенную сеть производства — как отдельных элементов изделий, так и итоговой продукции — по всей России. Так, по словам Калмыкова, можно обеспечить оптимизацию производственного процесса и стоимости товара, а также добиться удобства сбыта товаров в стране и за ее пределами.
Большинство опрошенных «Лентой.ру» экспертов полагают, что говорить о полном импортозамещении в отрасли и рано, и не очень корректно. Но многие из них, трезво оценивая ситуацию, не теряют оптимизма. А некоторые — и чувство юмора. «Мы перестали обедать, распивать по утрам шампанское и перевели офисного кота на должность сторожа, а не главного бездельника, — шутит Анастасия Бабурова, — В общем, всячески экономим. И нужно больше работать, тем более что к российским маркам население становится все более лояльным».