Эти люди всегда рады гостям и готовы от души побахорить обо всем на свете. А еще до отвала накормят настоявшимися в печи щами и напоят вкуснейшим топленым молоком, ну разве что предложат потом немного обызъяниться. А как же иначе? На туристах в кацкарских деревнях зарабатывают даже подеренки, но и те, и другие расстаются довольными и счастливыми. «Лента.ру» тоже отправилась в гости к кацкарям.
Кацкари — это самоназвание небольшой субэтнической группы русского народа, территориальной общности, исторически замкнутой на себя. Так именуют себя жители нескольких десятков деревень, расположенных по берегам реки Кадки в Ярославской области. Сегодня их насчитывается чуть более полутора тысяч человек, и все они так или иначе связаны друг с другом кровным родством. Они сохраняют общинный уклад и помнят собственных предков до десятого колена, то есть фактически с конца XVII столетия. Удивительное дело — всего в паре-тройке сотен километров от Москвы существует целый мир, о котором в столице, да и не только в ней, мало кто знает.
У кацкарей свой язык, причем совершенно живой, в долине Кадки на пространстве Кацкого стана он в полном ходу. До 2011 года его даже преподавали в местных школах. Но потом из-за реформы образования, одним из элементов которой стало пресловутое объединение образовательных учреждений, его пришлось изъять из программы, ибо нет такого предмета в государственном образовательном стандарте. А потом и школы стали закрываться.
Формально кацкий считается диалектом русского языка. Но помимо оригинального произношения вроде мягкого «р» или безударного «ё», в нем насчитывается более двух тысяч оригинальных слов, которых нет в литературном русском, поэтому без специальной подготовки заволосному (то есть чужаку, «приехавшему из-за волости») не понять, о чем кацкари бахорят (разговаривают) между собой. Впрочем, хватает даже небольшого мастер-класса, чтобы переключиться на их волну. А кацкари только рады. Они вообще настроены на взаимопонимание.
Монетизировать свое культурное своеобразие кацкари научились совсем недавно. В деревне Мартыново — одном из крупнейших кацких селений, где насчитывается около 160 коренных жителей, — работает оригинальный этнографический музей. Совсем небольшой, он тем не менее имеет все основания претендовать на звание одного из лучших в центральной России, в исторической сельской местности, в самом сердце Золотого кольца.
Начало ему было положено в 2000 году, когда местная жительница, 87-летняя Александра Ивановна Григорьева, перебралась к дочери в город, а свою огромную крестьянскую избу 1910 года постройки продала. Так случилось, что ее дом выкупила администрация Ярославской области и передала в распоряжение клуба «Кацкая летопись», много лет издававшего одноименный журнал, а также занимавшегося изучением истории, культуры, этнографии и языка жителей Кацкого стана. Сегодня Музей кацкарей объединяет уже три избы с многочисленными хозяйственными постройками и подворьем с домашними животными.
Музей расположен в стороне от основных маршрутов Золотого кольца, примерно в часе езды от Углича или Мышкина. Сегодня его посещает около 20 тысяч человек в год, преимущественно в составе организованных туристических групп. Но есть и дикари-энтузиасты. Причем их число от года к году растет.
Туристическая программа мартыновского музея предполагает активное и максимально полное (насколько это возможно в пределах нескольких часов) погружение гостей в мир традиционного кацкого быта. В общем и целом он, конечно, не сильно отличается от деревенского быта среднерусской полосы. Те же крепкие, коренастые, выстроенные вокруг русской печи дома. Те же небольшие комнатки, полати, сундуки, чердаки, погреба и крытые скотные дворы, «сбереженные» от дурного глаза иконками. Но коллекция с неповторимым кацким колоритом подобрана с таким вкусом и тщанием, что, безусловно, заслуживает внимания.
В одном из домов собрана очень представительная экспозиция предметов повседневного быта — от деревянных утюгов до парадных саней, дающая представление не только о нелегком повседневном труде, но также о разных промыслах, праздниках, отходничестве и прочих значимых событиях в жизни обитателей деревни.
Здесь можно узнать, например, почему парни не подворачивали голенища сапог и завивали волосы, отправляясь на танцы в соседнюю деревню, зачем незамужние девушки плели льняные конные уздечки-обрати, как из бычьего пузыря изготавливали громотухи (погремушки) и для чего малолетних детей привязывали на кухне широкой полоской холщовой ткани.
Традиции и ритуалы — это своего рода культурные коды, которые позволяли аккумулировать, сохранять и транслировать социально значимую информацию, даже не прибегая к помощи слов. А иные вещи, например в том, что касалось выражения личной симпатии между молодыми людьми, в условиях деревенской жизни было проще показать, сообщить предметами, жестами или определенной последовательностью действий, нежели высказать вслух. Эта культура каким-то чудом пережила революцию. Сегодня она еще вполне актуальна, но стремительно исчезает, как и вообще любая деревенская культура. Тем ценнее музеи, подобные мартыновскому.
На выходе со двора в небольшой лавочке можно обызъяниться, то есть сделать изъян в собственном кошельке, прикупив свежайшего сотового меда, пакетик душистых трав, вышиванку, деревянную свистульку или какую-нибудь другую бесполезную, но страшно милую рукодельную безделушку. Музей реально кормит сегодня всю деревню.
На подворье полно всякой живности — овцы (кстати, знаменитой романовской породы), коровы, лошади, гуси, куры. Их можно покормить и погладить. И это занятие увлекает взрослых едва ли не больше, чем детей.
После осмотра экспозиции, где, кстати, можно все потрогать и не спеша рассмотреть в мельчайших подробностях, гостей приглашают за кацкий стол. Традиционный обед начинается не с салата — не по-деревенски все это, — а с тарелки-другой наваристых щей, изрядно истомившихся в настоящей русской печи. Их непременно следует щедро приправить ложкой сметаны из томленых сливок, а закусить прежонцом — пышным и вкусным пирожком.
Далее следует «второе» из курей и мятой картошки, опять же томленой в печи, да вдобавок сдобренной топленым маслом, что наделяет ее совершенно необычным вкусом. К этому блюду и подают, наконец, «салаты» — квашеную капусту да соленые огурчики с чесноком, один вид которых вызывает обильное слюноотделение.
В завершение обеда — чай на травах да топленое молоко удивительно чистого, полного, насыщенного и глубокого вкуса, сладковато-пряное и оттененное печным дымком. А вот десертов тут нет (ложка меда не в счет), но после такой трапезы оно и к лучшему.
Немного осоловевшим, изрядно расслабленным и внезапно растерявшим всю свою столичную суетливость гостям вежливо предлагают урониться (сходить в туалет) и приглашают во дворик другой избы — по соседству. Там разыгрывается небольшое представление — очень простое и страшно веселое коменничаньё — на кацкарском же наречии: о непутевом крестьянине, который сначала просыпал пуд гороха, а потом перебил всех поповских кошек, чтобы угодить жене, да о практичной крестьянке, которая все никак не могла женить великовозрастного сына. Гляженных (зрителей) активно вовлекают в представление, и те вдруг, сами того не ожидая, начинают лихо бахорить по-кацки ко всеобщему веселью.
Вся программа выстроена предельно грамотно, органично и ненавязчиво. В ней нет ни пошлости, ни наигранности, ни нарочитой лубочности — ровно потому, что в мартыновском музее не реконструируют давно минувшую жизнь, а сохраняют живое. От посещения Мартыново остается радость неожиданного человеческого открытия и долгое послевкусие теплого детского восторга — роскошь по нынешним временам почти забытая.
В старом кацком мифе есть такие слова: «Пусть к вам Белая Корова примаскалит!» Белой Коровой кацкари называют солнце, которое символизирует добро и счастье, а глагол «маскалить» выражает движение. В переводе с кацкого это означает пожелание всяческого благополучия. А это лишним никогда не бывает.