Всего лишь второй день 73-го Венецианского кинофестиваля — и уже не знаешь, какой фильм выбрать. Программа очень насыщенная, посмотреть все фильмы просто невозможно. В конкурсной программе была показана многообещающая фантастика от канадского режиссера Дени Вильнева, автора недавнего «Убийцы» (Sicario) — под названием «Прибытие», а внеконкурсный показ открыл очередной фильм в последнее время довольно редко снимающего Ким Ки Дука, одного из наиболее известных южнокорейских авторов, взявшегося за самую актуальную для его народа тему — разделение диктаторского Севера и капиталистического Юга.
Пока что в основной программе Мостры особых открытий нет. Это относится и к неплохому (на первый взгляд) фильму квебекского режиссера, которого очень любят всевозможные фестивали. Правда, до сих пор ему не доверяли бюджет в 50 миллионов долларов, но он идет по нарастающей — неплохой Sicario, участвовавший в позапрошлогоднем каннском конкурсе, стоил уже 30 миллионов. Теперь же, раз речь идет о фантастическом полутриллере-полумелодраме, надо было нарисовать на компьютере пришельцев, поразительно напоминающих сухопутных осьминогов, — а это недешево. Пришельцы и впрямь получились как живые — страшные такие, пуляются, как и положено моллюскам, какими-то странными жидкостями, на манер каракатицы. Живут они в громадных пеналах, внутри которых нарушены законы земного тяготения. Чего эти октоподцецы прилетели — землянам невдомек, но на мировом рынке коллапс, индекс Доу-Джонса упал на две тысячи пунктов, у людей паника, и ООН не может никак решить, то ли разбомбить космические капсулы, страшными башнями возвышающиеся по всей планете, то ли задружиться с гадами в надежде, что технологически куда более развитые инопланетяне никого не тронут. А может, и чего хорошего сотворят. Одна проблема — разговаривать по-человечески пришельцы не умеют.
Ну, Китай, Россия и Судан (видимо, с точки зрения авторов — наиболее реакционные режимы в мире) решают начать войну, но демократичные американцы призывают на помощь профессора-лингвиста Луизу Бэнкс в исполнении Эми Адамс. Умную тетеньку зовут расшифровать язык непонятных существ, визуально напоминающий концентрические чернильные пятна (как говорят каракатицы? непонятно). В процессе взаимодействия с октоподами умная и бесстрашная филологиня не только понимает цель их прибытия и останавливает чуть было не начавшийся межпланетный конфликт, но и получает возможность прожить свою жизнь в осознании всего, что может с ней (и окружающими) случиться. Дело в том, что незваные гости прилетели для того, чтобы научить человечество управлять всем.
Сценарий написан на основе повести Теда Чана «История твоей жизни». Размышления о том, как может выглядеть контакт с внеземной цивилизацией — едва ли не основной тренд в научной фантастике. Но работа Дени Вильнева страдает заимствованиями настолько, что кажется, будто автор не смотрел великие фильмы своих предшественников — Кубрика, Спилберга, Земекиса, десятков других, менее знаменитых режиссеров, и повторяет, причем довольно топорно, чуть ли не по кадрам, чужие наработки. Да и сама история, начинающаяся со смерти дочери главной героини, задает совершенно лишний мелодраматический тон, заканчивающийся весьма банальным выводом — надо, дескать, радоваться каждому прожитому дню, даже в осознании того, что дуб — дерево, а смерть неизбежна. В общем, замах на миллион заканчивается весьма ожидаемым даже не хэппи-эндом (хотя войны, слава богу не было, сразу было ясно, что разумные резиновые осьминоги — существа душевные), а потенциальным семейным райком, пускай даже с налетом печали: ведь знать свое будущее довольно страшно, но — надо. Поскольку именно это сулит расшифровка инопланетного языка: как выяснилось, разумные осьминоги обладают даром прокручивать время в любом направлении.
Во внеконкурсной программе одним из первых был показан новый фильм Ким Ки Дука под названием «Сеть». Начавшись как резкая антисеверокорейская драма, где автор выступает в роли обличителя тоталитарного режима, к середине картина превращается в памфлет на тему мерзостей капитализма. Однако и тут не все просто. В финале этой довольно страшной истории (в основе не выдуманной) зритель с удивлением замечает, что режиссер не сочувствует ни родной капиталистической демократии, ни, естественно, диктатуре, и пытается встать над схваткой.
Итак, наши дни. Северокорейский рыбак на лодке случайно переплывает на вражескую территорию, и тут же попадает в руки контрразведки, подозревающих его в шпионаже. Первая половина фильма посвящена схватке мнимого шпиона со следователем, чья семья, кстати, погибла в Корейской войне от рук сторонников Ким Ир Сена. Злобный контрразведчик добивается от перебежчика (который даже не хочет смотреть на вражеские достижения и едет в следственное отделение Сеула с закрытыми глазами) признания. Тот ни в какую, понимая, что на родине в заложниках семья. Однако приставленный к страдальцу с промытыми мозгами (этот термин повторяется в фильме раз 50) в качестве охранника молодой сотрудник понимает, что тот просто попал в неразрешимые обстоятельства. И по доброте душевной пытается ему помочь оправдаться.
Несмотря на неправдоподобный сюжет (с какой радости рядовые молодые сотрудники могут активно мешать следствию и начальству?), эта драма не столь примитивна. По ходу действия выясняется, что зачуханный и забитый герой — бывший спецназовец, способный одним ударом убить человека. Кроме того, в отстойнике, где нашему рыбаку предлагается стать репатриантом в демократический рай, он случайно встречает реального шпиона, который тут же на глазах удивленной публики кончает жизнь самоубийством. С этого момента начинается легкая сценарная шизофрения. Мы только что сочувствовали северокорейскому страдальцу, но когда у него на виду — причем находясь одновременно в руках охранки и свободно разгуливающий по коридорам отстойника для перебежчиков — реальный шпион откусывает себе язык и тут же умирает, в душе как рыбака, так и его положительного охранника возникает праведный гнев. Не исключено, что и у зрителей тоже. Охранник решает однозначно: рыбак — человек положительный. Вся южнокорейская следственная машина, кроме одного злобного дознавателя, почему-то ужасно хочет оставить у себя перебежчика и устраивает ему фиктивный побег, чтобы окончательно убедиться в его честности. На бегах северокорейский абориген тут же встречает сеульскую проститутку, спасает ее от негодяев-сутенеров и убеждается в порочности режима вражеской страны. Но и этого мало — он передает послание, которое легко получил от шпиона, сразу после этого откусившего себе орган речи — резиденту, чем окончательно убеждает полицейских в том, что перед ними чучхейский агент. Как поступают в таком случае южнокорейцы? Понятно, выдают рыбака назад, в руки тоталитарной власти, подписывая тем самым бедолаге приговор.
К этому фильму можно предъявить массу претензий по сценарию — и самый главный: перед нами неприличных размеров клюква. Однако кимкидуковский проект обладает некоторыми преимуществами перед рядовыми полицейскими драмами. Это динамичное, насыщенное интересными этнографическими деталями, живое и хорошо сыгранное кино, которое нельзя назвать скучным. Думаю, что людям, сколь-нибудь знакомым с реалиями страны, разделенной демаркационной линией, и образом жизни ее обитателей по обе стороны границы, он покажется если и не сказкой, то большим преувеличением по части правдоподобия. Но тем, кто вряд ли когда-нибудь окажется среди адептов северокорейской идеологии, наблюдать, насколько разными могут быть представители одного народа, довольно интересно. Даже если не иметь в виду промывку мозгов и страх оставить жену и детей в лапах людоеда, герой не жаждет покинуть тоталитарную родину и подвести «дорогого вождя». Раздражает лишь то, что автор рисует эту картину столь широкими мазками, что кажется, будто он попросту выдумывает некоторые реалии на потребу публики, смешивая жанр психодрамы с боевиком про агента 007. Жаль, если бы не откушенные языки, могло бы получиться куда более интересное и серьезное кино. Тема позволяет.