Президент России Владимир Путин своим указом приостановил участие России в соглашении об утилизации оружейного плутония, заключенном с США. Это решение обосновано угрозами стратегической стабильности и недружественными действиями Вашингтона. В чем была суть соглашения и что на самом деле произошло?
Так называемое «Соглашение об утилизации плутония, признанного избыточным для оружейных целей» было подписано 29 августа — 1 сентября 2000 года с российской стороны премьер-министром Михаилом Касьяновым, с американской — вице-президентом Альбертом Гором. Документ готовился с 1996 года.
Суть в том, чтобы гарантированно сократить количество оружейного плутония-239 у обеих сторон без формирования возвратного потенциала. США и Россия должны были «разоружить» по 34 тонны материала, оставшихся после исполнения соглашений о сокращении наступательных ядерных вооружений.
Предусматривалось два способа «разоружения» плутония. Основной — переработка (облучение) в энергетических реакторах, то есть производство из этого плутония так называемого смешанного оксидного ядерного топлива (MOX) и его использование в реакторах.
Резервный вариант — разбавление оружейного плутония (содержание 239-го изотопа не менее 93 процентов) так называемым реакторным плутонием с большой долей 240-го изотопа (который трудно разделим с 239-м и не может применяться в оружейных целях), а также с высокоактивными отходами.
Обе стороны, по сути, не имели готовых технологий для реализации этой крайне просто сформулированной задачи. Десять лет экспертных дискуссий привели к заключению в 2010 году дополнительного протокола, наметившего некоторые практические пути реализации соглашения.
Россия была чуть в лучшем положении — благодаря наработкам по реакторам на быстрых нейтронах (БН). Первоначально рассматривались два варианта (для БН и для водо-водяных ВВЭР), но потом оставили только один «быстрый», для чего решили построить завод MOX-топлива.
США же такой технологией не располагают. Для реакторной утилизации купили решение у французской компании Areva и на его основе приступили к строительству завода в Саванна-Ривер (Южная Каролина).
Россия, и без всякого плутония наметившая себе путь развития атомной энергетики в сторону реакторов на быстрых нейтронах, выполнила разумный минимум, позволявший реализовать соглашение. Был построен завод MOX-топлива в Железногорске, а белоярские реакторы БН-600 (имевшийся) и БН-800 (строившийся, ныне введен в эксплуатацию) подготовлены к использованию в них такого топлива.
Следует отметить, что из трех основных задач, поставленных перед заводом, к реализации соглашения относилась только одна. Помимо этого, завод должен был в принципе обеспечивать реакторы БН топливом, а также участвовать в программе извлечения плутония из облученного топлива тепловых реакторов. Производство может работать как в режиме соглашения 2000/2010 годов, так и вне его.
В Вашингтоне долго сравнивали варианты реализации на фоне ведущегося строительства завода в Саванна-Ривер и наконец решили, что делать MOX-топливо они не будут, потому что это слишком дорого. Завод к тому моменту (зима 2015/16 годов) был готов на 70 процентов, и такое решение вызвало политический скандал.
Власти штата Южная Каролина подали иск к федеральному правительству по поводу отказа от строительства предприятия, а сенатский комитет по делам вооруженных сил в мае 2016 года вписал в американский бюджет 340 миллионов долларов на достройку завода.
Президент Обама пообещал наложить на это постановление вето. В сентябре 2016 года за закрытие программы MOX-топлива выступило и министерство энергетики США.
Экспертные консультации не сумели дать ответа на ключевой вопрос. Если в случае с облучением в реакторах в виде MOX-топлива «разоружение» плутония не вызывает сомнений, то при разведении его неоружейными (в том числе даже высокоактивными) материалами возвратный потенциал не исключается. Иначе говоря, плутоний может быть выделен обратно в оружейном качестве, пусть даже для этого и придется потратить немалые средства.
Россия, принявшая решение «сжечь» свои 34 тонны плутония, не собирается рисковать тем, что аналогичные материалы в США могут быть восстановлены как оружейные.
Наибольший, конечно, интерес представляет законопроект по поводу возможного возобновления действия соглашения, внесенный Владимиром Путиным в Госдуму. Он содержит, на первый взгляд, формулировку, сводящуюся к «когда рак на горе свистнет».
В частности, Путин требует в качестве гарантий с той стороны сократить военную инфраструктуру и численность контингента войск США на территории стран НАТО, вступивших в альянс после 1 сентября 2000 года (то есть в Восточной Европе), отменить «закон Магнитского» и все санкции, введенные в отношении отдельных субъектов России, физических и юридических лиц, компенсировать ущерб, понесенный РФ в результате этих ограничений и введения против Вашингтона ответных мер, а также предоставить четкий план по необратимой утилизации избыточного плутония.
Не слишком ли круто? Нет, если вернуться в логику мотивировки, с которой Россия прекратила участие в соглашении: угрозы стратегической стабильности. Россия заявляет, что отсутствие гарантий необратимой утилизации американского плутония требует компенсации в других областях, влияющих на стратегическую стабильность.
Очевидно, Вашингтон не пойдет на исполнение этих требований. Напомним, однако, что Россия от выхода из режима соглашения ничего не теряет, а наглухо испорченные отношения с США позволяют вести себя чуть более свободно, чем в период «перезагрузки».
Следует особо отметить, что принятое Путиным решение не предусматривает возобновление военного использования этих самых 34 тонн плутония. Этот материал был выведен из эксплуатации при сокращении ядерных арсеналов, и его применение в военных целях исключено.
Об этом говорит, например, п.3 указа президента: «Установить, что плутоний... не используется для целей изготовления ядерного оружия или других ядерных взрывных устройств, для исследований, разработок, проектирования или испытаний, связанных с такими устройствами, или для любых других военных целей».