Анна не доверяла риелторам. Не то чтобы она считала их жуликами поголовно (хотя такие, как и в любой профессии, ей встречались), но была уверена — работают они без огонька, и действительно редкие счастливые варианты можно отыскать только самой для себя, тогда как агенты по недвижимости ограничатся тем, что «лежит на поверхности». Да и их комиссия тем больше, чем дороже квартира.
Поэтому, когда ее молодой человек предложил жить вместе, Анна погрузилась в интернет в поисках съемной квартиры. Задача обещала быть несложной.
Кризис и дефицит платежеспособных нанимателей жилья уже способствовали тому, что цены на аренду снизились, а хозяева стали сговорчивее. Двухкомнатную квартиру в их районе теперь можно было снять за 35 тысяч рублей вместо докризисных 40—45. По крайней мере, так сказали в риелторской компании, звонок в которую Анна все же сделала. Впрочем, она рассчитывала найти квартиру еще дешевле — тысяч за 25.
И нашла! Очередной раз мысленно подтвердив свою правоту о риелторах, которые почему-то этот дешевый вариант «не нашли».
Справедливости ради стоит сказать, что изъян у квартиры все же был: она была вся заставлена добротной мебелью прошлого века, которая к тому же частично была заполнена вещами хозяев. Книги, старые альбомы, скатерти, посуда, — все это сильно не мешало, однако значительно сужало пространство для вещей молодой семьи. Тем не менее, сама квартира была после косметического ремонта, да и обстановка была подобрана со вкусом. Так что ее сняли, заплатив за первый месяц и столько же в качестве депозита, и через неделю молодая семья туда въехала.
Дня через три, предварительно позвонив, пришла хозяйка. Спросила, как жильцы устроились, рассказала, где поблизости находятся магазины, салон красоты, химчистка. Потом разговор перешел на владельцев квартиры и их семейные реликвии: женщина показывала блюда для рыбы, которое подарили на свадьбу ее дедушке с бабушкой, бокалы, купленные сразу после отечественной войны, и многое другое. И, конечно, сказала, что пользоваться всем этим «можно, но осторожно».
Ближе к конку недели визит хозяйки повторился. В этот раз она придирчиво осмотрела мебель и заявила, что на книжном шкафу появилась царапина, которой раньше не было. На все заверения молодых людей, что царапина эта существовала как минимум до их приезда, не действовали. Женщина переходила от гневных речей к слезам и обратно, рассказывала, как дорог ей книжный шкаф и говорила, что выставляла низкую цену на квартиру в расчете найти жильцов, которые по достоинству оценят и будут беречь реликвии этого дома. Ну а окончательный «пожар» случился через неделю. Молодой человек Анны случайно разбил бокал. Тот самый, стеклянный, купленный после войны. К слову сказать, бокал-то был уже надбитый, да и из всего набора на 12 персон до сего момента «дожили» лишь три фужера. Однако…
Истерика хозяйки квартиры, которая как на грех именно в этот вечер решила зачем-то заглянуть к жильцам «на огонек», длилась часа два. Она кричала что-то про совесть, издевательство, святой долг и даже фашизм, грозилась заявлением в суд и судом Божьим, не соглашалась ни на какие компенсации, включая набор новых хрустальных бокалов взамен одного стеклянного… А в завершении абсолютно спокойным тоном заявила, что жильцы не оправдали ее ожиданий и что она просит их освободить жилплощадь в течение суток. А остатки арендной платы за месяц и депозит пойдут в качестве компенсации ущерба за порчу имущества, которое «хранит память поколений, и потому – бесценно!».
Молодые люди сначала хотели апеллировать к договору, который они заключили с наймодателем. Однако, поразмыслив, решили, что история на этом не закончится. Похоже, инспекции женщины будут и дальше происходить с завидной регулярностью и столь же регулярной истерикой. Поэтому решили, что «здоровье дороже» и, махнув рукой на оставшиеся в качестве депозита 25 тысяч, стали искать другую квартиру.
В результате они сняли «двушку» на соседней улице. Она была с совершенно пустой современной мебелью из ИКЕА, а хозяин-пенсионер круглый год жил на даче и арендную плату просил переводить ему на карточку, поскольку ездить в Москву ему не хочется. Правда, найм этой квартиры обошелся уже в среднерыночные 35 тысяч.
Комментирует частный риелтор:
Историю Анны и ее дочери с зятем вряд ли можно назвать чем-то исключительным. Несмотря на двадцатипятилетнюю историю современного рынка недвижимости, профессиональные наймодатели, которые рассматривают сдачу квартиры как бизнес, со всеми его правилами и обязательствами, встречаются не столь часто. Многие же по-прежнему подходят к сдаче квартиры по принципу «пустить жильцов»: то есть не предпринимая особых усилий, получать арендную плату. О том, что перед этим необходимо приспособить квартиру к нуждам будущих нанимателей, как правило, не задумываются. Некоторые оставляют свои вещи или загромождают старой мебелью («потому что вывезти некуда»), некоторые запрещают передвинуть стол или диван («потому что должно стоять как мне нравится»), кто-то оставляет старую технику, и так далее. Понятно, что такой подход выдает крайне трепетное отношение к вещам, которыми люди уже не пользуются, но расстаться с которыми им жалко. Поэтому очень советую при выборе квартиры обращать внимание на такой нюанс как вещи хозяев в квартире.
Лучше всего, если полки в шкафах будут абсолютно пустыми, а если и будет что-то — то лишь кухонная утварь, явно купленная «за три копейки» в ближайшем хозяйственном. Во-первых, вряд ли хозяева будут за нее «цепляться», во-вторых, в случае чего все это будет легко возместить. Если же хозяева отказываются забрать свои вещи, то это повод задуматься о поиске другого варианта. Ведь в лучшем случае это грозит просто потерей части полезной площади (что не самое страшное, особенно при наличии дисконтной цены за аренду), а в худшем — такими вот историями с потерей денег, времени и нервов.
Хозяевам же квартир (и вещей) я бы посоветовал не оставлять в квартире ничего, представляющего ценность, — как материальную, так и эмоциональную. Ведь длительное время в этих комнатах будет совсем другая жизнь совсем других людей. Они не испытывают тех эмоций и трепета по отношению к вашим фамильным реликвиям, поэтому станут пользоваться ими как обычными вещами. И могут совершенно не намеренно сломать или разбить что-то: это ведь с каждым случается. А если обязать их относиться к этим вещам как к музейной ценности, то тут уж впору — наоборот — доплачивать им за хранение экспонатов.