Мужья поднимают руку на жен, дети страдают от родительских побоев... Но бытовое насилие касается и пожилых людей, с которыми порой не церемонятся их уже взрослые, но беспутные дети. Доходит и до убийств. Как обществу защитить пенсионеров от домашней тирании, разбиралась «Лента.ру».
В январе за убийство матери и отчима к 22 годам заключения был приговорен 30-летний Иван Руднев. На протяжении нескольких лет наркозависимый Руднев терроризировал родных, требуя денег на запрещенные препараты. 20 декабря 2015 года ему срочно понадобилась очередная доза. Несмотря на заверения матери в том, что у нее нет необходимой суммы, Руднев сильно избил ее, а потом, пригрозив ножом, отправил к соседке — взять взаймы пять тысяч рублей. Выполнив приказ сына и отдав деньги, мать обратилась в полицию, где в отношении наркомана возбудили уголовное дело о разбое.
Суд, решая вопрос об избрании меры пресечения, принял гуманное, но спорное решение — поместил Руднева под домашний арест... в ту же квартиру. В результате 27 декабря 2015 года тот зарезал свою мать и отчима.
Как помогают пожилым людям, попавшим под горячую руку своим отпрыскам, корреспондент «Ленты.ру» выяснял в центре бесплатной юридической помощи, организованном в рамках проекта Консорциума женских неправительственных объединений.
«Я больше не могу. Я устала», — говорит немолодая дама с потухшим взглядом. Ссутулившись, она сидит напротив адвоката Мари Давтян.
70-летняя пенсионерка Лариса Ивановна боится своего сына — 40-летнего бугая весом 180 килограммов и ростом под два метра. Они живут вдвоем в двухкомнатной квартире на востоке Москвы.
Трудно сказать, когда именно в их семье что-то пошло не так. Мать привыкла содержать безработного сына, а тот с годами становился все агрессивнее.
«Сама виновата — не так его воспитала» — слышит она обычно в ответ на свои жалобы от соседей, участкового, соцработников.
Насилие взрослых детей над родителями — одна из форм домашнего насилия — широко распространено и в России, и во всем мире.
«Судя по тому, что мы видим, работая с пострадавшими, подобных случаев достаточно много, и чем дальше, тем больше», — говорит Мари Давтян. Правда, официальной статистикой рукоприкладства в отношении родителей со стороны их отпрысков она не располагает.
Семейный психолог Екатерина Мурашова в своей статье рассказывает, как однажды к ней на консультацию пришла мать 16-летнего подростка. Некогда прекрасный мальчик превратился в домашнего тирана.
«Никуда не ходит, по дому ничего не делает, еду сжирает по ночам прямо из кастрюль, личной гигиеной пренебрегает. На все попытки убеждения отвечает: "отвали" с добавлением мата. Он метр восемьдесят три ростом, и если ему перечить, бешеным делается. Боюсь, если я сделаю, как вы говорите, он меня убьет или покалечит», — приводит психолог слова женщины. Всю жизнь она проработала библиотекарем, а сына воспитала одна.
«Об этом варианте домашнего насилия не то что не говорят — его просто как бы не существует. Подростки — всегда праведно страдающая сторона. Они такие ранимые, они так тонко чувствуют. Масса книжек про то, как родители неправильно и жестоко с ними обращаются, не учитывают их потребности и интересы». — отмечает психолог.
И приводит в пример другой случай. Над матерью измывается дочь, не стесняясь напоминать ей, что родители по закону обязаны обеспечивать детей до совершеннолетия. У матери свой бизнес, дочь учится в частной школе.
«Они молчат и до последнего не выносят сор из избы. Им просто жутко стыдно. Да и помощи нет нигде. Я знаю, где и как помогут жертве насилия — ребенку, подростку. Если вскроются факты, общество возмутится и более или менее конструктивно встанет на его защиту. Я знаю, куда позвонить и где укрыться женщине, которую бьет муж или сожитель. А вот этим? Кроме всего прочего, они твердо знают: в конце концов все осудят их самих. Этим матерям никто даже не сочувствует. Если и не говорят, то думают обязательно: что ж, сама виновата, сама такого/такую воспитала. Вот теперь и расхлебывай!» — резюмирует психолог.
По словам Мари Давтян, причины того, что дети глумятся над своими родителями, кроются не в плохом воспитании.
«Домашнее насилие транслируется из семьи. Огромное количество исследований, причем в разных странах, показывают одно и то же: дети — свидетели насилия или потерпевшие от него в будущем превращаются в агрессоров. Неважно, видели ли они это в своей семье или в какой-то другой. В 70 процентах случаев, вырастая, эти дети ведут себя так же. Это трансляция опыта из поколения в поколение», — говорит адвокат.
Большое заблуждение считать, что бьют своих родственников только алкоголики и наркоманы. «У нас есть айтишники, инженеры, которые ходят на работу в чистых костюмчиках с галстучками. В жизни не подумаешь, что приходя домой, он поднимает руку на близкого человека. Они психически здоровы, просто у них такая модель поведения», — поясняет она.
По статистике среди жертв домашнего насилия 70 процентов — женщины, пять процентов — мужчины, остальные — дети.
Дочь отказывалась кормить отца. Он не мог передвигаться самостоятельно: либо лежал, либо сидел в инвалидном кресле. «Лучше бы ты умер, мешаешь нам жить, ты никому не нужен», — слышал он постоянно от дочери.
«Чуть до суицида его не довела», — говорит Мари Давтян. Он готов был уехать в дом престарелых, чтобы не мешать дочери жить. К юристам обратился племянник пенсионера, рассказал о проблеме, после чего привлекли прокуратуру.
С жертвами домашнего насилия этого вида трудно работать, потому что родители не винят своих детей, жалеют их, не хотят причинить им вред. «Преобладает чувство вины перед детьми. Вот этот наш дедушка объяснял, что в детстве мало уделял внимания дочери, все время работал, дома бывал редко, корил себя, что сам запустил дочь после смерти ее матери», — объясняет Мари.
Вмешалась прокуратура, дочь уехала из Москвы. Ее отец еще два года спокойно прожил в своей квартире под присмотром племянника. Дочь получила свое наследство.
Нередко в юридической практике, чтобы помочь запуганным и забитым (в прямом смысле слова) старикам, полиция привлекает их агрессивных отпрысков к уголовной ответственности по статье 119 УК РФ («Угроза убийством») или статьям о причинении небольшой тяжести вреда здоровью и побоях. Но расследования обычно разваливаются — и вот почему.
«Пришла женщина преклонного возраста — девятый десяток лет разменяла. Плачет, черные, как смола, синяки под глазами, разбитые губы. Участковый материал собрал как надо, чтобы внучку-алкашку привлечь по угрозе убийством (она обещала разбитой бутылкой перерезать горло бабушке). Дело я возбудил. И что в итоге? Приходит пострадавшая и требует ее допросить повторно. Возбуждай, говорит, начальник, на меня дело о клевете, доносе, оболгала я кровинушку свою...» — рассказывает дознаватель одного из райотделов столицы.
Очевидно, что на нее оказывали давление — уговоры, угрозы, не суть. Но процессуально в дураках остаются и органы, и несчастная потерпевшая. Иногда такие дела прекращаются за примирением сторон (это нереабилитирующее основание). Но бывает, что агрессор, заручившийся поддержкой адвокатов, требует прекращения преследования за отсутствием состава или события преступления, чтобы остаться чистым перед законом. Юридические последствия таких решений — вплоть до возбуждения уголовного дела в отношении полицейских. Поэтому и не любят правоохранители связываться с «кастрюлькиными разборками».
В прошлом году за юридической помощью в организацию, где Давтян оказывает бесплатную юрпомощь в рамках социального проекта, обратились 300 человек от Владивостока до Калининграда. Инициировано 42 судебных дела.
Был сложный случай домашнего насилия, когда страдали бабушка и дети-подростки. 50-летний москвич овдовел и, не справившись со стрессом, начал избивать свою 80-летнюю мать, дочку и сына. «Ему не нравилось, как бабушка воспитывает детей, поэтому он "наказывал" ее физически», — рассказывает Мари. Вдовец считал, что его мать слишком хорошо относится к детям. О проблеме в кризисный центр сообщила дочка. «Мы понимали, что здесь надо действовать аккуратно, иначе брат и сестра окажутся в детском доме», — уточнила юрист. Бабушке в силу возраста опеку дать не могли.
«Помогли органы опеки, они взяли под свой контроль эту семью, регулярно навещали ее, с отцом серьезно поговорили, убедив его в негативных последствиях его поведения. Побои прекратились», — говорит Мари.
«Весь ужас домашнего насилия в том, что такие побои на первых порах происходят редко. Есть такое понятие: "цикл насилия". После избиения агрессор активно заглаживает свою вину. Это называется "медовый месяц". Такова психологическая особенность домашнего насилия. Агрессор убеждает жертву, что такого больше не повторится. Кроме того, окружающие убеждают жертву, что один раз поругались, не страшно, с кем не бывает. Никто не оказывает поддержки, даже родные. И жертва успокаивается. Потом происходит насилие во второй раз. Чем дольше это длится, тем тяжелее выбраться. Помочь потерпевшему можно, только протянув ему руку помощи. Самому справиться со всем этим крайне сложно», — рассказывает адвокат.
А пожилым людям, страдающим от собственных детей, еще сложнее: и сил уже нет, и уйти некуда, да и на пенсию особо не разгуляешься.