Почему российские школы лучшие в мире, как изменятся выпускные экзамены и почему нужно поднимать престиж преподавателей — обо всем этом министр образования России Ольга Васильева рассказала на встрече с предпринимателями в Торгово-промышленной палате. «Лента.ру» записала основные тезисы ее выступления.
Мы подходим к тому, чтобы поднять наше образование на достойный уровень, на котором оно всегда было, есть и будет. Российское, имперское, советское образование всегда славилось своим качеством. В этом меня нельзя переубедить. Оппоненты заявляют, что сегодня в Европе одно из лучших образований предоставляет Финляндия. Но мало кто знает, что в 1809 году, войдя в состав Российской империи, финны полностью переняли содержание и методику нашего образования. После 1917 года методика у них осталась, однако наполнилась новым содержанием.
Меня упрекают в консерватизме. Но образование должно опираться на весь имеющийся опыт. Для формирования инженеров, банкиров, промышленников нужна основа — ее дадут литература, история, языки. А потом на это уже наращивается все остальное. Без гуманитарной составляющей воспитать хорошего инженера невозможно. Человеку, который не знает своих корней, своих основ, трудно работать.
Если говорить об истории педагогики, кроме обучения всегда в наших школах стояла на первом месте воспитательная функция. Как маленький человек встретит взрослую жизнь, к чему он будет готов, что у него будет в сердце, в голове — так он и пойдет по жизни. Это основополагающий момент.
У нас с малых лет начинается антикоррупционное образование. Ни в детсаду, ни в школе нет ни одного педагога, который бы сказал ребенку: «Возьми чужое». Образцы нашей литературы тоже говорят о нравственности. Но маленькому человеку важно, что если мы сказали «черное» — это на самом деле должно быть черным. А если ребенок видит другое в реальной жизни — толку не будет. Нужно подавать пример. Если сказали «нельзя» — значит, и сами не должны так поступать.
Наша основная задача — вернуть высочайшую социальную роль учителя, его значимость. Если мы меняем содержание образования, то мы прежде всего должны помочь учителю профессиональной подготовкой, должны освободить его от огромного количества бумаг, которые дублируют всевозможные сайты. Что касается последнего — об этом уже разговор был, регионам даны поручения. Дело за малым: проверить, как они выполняются.
Упал престиж профессии не только школьного учителя, но и профессора вуза. Я с этим столкнулась лично. Была на встрече историков, которым слегка за 30. Они задавали вопросы. Один кандидат наук спросил: «Ольга Юрьевна, почему профессор, пусть даже известный, который входит в аудиторию к студентам два раза в месяц, получает как преподаватель, работающий ежедневно?» — «Но ведь это профессор, которого знает весь мир, — отвечаю я. — Он посвятил свою жизнь служению науке». Молодой ученый продолжает: «А зачем нам лишние деньги тратить? Можно было бы сэкономить. Материал в книгах есть, студенты могут и в интернете все найти». В последнее время очень часто можно услышать разговоры о старых преподавателях: «Их лекции давно устарели. Я все и так могу прочитать». Может, и прочитаешь. Но ведь ту школу поколений, которую несет в себе этот ученый, то, что он дает вместе со своим жизненным опытом, больше нигде невозможно получить. Я тогда ответила молодому коллеге: «Этого не будет никогда, потому что от личности зависит все».
Первая проблема школ — это наши ФГОС (федеральные государственные образовательные стандарты — прим. «Ленты.ру»). Они сегодня затрагивают учеников с первого по шестой класс, однако слабы по содержанию. То есть мы не знаем, что в конце каждого класса должен знать и уметь ребенок по каждому из предметов. Поэтому первая задача, которая стоит сегодня перед Минобрнауки и которая сейчас осуществляется, — наполнить стандарты.
Есть и другая проблема — учебники. В федеральном перечне их сегодня 1276. Можно перейти из школы в школу, сесть за парту в седьмом классе и не понять ничего, потому что школьные программы часто не похожи друг на друга. Поэтому перечни учебников должны строиться исходя из концепции предмета. Они должны быть подготовлены по всем школьным дисциплинам до конца 2017 года.
Сегодня в экзамене для девятиклассников по русскому языку (ГИА — прим. «Ленты.ру») единственное новшество, которое мы вводим, — устная часть. Я считаю, что страхи, что из-за этого у ребенка или учителя увеличится нагрузка, совершенно напрасны. Мы сегодня констатируем: наши дети очень мало говорят. Чаще всего урок проходит в форме монолога преподавателя. Дети у нас замечательные, но нужно развивать функциональное чтение через понимание. Ребенок читает параграф, а затем тезисно пересказывает, о чем он. Сейчас они не могут этого делать, потому что прививать это умение надо еще с детского сада. Вспомните, как раньше с малышами разбирали литературное произведение: они его читали, слушали, пересказывали. А сейчас и в школах не говорят, и в институтах. Оправдывают тем, что диалоги и монологи для современного человека неактуальны — сейчас ведь интернет. Но это не так. Чтение — это развитие интеллекта и дальнейшей деятельности. Ничего невозможно, если ты не работаешь над собой.
В этом году у нас тестовая часть экзамена осталась только в иностранном языке. Из новшеств — правда, это скорее можно назвать возвращением к старому — проверочные работы у выпускников. Они будут идти в течение недели по тем предметам, по которым не сдается ЕГЭ. Для меня важно вернуться к тому времени, когда каждый школьный предмет был любимым, каждый был важен. Натаскивание на ЕГЭ надо исключить. Если последние три года школы мы посвятим тренировкам детей на ЕГЭ в ущерб всему остальному — получим достаточно урезанный результат. Президент Владимир Путин поставил задачу: в нашей стране каждый ребенок должен иметь базовый курс знаний по всем предметам. А уже потом углублять эти знания в тех областях, где он достигает результатов, — будь то инженерные науки, гуманитарные или естественно-научная деятельность.
Сегодня у нас в стране 42 тысячи школ, из них 26 тысяч — сельские. Большая часть школьных зданий построена 40-50 лет назад. И есть большая проблема по наполнению школ. Больше 23 тысяч детей обучаются у нас в третью смену. Больше всего — в Чеченской Республике и Дагестане. И очень мало — 700 человек — в Сибири. С одной стороны, это хорошо — говорит о том, что детей становится больше. Но в XXI веке третья смена выглядит странно. Эту проблему решаем. В 2017 году на строительство школ из федерального бюджета выделено 25 миллиардов рублей.
В системе высшего образования сегодня три ключевые проблемы: доступность, практичность и качество. Что касается доступности — в этом году будет беспрецедентное количество бюджетных мест. На каждые 100 выпускников 11 классов приходится 57 мест. Из них 46 процентов отдано инженерным специальностям. Мы на девять процентов подняли набор в педвузах и на восемь процентов — в медицинских. Нам необходимы врачи в сельской местности. И тут важен момент, по которому очень хочу, чтобы меня услышали: взаимодействие с бизнесом. С этого года мы запускаем целевой прием студентов во всех вузах по трехстороннему договору между студентом, вузом и предприятием или муниципальным учреждением. Учреждение, направляющее студента, должно поддерживать его социально: платить повышенную стипендию, решать проблемы с жильем. А затем выпускник должен не менее трех лет отработать на этом предприятии. Это не прямое возвращение обязательного распределения — это целевой набор, который был и в советское время. Просто сейчас будем более активно его использовать.