На днях перед ООН выступила Амаль Клуни, жена голливудского актера Джорджа Клуни. Впрочем, ее пригласили на заседание не в качестве супруги знаменитости. Амаль — известный юрист, специалист по международному праву. Пока бульварная пресса обсуждает ее беременность и наряды за десятки тысяч долларов, она организует расследование преступлений «Исламского государства» против езидов. «Лента.ру» разобралась, как она борется с исламистами.
В 2014 году 19-летняя Надя Мурад с матерью и братьями жила в езидской деревне Кочо на севере Ирака. «Моя жизнь была простой и легкой», — вспоминает она. Семья не бедствовала, у них был большой дом и несколько овец. Девушка надеялась стать учительницей.
3 августа в Кочо вошли боевики «Исламского государства» (ИГ, организация признана террористической и запрещена в РФ). Жителям сообщили, что их пощадят, если они примут ислам, но никто не согласился. «Нам сказали идти в школу, — рассказывала Надя. — Женщинам, девочкам и маленьким детям велели подняться на второй этаж». А мужчин вывели на улицу и стали убивать.
Исламисты ненавидят езидов сильнее, чем представителей других религий. Езидские верования представляют собой уникальный сплав зороастризма, ислама и христианства. Согласно этой религии, миром правит верховный ангел Малак Тавус, изображаемый в виде павлина. Это, по мнению идеологов ИГ, делает езидов не просто неверными, а дьяволопоклонниками, подлежащими уничтожению. «За то, что это языческое меньшинство продолжает существовать, в Судный день спросят с мусульман», — писал журнал ИГ Dabiq.
«Мы видели, что они расстреливают мужчин, отрезают головы. Некоторых увозили на автобусах, — говорит Надя. — Так погибли шесть моих братьев». В течение часа боевики убили 312 жителей деревни. После этого со второго этажа увели 80 женщин старшего возраста, в том числе Надину мать. Больше их никто не видел. Девушек и детей посадили в автобусы и повезли в Мосул — главный город «Исламского государства» в Ираке. Все понимали, что их ждет.
В ИГ считают, что шариат разрешает брать иноверцев в рабство. Журнал The Economist цитирует распространяемую среди боевиков листовку, разъясняющую правила содержания рабов: «Допустимо ли бить рабыню? Да. Допустим ли половой акт с рабыней, не достигшей половой зрелости? Да. Можно ли рабыню продать? Допустимо и покупать, и продавать, и дарить пленных женщин или рабынь, поскольку они всего лишь собственность».
Надю забрал боевик по имени Салман. Он предложил ей принять ислам и выйти за него замуж, но она отказалась. Через несколько дней он заставил ее нарядиться, а затем изнасиловал. После этого Салман насиловал девушку каждый день.
Надя попыталась сбежать. «Я нашла окошко, вылезла в него и спрыгнула со второго этажа, но один из охранников Салмана нашел меня и привел обратно, — вспоминает она. — Могла ведь погибнуть, когда спрыгнула. А потом думала, что лучше бы погибла». Охранники пытали и насиловали ее, пока она не потеряла сознание.
В ноябре ей снова представился случай для побега. Новый хозяин девушки забыл запереть ее, когда ушел покупать абайю. Надя выскочила на улицу и стала колотить в двери домов. Одна из соседних семей пустила ее, спрятала и помогла выбраться из города по чужим документам. Проведя некоторое время в лагере беженцев, Надя уехала в Германию.
В отличие от большинства езидок, сумевших вырваться из плена, Надя Мурад не скрывает того, что с ней произошло. «Я решила публично говорить об этом, потому что хочу рассказать о том, что происходит с женщинами, по-прежнему остающимися в руках ИГ», — объясняет она.
С тех пор как Амаль встретилась с Джорджем Клуни, от нее не отстают папарацци. На первых порах средства массовой информации называли ее исключительно «девушка Клуни» и наотрез отказывались замечать, что она сделала себе имя задолго до знакомства с голливудской звездой и не похожа на легкомысленных знаменитостей. Когда на одном из ее процессов журналист поинтересовался, одежду какого модельера она предпочитает, Амаль отрезала: Ede and Ravenscroft. Так называется лондонская фирма, которая с XVII века шьет судейские мантии.
За плечами у 39-летней британки впечатляющая юридическая карьера. Она специализируется на вопросах международного права и делах, связанных с защитой прав человека. В число ее клиентов, среди прочих, входили один из основателей WikiLeaks Джулиан Ассанж, украинский политик Юлия Тимошенко и бывший президент Мальдив Мохамед Нашид. Амаль представляет интересы правительства Камбоджи в территориальном споре с Таиландом и защищает жителей архипелага Чагос в Индийском океане, насильно выселенных с островов в 1971 году.
Несмотря на это, прессу по-прежнему интересует не столько ее профессиональная деятельность, сколько беременность (в феврале чета Клуни объявила, что ждет близнецов) и дорогостоящие платья. Британский таблоид Daily Mail подсчитал, что суммарная стоимость нарядов, в которых Амаль видели во время беременности, достигает 200 тысяч долларов. Даже о ее выступлении в ООН многие СМИ писали в том же стиле, как о похождениях Ким Кардашьян. Вот характерный заголовок: «В ООН Амаль Клуни показала растущий живот в модном желтом платье».
Она приехала в ООН вместе с Надей Мурад, чтобы добиваться расследования преступлений «Исламского государства» против езидов. «Я встретила ее и подумала, что не могу просто так пройти мимо», — рассказывает Амаль. Она обсудила с мужем потенциальный риск: когда выступаешь против террористов, можно ожидать всего. Но после разговора с Надей Амаль поняла, что у нее нет выбора. Необходимо действовать, не взирая на опасность.
«Победить ИГ на поле боя мало, — говорит она. — Мы должны уничтожить саму идею, которая лежит в ее основе, и привлечь к ответственности отдельных преступников». Для этого необходимо собрать улики и свидетельства, причем как можно скорее, пока они не оказались безвозвратно утрачены.
Часть работы Клуни выполняет самостоятельно, встречаясь с езидскими беженцами и записывая их показания. Одновременно она пытается организовать сбор доказательств в Ираке. Следователи, направленные Советом безопасности ООН, могли бы вскрыть массовые захоронения жертв «Исламского государства», чтобы взять образцы ДНК и собрать оставленные боевиками документы — например, сертификаты на рабов.
Полученные данные понадобятся во время разбирательства в Международном уголовном суде в Гааге, который занимается преследованием лиц, ответственных за геноцид, военные преступления и преступления против человечности. «Если Международный уголовный суд не может преследовать худшую террористическую группировку в мире, зачем он тогда нужен?» — говорит Амаль.
Эксперты отмечают, что план Клуни не лишен изъянов. Одна из проблем связана с тем, что ни Ирак, ни Сирия не подписали и не ратифицировали Римский статут, поэтому их территория находится вне юрисдикции Международного уголовного суда. Впрочем, если Совет Безопасности ООН проявит волю, этот вопрос может быть решен.
В сентябре 2016 года Амаль и Надя уже выступали перед ООН, но решение о начале следствия до сих пор не принято. Задержка связана с отсутствием запроса от иракского правительства.
«Правосудие — вот чего хотят жертвы, — заявила Амаль Клуни. — И правосудие навсегда останется вне досягаемости, если мы допустим, чтобы свидетельства исчезли, если массовые захоронения не будут защищены, если медицинские улики будут потеряны, если очевидцев будет поздно искать».
Юрист указала, что у Совета Безопасности ООН есть право начать следствие даже в том случае, если власти Ирака не направят запрос. Если это нежелательно, решение этого вопроса может быть поручено Международному уголовному суду или Генеральной Ассамблее ООН. Кроме того, принять решение о следствии имеет право Генеральный секретарь ООН.
«Почему это занимает столько времени? — с трудом сдерживая эмоции, спросила Надя Мурад с трибуны ООН. — Я не понимаю, почему ИГ такое позволяют. Что еще вы хотите услышать, прежде чем начнете действовать?»
Даже при самом благоприятном развитии событий суд — дело не очень близкого будущего. Скорее всего, пройдет не один год, прежде чем усилия юристов дадут результат, и очень важно, чтобы за это время о трагедии езидов не забыли. Амаль Клуни надеется, что тут ее известность может оказаться очень кстати.
Так уж и быть, пусть обсуждают желтое платье. Главное, что в итоге кто-то запомнит, зачем она его надела. «Если стало больше людей, понявших, что происходит с езидами в ИГ, и за этим последуют действия, которые помогут моим клиентам, то совсем не плохо, что мне удается дать этому делу лишний пиар», — говорит она.