Каково состояние экологии Арктики и почему ее проблемы все больше влияют на остальной мир? Международный Арктический форум «Арктика — территория диалога», состоявшийся в Архангельске, предложил свои ответы на эти вопросы — на самом высоком политическом и экономическом уровне.
«Пластик, пластик, пластик!» — восклицает Эрик Солхейм, исполнительный директор программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП). И активно помогает себе руками — словно плывет сквозь арктические воды, забитые пустыми полуторалитровыми бутылками, пакетами и прочей вредной для Северного Ледовитого океана неорганикой, никак не желающей разлагаться.
В Архангельске, где проходит Международный Арктический форум «Арктика — территория диалога», экология Севера — едва ли не главная тема. «Арктика должна стать экологичной и комфортной», — заявил вице-премьер Дмитрий Рогозин, открывая форум. Ключевой вопрос — как увязать это требование с планами и пожеланиями бизнеса в Арктике. Пластиком дело, понятно, не ограничивается — как и деятельностью человека вообще.
«Льда в Северном Ледовитом океане все меньше, — отмечает Дэвид Болтон, глава комитета старших должностных лиц Арктического совета — организации, объединяющей с середины 1980-х восемь стран Арктики. — Это, конечно же, плохие новости — и для Арктики, и для ее жителей, и для всего мира в целом». Как положено, Болтон делится и хорошими новостями: «Изменение арктического климата создает новые возможности для транспортировки товаров, разработки углеводородов, туризма».
Вскоре Дэвид Болтон заводит речь о флоре и фауне Арктики. Дальнейшие рассуждения проходят на фоне слайда, где изображен песец — что вызывает вежливое оживление у русскоязычных слушателей. В тезисах отечественного чиновничества, впрочем, куда меньше поводов для пессимизма. Первые лица страны, как явствует из итогов визита Владимира Путина и Дмитрия Медведева на землю Франца-Иосифа, довольны результатами «генеральной уборки» Арктики, стартовавшей в начале 2010-х. Только на острове Белом в Ямало-Ненецком автономном округе, сообщает губернатор Дмитрий Кобылкин, собрали 1200 тысяч тонн металлолома, скопившегося за десятилетия хозяйствования. Ресурсами на уборку поделились нефтедобытчики; явное государственно-частное партнерство. «На острове теперь научно-исследовательский стационар», — отмечает Кобылкин.
В свою очередь российские арктические регионы, по словам заместителя министра природных ресурсов и экологии РФ Мурада Керимова, утвердили схемы обращения с отходами — особые, с учетом экологической специфики и в рамках единой правительственной стратегии развития Арктической зоны. «Кроме Архангельской области», — особо отмечает Керимов, не пощадив хозяев форума.
Когда Дэвид Болтон говорит о необходимости международного договора о хозяйственной деятельности в Арктике, на экранах появляется средневековая картина: рыцари Круглого стола. «Пора делать ставки на то, что произойдет быстрее — подписание соглашения или полное таяние льда», — замечают в зале.
И все же, отмечает Эрик Солхейм, поводы для оптимизма есть. «Раздел территории Баренцева моря, — приводит пример чиновник ООН, — уже вошел в анналы дипломатии, и не только арктической. Большая Россия приходит к соглашению с маленькой Норвегией — это хороший знак для дальнейших процессов».
«Мы уже потратили миллиард долларов на улучшение обстановки в тех регионах, где ведем деятельность», — отмечает Елена Безденежных, вице-президент ГМК «Норильский никель». Актуальность для форума стопроцентная: регионы у «Норникеля» в основном арктические. От собственно норильского никеля у компании осталось только название — главным образом, как уверяют ее руководители, по экологическим причинам. В прошлом году никелевый завод в Норильске, с которого и начинался ГМК, был закрыт. В результате, отмечает Безденежных, состояние окружающей среды в регионе улучшилось на 35 процентов. За счет чего покрывать убытки? «Модернизацией производства в целом», — отвечает она.
Из одного триллиона инвестиционных рублей, запланированных к освоению «Норникелем» до 2023 года на модернизацию производства, четверть — 250 миллиардов рублей — должна пойти на экологию. «Рекультивация в Норильске, масштабная. Кольская площадка — планируемое закрытие плавки в поселке Никель, рекультивация, сточные воды», — перечисляет Сергей Батехин, вице-президент «Норникеля». Самый дорогой экопроект компании связан с утилизацией и переработкой диоксида серы, отхода цветной металлургии: здесь в исследования и производство за ближайшие годы планируется вложить около полутора миллиарда долларов.
Сюда же, разумеется, следует отнести и текущие экологические расходы — вроде поддержания связи Севморпути с остальным миром. «Наши суда ходят в Европу. Мы модернизируем корабли под экологические стандарты ЕС — иначе [в европейских портах] просто не примут. Все шесть наших судов ледокольного класса — еще полтора миллиарда рублей», — приплюсовывает Батехин.
Цех в поселке Никель на Кольском полуострове — одна из основных проблем для приграничного норвежского города Киркенес, уверен бургомистр Рюне Рафаэльсен. Мэр Киркенеса последовательно выступает за отмену санкций Евросоюза против России — так как они вредят отношениям в целом. Однако, подчеркивает Рафаэльсен, к производителям цветных металлов это не относится. «Только в прошлом году выбросы диоксида серы составили 90 миллионов тонн», — атакует Рафаэльсен Елену Безденежных.
Из ответа Елены выясняется, что межгосударственная российско-норвежская комиссия может посетить приграничные предприятия «Норникеля» в любое удобное время. В том числе — для проверки источников выбросов. А также для того, чтобы узнать, как за последние годы удалось их снизить — причем существенно. «Вырабатывать цветной металл из руды без вредных отходов человечество пока не научилось», — напоминает Безденежных. «Необходимо время, чтобы инвестиции в экологию — в тот же серный проект — принесли результаты».
«Китай, — сходу определяет рынок возможный рынок сбыта серы Сергей Батехин. — Хорошо покупают. Там, правда, транспортное плечо очень дорогое». Зарабатывать на сере компания не планирует: «Выйти в ноль, окупить транспортные затраты, — определяет бизнес-задачу Батехин. — Для нас этот проект прежде всего экологическая ответственность».
Удаленность вопросов жизни в Арктике от остального мира — не столько географическая, сколько медийно-идеологическая — позавчерашний день. «Проблемы Севера за последние десятилетия стали глобальными», — уверен Дэвид Болтон. Коллеги выражают полное согласие.
Лишь перечисление основных экологических вопросов тянет на отдельный том. Борьба с разливами нефти. Защита морских животных. Угольные выбросы — «черный углерод», black carbon: только для минимизации их в российских северных портах и только одной компанией СУЭК выделяется 320 миллионов рублей. Общая база данных по судоходству — учет и ответственность, если что. Отдельной строкой — обеспечение устойчивого развития в регионах, мало приспособленных и для жизни, и для хозяйственной деятельности — при всем обилии уже разведанных запасов. «Источники энергии, воды, психическое здоровье», — перечисляет Болтон.
Или, например, промышленное оленеводство. Потепление, о чем постоянно вспоминают на Международном арктическом форуме, — это еще и насекомые, от их атак олени гибнут. С другой стороны, от потепления раньше срока вскрываются северные реки — а традиционные весенние пути миграции оленей пролегают именно по льду. Эффект тот же, что и от вредных мух и мошкары: сокращается популяция.
Локальная проблема? Дмитрий Кобылкин, как и другие арктические губернаторы, в этом не уверен. Только в Ямало-Ненецком округе рост численности коренных жителей с традиционным образом жизни — 12 процентов за последние десять лет. Стало быть, проблемы оленей затрагивают все большее число людей.
Следует ли ожидать экологического прорыва на арктическом направлении? По крайней мере, Арктический форум сделал многое для правильной постановки «зеленых» — то есть в данном случае «белых» — вопросов, причем на международном уровне. «Когда речь идет об Арктике, геополитические различия между государствами не сказываются абсолютно, — утверждает Дэвид Болтон из Арктического совета. — Так было, так есть. В Арктике все страны, невзирая на актуальные отношения, сотрудничают очень тесно».
Архангельск — Москва