Москвичка Евгения Медведева принесла России единственное золото чемпионата мира по фигурному катанию. Бронзовую медаль в командную копилку добавила пара Владимир Морозов / Евгения Тарасова, хотя накануне турнира партнерша получила серьезное рассечение ноги. «Лента.ру» рассказывает об итогах турнира в Хельсинки и олимпийских перспективах российских фигуристов.
Медальный набор чемпионата мира для сборной России совпал скорее с реалистично-пессимистичными прогнозами, чем с оптимистичными. Надеяться на большее количество призовых мест можно было, но у мужчин и в танцах для этого требовалось не просто отлично сделать свою работу, но и в чем-то прыгнуть выше головы, да еще чтобы при этом крупно повезло. Но, увы. В парном катании, где Россия получила бронзу, наоборот, случилось форменное невезение: речь, конечно, о травме Евгении Тарасовой, полученной утром накануне короткой программы.
Единственное золото случилось там, где его и ждали. В женском одиночном катании Евгения Медведева выиграла красиво и уверенно, как будто никакого особенного напряжения предолимпийского чемпионата мира не было и в помине. Хотя, разумеется, это не так. Просто Женя за минувшие два года настолько приучила к своей стабильности на соревнованиях, что мы не всегда замечаем уроки, которые приходится учить этой девочке, испытания, с которыми она учится справляться. Например с тем, как аккурат перед твоим прокатом срывает свой другая россиянка, как это произошло в Хельсинки с Анной Погорилой.
Не стоит недооценивать эмоциональную силу того эпизода. Одна из отличительных черт Погорилой как спортсменки — ее естественность. В ней пока нет особого актерства, но есть много подчас спонтанных реакций на происходящее. И ее трагедия в минувшую пятницу была такой же: эмоции, которые Погорилая к концу программы уже не могла контролировать, обрушились на зал «Хартвалл Арены», как водопад или внезапный ливень, холодный и очень неприятный.
Медведевой предстояло выступать сразу за соотечественницей. И можно только догадываться, каково это — начинать прокат, когда у 80 процентов аудитории перед глазами другая фигуристка, рухнувшая у бортика под грузом собственной боли, обиды и разочарования.
С трибуны, по крайней мере, хотелось кричать: «Стойте! Нам нужна внеплановая заливка льда, кофе-брейк! Что угодно, лишь бы перевести дух». Катание Медведевой хотелось смотреть совсем не в такой обстановке. На него хочется настраиваться, как на общение с шедевром, потому что оно и есть вещь музейного качества. Например, в Японии, культуру которой Женя очень любит, на чайную церемонию определенного вида нужно добираться по специальной дорожке через сад, чтобы оставить все лишние мысли там, на неудобных камешках. А тут было ощущение, словно тебя выпихнули перед «Моной Лизой» прямо из вагона переполненного в час пик метро и не дают отдышаться.
Известный тренер Рафаэль Арутунян, говоря в Хельсинки о своем американском ученике Нэйтоне Чене, подчеркнул, что молодым амбициозным фигуристам нужно учиться справляться на соревнованиях с любыми ситуациями — только тогда они могут добиваться успеха. Эти ситуации могут быть не такими очевидными, как травмы или неожиданные осечки. Но об этом нужно помнить, когда мы начинаем принимать чьи-то победы как должное, как нечто само собой разумеющееся. Медведева со своими испытаниями на этом турнире справилась.
На встрече с журналистами после завершения соревнований Женя попросила не спрашивать ее о предстоящей Олимпиаде, сославшись на нежелание говорить о том, чего еще не случилось. И это о многом говорит — иностранные фигуристы тоже говорят об Олимпиаде осторожно, но гораздо свободнее. Но уже сейчас понятно, что, несмотря на колоссальное спортивное преимущество перед соперницами, даже теоретического искушения расслабиться у Медведевой не будет. Наша страна любит победы, а не усилия или что-то еще, — и в первую, и в десятую очередь. Судя по итогам этого чемпионата мира, основная надежда на золото в фигурном катании в Пхенчхане-2018 будет одна, и угадать ее фамилию несложно. Но Женя, как представляется, способна справиться с подобным давлением.
Расклады на командный турнир лучше считать не сейчас, а осенью, с началом серии Гран-при: в прошлом олимпийском цикле за год между чемпионатом мира и Олимпиадой очень многое изменилось.
У мужчин и в танцах российские шансы в Пхенчхане, увы, скорее теоретические. А парное катание стало слишком непредсказуемым видом, чтобы там можно было делать хоть какие-то уверенные прогнозы. Те, кто сегодня хочет претендовать на что-то серьезное в этом виде, в некотором смысле оказались в положении человека, который вынужден держать на телефоне шесть мессенджеров вместо одного или двух. На работе предпочитают, к примеру, WhatsApp, друзья любят Viber, а другие — Facebook или Hangouts. И, чтобы не отстать от жизни, приходится тратить ресурсы телефона на это все. Так и сегодняшние парники: может, и рады бы не убиваться на четверных выбросах и других элементах «ультра Си», но с тех пор, как этот тренд подхватили все претенденты на медали, ни у кого нет выбора.
Однако эта погоня за сложностью превратила сами соревнования в лотерею. А лидеров этого вида — в группу людей, не пытающихся преодолеть хрупкую природу человеческого тела, уступающую силе духа и силе амбиций. Достаточно вспомнить, что уверенно выигравшие в Хельсинки китайцы Венцзинь Сюй и Цун Хань пропустили более полугода, пока партнерша восстанавливалась после операции на ногах и, по ее словам, практически заново училась ходить, словно ребенок. Хватало в Хельсинки и тех, кто не успел восстановиться к чемпионату мира или получил травму незадолго до него. И кто знает, как сложились бы соревнования, будь эти люди в других физических кондициях.
Тут в первую очередь стоит вспомнить о канадцах Мэган Дюамель и Эрике Рэдфорд. В результате в олимпийский сезон канадцы войдут с настроением хищника, разозленного палкой или дробью, а такие всегда опасны.
Что касается мужчин, праздник жизни здесь прошел без нас. Российские фигуристы оказались не то чтобы в кордебалете, конечно, но и не в солистах. В этом нет ничего обидного. Даже такой выдающийся фигурист, как Патрик Чан, признался в Хельсинки, что большую часть нынешнего сезона ощущал себя восторженным наблюдателем, восхищающимся лидерами скорее со стороны.
Самые обидные моменты в Хельсинки были связаны вовсе не с очередными срывами Максима Ковтуна. Например, лучший из действующих российских одиночников Михаил Коляда прекрасно справился с короткой программой. Его «Ну погоди!» зал традиционно принял на ура, но момент славы россиянина длился от силы минуты три. Следом за ним на лед вышел китаец Боян Цзинь с не менее зажигательной программой про Спайдермена и двумя четверными. И быстро подвинул предшественника как в турнирной таблице, так и в таблице главных зрительских впечатлений. Их произвольные программы и вовсе не подлежали сравнению с точки зрения произведенного эффекта: постановки были похожи по стилю, но у одного было два четверных с падением, а у другого — чисто исполненные четыре с двумя тройными акселями в придачу. И это реальность, с которой приходится считаться.
Можно только сожалеть, что Юдзуру Ханю называет именно Бояна Цзиня человеком, запустившим гонку технической сложности, а не, к примеру, Максима Ковтуна или кого-то из молодых россиян. Не потому, что китаец был первым (не был), а потому, что именно он первым доказал, что можно справляться с таким набором прыжков на регулярной основе. Но что есть, то есть.
Еще один показательный эпизод. На одной из пресс-конференций серебряный призер этого чемпионата мира японец Шома Уно рассказал, что выучил новый четверной прыжок от расстройства: юного спортсмена сильно расстроили результаты прошлогоднего чемпионата мира, и он чувствовал потребность как-то поднять себе настроение. Тут можно было бы пошутить, как поступили бы на его месте, например, игроки сборной России по футболу — но сколько можно про них шутить. Да что там футболисты, большинство из нас наверняка просто купили бы себе что-нибудь приятное.
Слово depressed (в данном контексте стоит перевести как «очень расстроенный») в устах японских фигуристов вообще звучит как главный двигатель прогресса и чрезвычайно эффективный мотиватор. Depressed после короткой программы, по его собственным словам, был и победитель чемпионата в Хельсинки Юдзуру Ханю — и в произвольной выдал прокат космического уровня с четырьмя четверными прыжками. Вкупе с ошибками тех немногих людей, кто мог реально навязать ему борьбу даже при таком катании, это вылилось в новый мировой рекорд (хотя они в фигурном катании и неофициальные).
Рассказ Шомы Уно также прекрасно иллюстрирует темпы прогресса в нынешнем мужском катании. Приземлить тот самый новый четверной Уно смог уже на первой тренировке, а вскоре включил его и в соревновательные программы. Вот почему фигуристы, которым сейчас 25 (как Хавьеру Фернандесу), называют себя старыми, ведь бороться им приходится с 16-18-летними, которые учат суперсложные вещи почти так же быстро, как персонаж Киану Ривза в «Матрице» учил кун-фу.
Великая балерина Майя Плисецкая как-то назвала спорт одной из двух вещей, наиболее сильно повлиявших на развитие танца в XX веке: именно эта сфера сильно изменила представления о возможностях человеческого тела. Вероятно, однажды мы узнаем, что нынешний период в развитии мужского фигурного катания открыл человечеству что-то новое о возможностях нашего организма.
И в заключение еще одно наблюдение. Чемпионат-2018 с позиции сегодняшнего дня отнюдь не выглядит тем турниром, который расставил всех по ранжиру, чтобы «поезд» фигурного катания спокойно докатился в таком же порядке до Олимпиады. Слишком много людей, способных на пути к результату свернуть горы, уезжают из Хельсинки неудовлетворенными собственными прокатами. Так что в олимпийский год они попытаются что-то изменить. Остается вопрос: будут ли среди этих возмутителей спокойствия россияне? Хотелось бы, конечно, чтобы были.