Директор Большого Московского государственного цирка на проспекте Вернадского Эдгард Запашный рассказал корреспонденту «Ленты.ру» о работе своего учреждения и высказал мнение о защитниках прав животных, которые стремятся запретить использование зверей в цирковых представлениях.
«Лента.ру»: Вы возглавили Большой Московский государственный цирк на проспекте Вернадского в 2012 году. Почему, по вашему мнению, выбрали именно вас?
Запашный: Я не хотел бы это анализировать. Я не сильно вдавался в программы конкурентов по развитию цирка, не изучал их и минусы не искал. Я был уверен в том, что говорю и собираюсь привнести. Здесь не было борьбы по пунктам; представленная мною программа комиссии показалась, видимо, более интересной. Наверное, мой опыт работы и статус дали мне некоторое преимущество.
А что было в вашей программе?
Во-первых, Московский цирк должен оставаться самостоятельным предприятием, и основная задача — раскрутка бренда не только в России, но и во всем мире. Во-вторых, сохранение труппы — я не исключал возможного расставания с некоторыми деятелями или «бездеятелями», но понимал, что цирку нужна своя труппа, он не может превратиться в прокатную площадку, когда кто-то сюда приезжает, отрабатывает и уезжает. Большой цирк должен стать творческим университетом, создающим, пропагандирующим цирковое искусство, сохраняющим традиции.
За пять лет это удалось выполнить?
Я не отступил ни от одного своего слова, но слово «выполнить» сюда не подходит. Раскрутка бренда на мировом уровне будет продолжаться столько, сколько существует бренд. Кока-колу рекламируют каждый день, хотя все про нее знают. И цирк надо не только вывести на уровень узнаваемости кока-колы, но и поддерживать это. Все остальное — да, я могу отвечать за проделанную работу, кроме капитального ремонта. За пять лет я добиться этого не смог. Это не то чтобы мой просчет — это недоработка множества заинтересованных людей, в том числе руководства страны и руководства Москвы.
Ваш цирк в январе предлагали передать в собственность Москвы. С чем это было связано?
Разговоры о том, чтобы кого-то куда-то передавать у нас всегда были, есть и будут. Люди все время хотят что-то двигать, что-нибудь присоединять, отторгать, выкупать, уничтожать; очень часто это оборачивается просто суетой. Я пока не готов к переходу Большого Московского цирка под крыло Москвы. Мы — учреждение федерального масштаба, принадлежим Министерству культуры, которое создает нам благоприятные условия для работы в этом статусе, и сегодня я не вижу острой необходимости этот статус менять, уходить к городу.
Я понимаю важность наших отношений с Москвой. Я рад, что у нас с Сергеем Собяниным взаимопонимание — он нам выделял средства для ремонта цирка, замены электросетей, противопожарных коммуникаций, постройки ЦОДа (центр обработки данных — прим. «Ленты.ру»). Вообще, от перестановки слагаемых сумма не меняется — там мы будем или здесь, мы все равно заметные. Но и Минкульт выразил свое отношение к этому — пока категорически против.
1 апреля вы устроили розыгрыш — сообщили об увольнении брата Аскольда с поста худрука Большого цирка. А в сентябре 2016-го рассказали «Комсомольской правде», что вам приказали уволить Аскольда (худрук цирка) и мать Татьяну Васильевну (замдиректора цирка) в рамках ФЗ о противодействии коррупции. В срок вы этого не сделали. Чем закончилась история?
В законопроект внесли изменения, и теперь на работников культуры это не распространяется.
Из-за вас?
Такую позицию выразил не только я, просто я был одним из первых. Я сказал: ребята, посмотрите на нас с братом, мы с ним вдвоем шли по жизни, добились всего вместе и ни разу не были замечены ни в каких коррупционных схемах, нигде и никогда не запятнали свою репутацию. Да и цирком к тому времени уже четвертый год руководили. Наши показатели за это время только приумножились, и из-за того, что у нас есть «скромное родство», вводить такое ограничение — верх несправедливости. Мы с братом не единичный пример, другие деятели искусства также высказались против, потому что среди работников культуры немало династий.
Особенно в цирке.
В цирке это наиболее ярко выражено. Я — уже четвертое поколение цирковой династии, моя семья, дети — гарант будущего цирка. Якобы в рамках борьбы с коррупцией это выглядит глупо, когда в тот же момент полковника Захарченко арестовали с девятью миллиардами. Поэтому я рад, что нас в правительстве услышали и приняли меры.
Ваши дети продолжат цирковое дело?
Я бы очень этого хотел. У моего брата Мстислава Запашного восемь детей — не все пошли по его стопам, но большинство работает в этой сфере. Мои дочери и дочери брата, надеюсь, поступят так же.
А как у циркачей вообще с молодыми кадрами?
Неправильно говорить «циркачи», надо говорить «артисты цирка». «Циркачи» — такое же безграмотное выражение, как «балеруны». Стюардессы вот тоже не стюардессы, а бортпроводницы.
Сегодня у нас нет острой необходимости в поиске новых кадров, все идет своим чередом. И новое поколение династий подрастает, здесь в цирке есть уже дети, им по пять-семь лет, некоторые даже начали работать. Ничто не настораживает в этом плане. Цирковое училище тоже докладывает, что у них достаточно серьезный конкурс на одно место, плюс всякие молодежные и детские фестивали проходят по всей стране на достаточно высоком уровне — проблем не предвидится.
Какой сегодня имидж у цирка в России?
Я бы сказал, что наблюдается некоторый рост популярности. Это связано в первую очередь с подъемом экономики — в самый кризисный год у нас был спад посещаемости. Во все времена работает древнеримская формула «хлеба и зрелищ». Когда есть хлеб, то человеку нужны зрелища. И каждый ищет свое — в кино, на стадионе, в театре, цирке. Остается только поставлять качественный продукт, и тогда финансово ты будешь на плаву.
Что касается внимания правительства — нам всегда хочется его чуть-чуть побольше. Последний глава государства, посещавший цирковое представление, — Леонид Брежнев. И до сих пор руководство страны не почтило цирк своим визитом. Владимир Путин заходил в Ижевский цирк, но в нерабочее время — и все. Хотелось бы, чтобы и курирующий нас вице-премьер Ольга Голодец к нам заглядывала почаще.
А вот СМИ внимание нам уделяют. На Первом канале показали два сезона «Цирка со звездами», я уже третий год подряд снимаю программу «Легенды цирка» на «Звезде». У нас и цирковая команда КВН играет в высшей лиге. У СМИ нет аллергии на цирк. Но мы должны сами над этим работать, поставлять интересный контент, чтобы на нас реагировали, потому что сегодня все хотят попасть в телик, печать, электронные издания.
Минкульт весь прошлый год посвятил спасению российского кино. А цирк спасать не надо?
Спасать нужно российскую культуру в целом. У нее много составляющих. Поэтому работа Министерства культуры очень тяжелая и ответственная. Здесь нельзя хвататься за что-то одно. Но российское кино, как один из основных двигателей культуры, требует к себе особого отношения. Мы все время киваем на Запад, на Голливуд, а сами якобы ничего не можем. Я вот приятно удивлен был, сходив на фильм «Время первых». Это достойная лента для России. Но иностранному зрителю будет не очень интересно. Дело не в спецэффектах, не в сюжете. Там основная мысль — в гордости за страну, в подвиге советского человека ради родины. Важно, что фильм качественный.
Порядка 50 стран уже запретили использование животных в цирках, в основном в Европе. Россия не собирается идти по этому пути?
Большую часть запретов я поддерживаю — в странах, где плохо развито цирковое искусство. В Мексике, где нет наработанной школы дрессуры, где нет гуманного отношения к животным как к «товарищу-артисту». Сейчас Латвия на развилке: закрывать цирки с животными или нет. При этом у Рижского цирка вековая история, я там с братом первые шаги делал. Я написал недавно президенту Латвии, объяснил, что запрет цирка с животными станет огромной ошибкой. Потому что запрещать — это всегда легко. А вот создать условия и контролировать — это работа.
Если по пунктам разбирать, почему люди против дрессуры животных, то пункт «А» понятен — запретить. А пункт «Б» — куда это приведет и для чего все это делается? Давайте посмотрим. Следующим шагом будет закрытие зоопарков, потому что в них животное точно так же содержится в неволе, хоть и в больших вольерах — это ограничение свободы. Закрыли зоопарки. Следующий шаг — содержание домашних животных. Если отрицать дрессуру как допустимую форму отношений между человеком и животным, то ведь любое домашнее животное — дрессированное. И кошка, и собака, и лошадь, и корова.
Убрали это. Отделились от животных совсем — вот люди, а вот звери. И теперь любое вмешательство в жизнь животных будет считаться чем-то аномальным, плохим, дрессурой. Многие не знают про существование Черной книги — в нее записываются породы животных, которых уже никогда на планете не будет. И эта книга пополняется только потому, что человек не вмешался в процесс их вымирания. Потому что один вид животных преобладает над другим. Если мы не поможем уссурийским тиграм, не будем вмешиваться, они все вымрут по совокупности причин.
Но все это затевают радикалы. И мало кто задумывается, что у многих из них не то что домашних животных нет — вы не поверите, но у многих из них нет и детей. Потому что воспитание любого ребенка — это та же самая дрессура. И я не пытаюсь сейчас быть Жириновским, который иногда просто что-нибудь скажет, а люди думают — бред полный. Я полностью отдаю себе отчет: эти же радикалы поднимут вопрос о запрете воспитания человека в домашних условиях. И я, и вы в детстве «огребали» от собственных родителей. А эти сумасшедшие говорят, что это домашнее насилие, что это неприемлемо. В Финляндии уже детей у родителей отнимают за подзатыльник. Может звучать как сказка, но это правда. Вам скажут: родил — отдай. Там воспитают, а ты получишь обратно попозже. И человек превратится во что?
Надо создавать условия, чтобы человек и животное сосуществовали вместе в комфортных условиях, исключать насилие, контролировать. Противники дрессуры берут один ролик, где над животным издеваются, распространяют это на весь цирк и требуют запретить. И люди верят. А если мы все отдельные случаи будем проецировать на индустрию, то придется закрыть институты полиции, врачевания, брака, в конце концов. Врачи тоже совершают ошибки — но это не значит, что доктор должен превратиться в исчадие ада как понятие. А с дрессировщиком именно это и делают. Пытаются превратить дрессировщика в насильника и убийцу. Идти на поводу у этих людей ни в коем случае нельзя.
В феврале вы отказались от иска о защите чести к актеру Валерию Николаеву. Кто из вас решил пойти на мировую?
Он предложил, через своих адвокатов. Решил принести извинения. Я убежден, что Валерий совершил ряд ошибок. И он перестал быть тем Валерием Николаевым, которого наша страна любила и уважала на протяжении нескольких десятков лет. У меня нет объяснения, почему он себя так повел со мной. Он меня обвинил в жестоком обращении с животными, говорил от первого лица, но сам ни разу не был у меня за кулисами. Когда я подал на него в суд, единственным моим желанием было, чтобы человек осознал: лжесвидетельствовать — неправильно, нельзя так себя вести.
Он извинился. У меня не было желания на нем заработать, испортить ему жизнь, он сам себе во многом ее испортил — перестал сниматься в кино, его исключили из многих театральных проектов, он должен кучу денег. И я дал ему возможность пойти на мировую.
В ДНР вы съездили?
К сожалению, до сих пор нет. У меня гастроли расписаны на год вперед. Но мы продолжаем оказывать циркам в Донецкой и Луганской народных республиках материальную помощь, наши артисты бывают там.
Я не въездной на Украину. Чтобы поругаться с Порошенко, мне не надо ехать в ДНР. У меня нет боязни, что если я поеду туда, у меня что-то изменится в жизни. Мне достаточно было подписать письмо в поддержку позиции президента России по Крыму, и я уже попал под санкции.