«Тольяттиазот» (ТОАЗ) — одна из крупнейших российских химических компаний, входит в число ведущих мировых производителей аммиака. Компания многие годы является источником громких новостей, не всегда, правда, связанных с производством — вокруг ТОАЗа уже более 10 лет продолжается корпоративный конфликт: часть акций предприятия принадлежит другой химической компании — «Уралхиму». Несмотря на спор акционеров, само предприятие продолжает развиваться. Долгое время «Тольяттиазот» возглавлял председатель совета директоров Сергей Махлай. Однако в феврале он принял решение не выдвигаться в новый состав совета, что породило волну спекуляций как о причинах этого шага, так и о его последствиях для завода. Сергей Владимирович согласился обсудить эту и другие темы с «Лентой.ру».
«Лента.ру»: Сергей Владимирович, начнем с главного. Те, кто следит за ситуацией на ТОАЗе, были удивлены, увидев в новостях информацию о том, что вы попросили не вносить вашу кандидатуру в список для голосования на собрании акционеров. Были спекуляции в СМИ о причинах этого решения, хотелось бы услышать от вас, какая мотивация этого шага?
Махлай: Я видел, что конфликт вокруг «Тольяттиазота» длится не первый год и во многом сфокусирован на отдельных персонах. Раньше претензии адресовали непосредственно моему отцу. Когда Владимир Николаевич отошел от руководства, а я занял пост председателя совета директоров, камни полетели в меня. Предприятие, его менеджмент, все сотрудники научились жить в такой ситуации постоянного конфликта, адаптировались, но конфликт, конечно, оказывал влияние на деятельность ТОАЗа.
Я долго обдумывал все «за» и «против» такого шага и в итоге решил не избираться в совет директоров. На мой взгляд, острота конфликта должна снизиться, и предприятие сможет двигаться вперед не менее динамично, чем раньше.
Как вы отметили, конфликт длится уже многие годы, почему подобное решение вы приняли именно сейчас?
Председатель совета директоров — это выборный пост, кандидатов выдвигают акционеры. Благодаря им моя фамилия оказывалась в этом списке, и я высоко ценю их доверие. Но сейчас я уверен, что «Тольяттиазот» движется в стратегически правильном направлении, и это движение будет продолжаться, поэтому направил акционерам и в общество письмо с просьбой не включать меня в список кандидатов.
Но существует версия, что ваше решение продиктовано резким ухудшением ситуации на рынке: цены на ключевую продукцию упали, перспективы туманны…
Рынок исторически цикличен: все, кто работает в нашей индустрии, понимают это. Они переживали эти временные спады так же, как и мы. В 1996 и 2008 годах вся индустрия проходила подобный цикл, так что понимание, что эта ситуация временная, у меня было. К спаду предприятие готовилось, производственные планы корректировались с учетом снижения спроса. Это законы рынка в действии: из-за избытка мощностей и других мировых факторов цены в 2015-2016 годах падали, что повлекло сокращение производства и уменьшение выручки. Судя по отчетам аналитиков, сейчас цены развернулись. Положительно на рынке сказалось и возобновление транзита аммиака производства ТОАЗа по территории Украины..
Вы возглавляете совет директоров «Тольяттиазота» с 2011 года, принимая решение не выдвигаться на этот пост, подводили какие-то итоги?
Самое главное, что ТОАЗ сохранил свои лидерские позиции, завод как был, так и остается одним из крупнейших в мире поставщиков аммиака, более того, серьезно нарастил объемы выпуска: в 2012-м произвели 2,3 миллиона тонн, в 2013-м — 2,6 миллиона, начиная с 2014 года производство стабильно в районе 2,9 миллиона тонн. В 2016-м, насколько я понимаю, сложности с транзитом не позволили перейти отметку в 3 миллиона. То есть рост производства составил более 30 процентов. Производительность труда выросла на столько же. По карбамиду рост производства составил почти 60 процентов.
Все это стало возможным благодаря программе модернизации производственных мощностей, которую мы запустили с 2012 года и в которую вложено более 26 миллиардов рублей. В ходе нее увеличили производительность, КПД всех агрегатов аммиака. Только недавно завод объявил о завершении капитального ремонта второго агрегата по выпуску карбамида.
Крайне важным для меня является и то, что на ТОАЗе сформирован прочный коллектив, успешно решающий сложные задачи и реализующий масштабные проекты в непростых условиях: в ситуации экономической нестабильности, кризиса, с постоянной «помощью» «Уралхима». Я говорю и про менеджерскую команду, и про весь трудовой коллектив — уверен, что этим людям все по плечу, и поэтому спокоен, что стратегические проекты будут успешно завершены.
Программу модернизации связывают с вашим именем, и, естественно, в связи с вашим решением не номинироваться в совет директоров возникает вопрос: будут ли продолжаться программы, начатые на ТОАЗе? Незадолго до вашего решения руководство завода объявило, что инвестирует 80 миллиардов рублей в модернизацию и новые производственные мощности, что с этими инвестициями?
Обсуждение этих проектов, о которых идет речь, началось несколько лет назад. Это увеличение производства карбамида до 5200 тонн в сутки и увеличение производства аммиака. Это шаги, которые закрепят лидерство ТОАЗа в своем секторе на долгие годы.
Но лидерство «Тольяттиазота» не зависит от личности председателя совета директоров. На заводе собралась высокопрофессиональная команда, которая знает, как провести его через любые кризисные явления на рынке, сохранить и развить лидерство, она пользуется доверием акционеров. Так что инвестиции в развитие будут продолжаться. Совет директоров, акционеры со своей стороны будут работу менеджмента контролировать, — если кто-то не будет справляться — будут искать более эффективных руководителей.
Вы сказали, что ожидаете теперь снижение остроты конфликта. Каких шагов по снижению напряженности вокруг «Тольяттиазота» вы ждете?
Да, я надеюсь, что ситуация изменится в лучшую сторону. Возможно, будут пересмотрены и отдельные судебные решения в отношении предприятия. Мое решение не выдвигаться в новый состав совета — такая лакмусовая бумажка. Если и после того, как я выйду из состава совета директоров, продолжится давление на ТОАЗ и его менеджеров, думаю, всем окончательно станет ясно, в чем реальные причины этого давления.
Хочу напомнить, что в этом году будет уже пять лет, как были возбуждены нынешние дела — а они один в один повторяют дела, возбужденные против моего отца, — так вот, те дела были закрыты за отсутствием состава преступления как раз через пять лет. По-моему, пять лет — точно достаточный срок, чтобы понять, что основания для обвинений отсутствуют.
Есть версия, что вы рассчитываете на отмену судебных решений, которые запрещают выплаты вознаграждения членам совета директоров и дивидендов акционерам. Так ли это?
Дело не в вознаграждении: для меня, как и для большинства заводчан, жизнь связана с ТОАЗом, поэтому я принимаю решения, в первую очередь, исходя из интересов предприятия.
Я бы хотел напомнить, что даже в те годы, когда предприятие показывало отличные результаты, акционеры все средства реинвестировали в производство.
В то же время не могу не обратить внимания на двойственную позицию миноритария, который всюду заявляет о том, что завод не модернизируется, но в то же время требует повышенных дивидендов себе. Вот и на последнем собрании они голосовали за выплату дивидендов, тогда как другие акционеры — за то, чтобы дивиденды не выплачивать и направить на модернизацию.
Да, неоднозначная позиция. А вы понимаете логику действий миноритария?
По-моему, факты говорят сами за себя. Я же полностью согласен с решениями большинства акционеров ТОАЗа, принятыми на последних годовых собраниях, — нужно финансировать инвестпрограмму.
Существуют и встречные претензии, я говорю об иске акционеров ТОАЗа к «Уралхиму», некоторым членам его совета директоров, поданном в Ирландии. Эти иски тоже будут отозваны?
Я, конечно, видел сообщения о суде в Ирландии. Насколько я знаю, ТОАЗ в этом процессе никак не участвует. Как я понимаю, это может быть связано со структурой, которую «Уралхим» зарегистрировал в Ирландии, предположительно с целью завладеть акциями ТОАЗа. Иски поданы акционерами, поэтому и отозвать их могут только акционеры.
Еще один вопрос, который волнует, в первую очередь, работников «Тольяттиазота»: что будет с социальными гарантиями, которыми славится предприятие? Это не праздное любопытство на фоне нестабильной ситуации в экономике, в которой даже ТОАЗу пришлось сокращать людей в прошлом году.
ТОАЗ всегда неукоснительно соблюдал свои социальные обязательства. Насколько я понимаю, завод и в ситуации реорганизации непрофильных цехов продемонстрировал сильные стороны своей социальной программы — всем работникам была предложена переподготовка за счет компании и дальнейшее трудоустройство.
Еще раз отмечу, что речь идет о сотрудниках, не занятых на производстве. Учитывая масштаб инвестпрограммы и планы руководства завода по развитию, я уверен, что сокращения производственного персонала не будет. Как не будет и ухудшений в социальном пакете — за этим на «Тольяттиазоте» бдительно следит профсоюз. ТОАЗ — это стабильность и социальные гарантии. Этот тезис знают многие тольяттинцы. Уверен, что он сохранит свою актуальность.