Для большинства любителей древности крымская античность — это Херсонес и Пантикапей. Для продвинутых, может быть, еще Нимфей, Мирмекий или Неаполь Скифский. Однако самое удивительное и уникальное древнегреческое наследие на крымской земле заключено не в развалинах городов, а в том, что нам сохранила эллинская хора. «Лента.ру» совершила путешествие в актуальное прошлое.
Античных городов разной степени сохранности в мире довольно много. И крымские, при всем к ним уважении, не самые уникальные. Во всяком случае, до размаха Афин, Коринфа и Эфеса им точно не дотянуть. Однако расположенный внутри стен город был лишь частью античного полиса и никогда не существовал без прилегающей к нему сельскохозяйственной территории, которой коллективно владела городская община. По-гречески эта земля называлась хора. Без нее жизнь горожан была невозможна. Именно совместное использование земли сплачивало граждан города в единый мир, заставляло коллегиально и демократично решать все проблемы. Каждый гражданин имел свою долю — точнее, надел (по-гречески «клер») и благодаря этому мог содержать себя и семью. Обычно вся территория хоры была отлично организована и обустроена совместными усилиями граждан.
Так вот, хора древнего Херсонеса, которая занимала весь Гераклейский полуостров, по степени сохранности — одна из лучших в мире, а идентичных ей аналогов вообще не существует. Это настоящий предмет гордости, но и ответственность немалая. Кстати, пять крупных участков хоры Херсонеса входят отдельными пунктами в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО.
Казалось бы, странно: почему в Греции, Турции или Италии, где эллинская культура пустила куда более глубокие корни, хоры не сохранились так, как в Крыму. Все довольно просто: почти везде они уничтожены жизнедеятельностью последующих исторических периодов. А в Севастополе получилось так, что после эллинов сельским хозяйством в промышленных масштабах никто не занимался вплоть до XIX столетия. В византийскую эпоху число жителей сильно сократилось, а кочевников, которые позже захватили Крым и разрушили Херсонес, эти земли вообще мало интересовали.
Крымские татары предпочитали предгорья, где вольготно было их стадам и хорошо росли плодовые культуры, а каменистая и безводная Гераклея их мало привлекала. Вот и получилось, что когда в Крым пришли русские, они нашли здесь вполне живую античную хору, хотя, конечно, в полуразвалившемся состоянии. Еще были видны дороги, ограды наделов, развалины усадеб («ойкос» по-гречески). По незнанию многое немедленно стали разбирать, чтобы добыть строительный камень, но справиться со всеми остатками новым колонизаторам было не просто. За прошедшие почти две тысячи лет большая часть стен оказалась под землей и без раскопок была недоступна.
Вот характеристика Гераклейского полуострова, сделанная русским морским офицером Захаром Андреевичем Аркасом — кстати, уроженцем Греции — в книге «Описание Ираклийского полуострова и древностей его»:
«На всем пространстве и теперь видим в разных местах явные признаки первобытного поселения, как-то: остатки стен больших зданий, сложенных из больших камней и скрепленных между собой железными (вообще-то свинцовыми) полосами, циклопической работы; остатки обсервационных (то есть наблюдательных) башен на курганах и возвышенностях, которые имеют по одной и более цистерне и колодцу, из коих некоторые и теперь содержат воду, годную для питья; основания больших четырехугольных оград, заключающих в себе обработанную землю, на которых и доныне остались одичалые смоковницы и местами иссохшие виноградные коренья огромной толщины; на гладком каменном грунте — основания параллельных стен, имеющих направление на восток и запад, на расстоянии трех саженей одна от другой, и между ними насыпана садовая земля; и, наконец, заметны и теперь фундаменты правильных дорог, две из них начинаются от развалин древнего Херсонеса — до 6 верст длины при 4 саженях ширины».
Это было написано в первой половине позапрошлого века, в самом начале освоения полуострова российскими поселенцами. Потом была севастопольская страда Крымской войны, страшные битвы Отечественной, колхозные распашки и прочие напасти. Но и по сей день многое из античного наследия сохранилось, причем гораздо больше, чем в других местах эллинской ойкумены. И это стоит увидеть.
Как была устроена античная хора? Во-первых, вся она была поделена на наделы. В Херсонесе обнаружен постамент статуи Агасикла, сына Ктесия, которого горожане таким образом наградили за размежевку Гераклейского полуострова. Понятно, что это было дело технически весьма непростое. Каждые четыре-шесть наделов составляли единый блок, между которыми проходили широкие дороги, объединявшие все пространство. Наделы были обнесены каменными стенами полутораметровой высоты и составляли часть оборонительной системы полиса — во всяком случае, они могли здорово осложнить жизнь пешим и конным грабителям.
Размер клера составлял примерно 4-5 гектаров, в зависимости от сложности местности. Не на всех, но на многих наделах были укрепленные усадьбы, всего в Гераклее их насчитывается около 180. Ойкос (усадьба, домохозяйство) представлял собой приличных размеров каменный (или частично сырцовый) дом, часто с противотаранным поясом и довольно высокой оборонительной башней. В ней хранились запасы, которые могли позволить семье отсидеться до подхода подмоги. Многие расположенные в черте Севастополя и его ближайшей округе усадьбы раскопаны, некоторые хорошо законсервированы и по ним вполне можно погулять, другие еще ждут своих исследователей и последующей музеефикации. Такие в основном скрыты под землей, и обычный турист их вряд ли найдет.
Как же использовали граждане свои наделы? Львиную долю обрабатываемой херсонеситами земли занимали виноградники. И здесь мы подходим к разговору о самом насущном, живом и важном, что оставили нам в наследие далекие эллинские предки. Конечно, речь о винограде и вине.
Греки не представляли жизни без дара божественной лозы — это был не только важнейший элемент ежедневного рациона, но и неотъемлемая часть греческой культуры. И всюду, куда приходили эти непоседливые торговцы, воины и мореходы, они старались приобщать к своим традициям другие народы. В этом был и коммерческий интерес: таким образом эллины как бы «подсаживали» другие народы на атрибуты своей культуры — одежду, благовония, вино, оливковое масло, ремесленные изделия и т.д. А потом начинали их продавать.
Судя по всему, местное гераклейское вино в основном шло на продажу. По подсчетам современных ученых, самим херсонеситам хватило бы и четверти того вина, которое они производили. За вино у соседних «варварских» племен покупали другие товары (прежде всего зерно), которое частично шло на потребление, а частично для перепродажи в саму Грецию. Судя по количеству найденных амфор, самый большой поток херсонесского вина шел в Ольвию — это в устье Бугско-Днепровского лимана. Сами же херсонеситы и свое употребляли, и привозное покупали, что очевидно по обилию керамической тары из других винодельческих регионов. Особенно со средиземноморских островов (Фасос, Хиос, Менда), которые славились дорогими качественными винами.
Глядя на многокилометровые виноградные просторы, можно подумать, что крымский пейзаж за две с половиной тысячи лет почти не изменился. Но это, конечно же, не так. Античные виноградники мало походили на современные. Сейчас мы привыкли к рядам высоких деревянных или проволочных шпалер, по которым струятся лозы. Но тогда в Херсонесе древесина была огромной ценностью, к тому же греки не имели возможности дополнительно поливать свои виноградники, а естественных осадков не всегда хватало. Но они нашли выход. Называется он плантаж.
Сначала на отведенном под виноградник участке снимали весь слой грунта до скального основания. На Гераклейском полуострове это от 5-10 сантиметров до полуметра. Затем выбирали все камни. Из них, а также собранных в других местах, прямо на скальной поверхности складывали стенки высотой до метра и примерно такой же ширины. Обычно вдоль склонов балок, по возможности с ориентацией юго-запад — северо-восток. Расстояние между плантажными стенами — около двух метров. Под стенами с обеих сторон прямо в скале вырубали круглые ямы, куда и помещались корни саженцев. Затем пространство между стенами засыпалось очищенной и удобренной землей. Такая система позволяла конденсировать влагу и обеспечивать ею корни даже в самые засушливые сезоны, а заодно спасала стелившиеся по стенам гроздья от ветра. Весьма трудоемко, но потрясающе эффективно.
Остатки древних плантажных стен сохранились до наших дней, и при должном внимании их можно сегодня увидеть на неосвоенных участках Гераклейского полуострова, даже в городской черте Севастополя. Порой археологам удавалось находить и скальные вырубы, и даже мумифицированные остатки корней лозы в них. В средние века технология плантажей была практически забыта, ее пришлось восстанавливать по древним письменным источникам и опыту других стран. Впрочем, к моменту возрождения крымского виноделия в XIX столетии агрокультура уже ушла далеко вперед.
Но есть в Севастополе одно место, где все-таки можно увидеть настоящую плантажную систему, живую и работающую. Несколько лет назад энтузиасты — ученые-археологи и виноделы — создали экспериментальную площадку и возродили точную копию античного плантажа. По всем правилам тогдашней агротехники. Это небольшой кусочек земли прямо возле Фиолентовского шоссе. Конечно, это не музейная экспозиция, а опытный участок, посему на ней нет вывески или пояснительных табличек. Но если будете проезжать мимо и увидите ряды невысоких стен, увитых виноградом, стоит остановиться и взглянуть на это чудо.
Идейным вдохновителем эксперимента стал бессменный начальник Гераклейской археологической экспедиции музея-заповедника «Херсонес» Галина Михайловна Николаенко, а поддержали ее в ту пору директор музея Леонид Васильевич Марченко и известный крымский винодел Алексей Романович Акчурин. Причем высажены были автохтонные сорта винограда, то есть те, которые сохранились на полуострове с античного времени. Уже собраны первые урожаи, скоро небольшой виноградник выйдет на «рабочую» урожайность и начнется второй этап эксперимента: воссоздание античной технологии производства вина с использованием исключительно аутентичных методов, инструментов и приспособлений. Остается надеяться, что боги помогут увлеченным людям воплотить их прекрасные замыслы.
Но пока до воссозданной винодавильни дело не дошло, можно посмотреть то, что осталось от настоящих античных. В принципе, всевозможных связанных с виноделием артефактов в Херсонесе немало — от каменных площадок, на которых давили виноград, до глиняных пифосов и амфор, в которых вино хранили и перевозили. А вот сложных винодавильных прессов, увы, не найти — они в основном делались из дерева, которое не столь долговечно.
Самое монументальное винодельческое сооружение — винодавильная площадка, обычно именуемая тарапаном. Происхождение этого термина загадочно: то ли фракийское, то ли местное, но оно в наших краях прижилось. Тарапаны бывают стационарные и переносные, но всегда каменные, с обязательными каналами для сока по краям и носиком-сливом. На них давили виноград ногами, грузом или сложным прессом. Самая доступная для посещения и известная площадка (даже целых три) находится в «доме винодела» на херсонесском городище, но она более поздняя, римского времени.
Аутентичные эллинистические можно увидеть на хоре. Собственно, вряд ли весь урожай винограда логично было везти из усадеб в город и обрабатывать там — нужно ведь много места, чтобы сок отстаивался и бродил, а где его взять в городской тесноте? Другое дело — в вольготных сельских условиях. Наверное, давильни были не в каждой усадьбе, но на многих. То есть каждое хозяйство имело в окрестностях свой «винзаводик» — индивидуальный или, что более вероятно, коллективный, рассчитанный на нескольких соседей. Производство вина ведь дело общественное, праздничное, культовое, оно всегда связано с веселыми песнями, танцами, возлияниями и, конечно, жертвоприношениями. Нужно убедить богов даровать людям хорошее вино, а олимпийские небожители не любили грустных лиц.
Вот высоко середь неба уж Сириус стал с Орионом,
Уж начинает Заря розоперстая видеть Арктура:
Режь, о Перс, и домой уноси виноградные гроздья.
Десять дней и ночей непрерывно держи их на солнце,
Дней на пяток после этого в тень положи, на шестой же
Лей уже в бочки дары Диониса, несущего радость.
Гесиод «Труды и дни» (Перевод В.В. Вересаева)
Пожалуй, самые впечатляющие остатки таких «винзаводиков» на просторах Гераклейского полуострова можно найти в Балке Бермана, на усадьбе возле мыса Манганари и на городище с условным названием «Страбонов Херсонес», в устье Казачьей бухты. Там тарапаны лежат прямо на исследуемой территории, в открытом доступе. Это, конечно, не музей, зато все самое что ни на есть настоящее и аутентичное. Иногда это даже интереснее.