Премьер-министр Дмитрий Медведев призвал увеличить долю малого бизнеса в экономике до 50 процентов. «Лента.ру» побеседовала со старшим научным сотрудником РАНХиГС, членом Экспертного совета при правительстве России Вадимом Новиковым о том, почему эту задачу пока невозможно выполнить.
«Лента.ру»: В недавнем письме Федеральной налоговой службы есть просьба к инспекторам правильно обращаться с бизнесменами, не придираться к формальным неточностям, а вплотную заниматься законностью операций. Это хорошая новость для бизнеса или плохая?
Вадим Новиков: Это хорошая идея — как для органов власти, так и для самих предпринимателей. Я смотрю на это письмо как на реализацию идущей сейчас контрольно-надзорной реформы, так называемого риск-ориентированного подхода. Главное состоит в том, что чем выше опасность от предполагаемого действия, тем более пристальным должен быть контроль за ним. Оформление документов — второстепенный вопрос по сравнению с тем, чем занимается бизнес.
Недавно бизнес-омбудсмен Борис Титов назвал мифом утверждение о том, что в России невелика доля малого бизнеса. Он сказал, что бизнес есть, просто он нелегальный и находится в тени. Согласны ли вы с этим? Если это так, какова реальная доля предпринимателей в экономике?
Все-таки доля предпринимателей в российской экономике не так уж и велика. Ее можно установить не только статистическим средствами, да и статистики не так уж наивны. Есть, например, опросные данные. Много лет выпускается международный бюллетень по этой теме — Global Enterpreneurship Monitor. Смотрят распространение предпринимательства в самых разных странах мира.
Первое, что бросается в глаза — в России предпринимательство не так развито, как в среднестатистических странах. Лидируют по приросту новых предприятий страны типа Буркина-Фасо, Белиза, Эквадора.
В мире давно действует тенденция к централизации, бизнес становится более крупным. Не бывает же малого сталелитейного бизнеса. Во многих сферах малое предпринимательство попросту невозможно. В типичном своем виде малый бизнес — это самозанятость.
Россия с ее слабым малым бизнесом по приросту предприятий находится в ряду относительно развитых стран, к которым по ВВП мы, быть может, и не принадлежим. Как в плане демографии (с маленькой рождаемостью), так и в плане демографии организаций, со слабым распространением вновь созданных малых бизнесов.
И все же какова эта доля в экономике? Несколько лет назад мне попадались данные о том, что доля малого бизнеса в экономике Италии составляет 65 процентов. Мы ленивы или нам это не нравится? Это смешно — деньги нравятся всем.
Деньги нравятся всем, но занятия делятся на престижные и непрестижные. Предприниматель зарабатывает много, а занятие — непрестижное. Несколько лет назад ВЦИОМ проводил опрос о престиже профессий. Рейтинг начинается с таких профессий, как юрист, адвокат и прокурор. А предприниматель при всех своих высоких доходах стоит в иерархии общественных предпочтений существенно ниже, где-то рядом со средним чиновником.
Председатель правительства Дмитрий Медведев, выступая перед Госдумой, поставил цель довести долю малого и среднего бизнеса до 50 процентов. Если это реально, что для этого нужно сделать?
Что касается распространения малого бизнеса вообще, тут требуются более сложные механизмы. Эти меры должны быть неспецифическими и вряд ли касающимися собственно малого предпринимательства. Одна из причин, по которой крупный бизнес более жизнеспособен, — это не какая-то классическая экономия производства на издержках. Просто крупный бизнес более защищен в любых столкновениях с государством. Грубо говоря, принадлежность к большому холдингу для отдельного цеха — крыша, прикрытие. Если бы эти вызванные общением с государством издержки уменьшились, гораздо больше бизнесов стали бы жизнеспособными. Но это работа, направленная на улучшение инвестиционного климата в целом.
У вас есть ощущение, что за словами лидеров вроде «перестаньте кошмарить бизнес», «давайте увеличим долю» и так далее стоят какие-то действия, которые реально способствуют достижению этих целей?
Каких-то масштабных действий, меняющих курс системы, благоприятность ведения бизнеса для малых предприятий, пока даже не заявлено. Нужно ожидать, что подобного рода поручения будут исполняться так, как они обычно исполняются чиновниками. То есть с минимальными затратами, средствами Росстата. Самый простой рецепт для чиновников в данном случае — просто переопределить, что такое малый бизнес.
Есть еще одно ведомство, которое теоретически должно быть на стороне среднего и малого бизнеса — это Федеральная антимонопольная служба. Она вроде как за здравый смысл, справедливость. Насколько этот орган соответствует своим задачам?
По замыслу, ФАС должна иметь дело с крупными предпринимателями — условными Рокфеллерами. Но в действительности Рокфеллеров очень мало, а основная масса дел — до 40 процентов — направлены против малого и среднего бизнеса.
Монополистом, по мнению ФАС, может оказаться даже индивидуальный предприниматель, что часто и случается. Наиболее известный пример — «батутное дело» из Горно-Алтайска. На площади Ленина в Горно-Алтайске появляется ИП Евгений, ставит свой батут, на котором прыгают дети. Цену за попрыгать он назначает на уровне 50 рублей. Просто, не очень много, одна купюра, передал и все. Через некоторое время на площадь приходит еще один ИП Иван. Он ставит ту же цену, но конкуренция срабатывает. Теперь Евгений вместо 15 минут разрешает прыгать за этот же тариф сколько угодно. Его примеру следует и конкурент. Через некоторое время прибывает ФАС и спрашивает у бизнесменов — а почему у вас цены одинаковые? Иван и Евгений объясниться не смогли, и чиновники записывают, что это сговор. Возбуждается дело, начинаются суды. И предприниматели эти суды проигрывают.
Или другая история. Мелкий предприниматель работает с крупными торговыми сетями, ФАС возбуждает дело по дискриминации одной из сетей — при том, что потерпевший этого не признает.
Причина тут простая. Малый бизнес обеспечивает проверяющим органам массу дел — ты не можешь держать большой штат, если у тебя мало дел. На этом проверяющий орган легко заработает свою палку. Там ведь, как и в полиции, палочная система — она распространена по всем контрольным органам. Кроме того, у большого бизнеса гораздо больше возможностей для защиты — адвокаты, внимание прессы и так далее. Малый предприниматель — просто легкая жертва.
А я вспомнил, как индивидуальный предприниматель вывел Израиль на второе место в мире по экспорту черной икры. Ему рукоплескала вся страна. У нас так не получается?
Здесь мы видим как проявляет себя плохая система мотивации. Она втягивает чиновников в соревнование, в котором попросту не нужно участвовать.
Есть две точки зрения на развитие в обществах с большим количеством проблем. Есть белорусский путь, где предпринимателей осчастливливают дополнительными нагрузками. Хочешь работать — работай, но ты еще вот тут построй или там почисть. В этом тоже есть логика, которая позволяет президенту Белоруссии справляться с каким-то количеством проблем. А есть Гонконг и Тайвань, лидирующие по количеству экономических свобод. К чему стремиться в нашей ситуации?
Ну, во-первых, нужно обозначить, в чем состоит наша ситуация. У нас свобод маловато. В тех же самых рейтингах при 160 участниках Россия находится на 100 месте. С точки зрения среднего человека, потребителя, подход Гонконга и Сингапура лучше. Почему? Потому что ему не приходится покупать что-то в нагрузку. У потребителя же должен быть выбор. Например, приобретая авиабилет, он может выбирать, платить ли ему за выбор места, дополнительную страховку, завтрак. В несвободной стране с системой социальной ответственности, с «партийными заданиями» для бизнеса, ограничивается сам потребитель. Он вынужден платить. Возможно, он бы и в классической свободной системе заплатил, но там у него совершенно другая степень контроля. В нормальной ситуации есть общественный сектор экономики, в нем тратятся какие-то деньги, и, по крайней мере, известно, как они тратятся. Любой человек может открыть бюджет, найти строчку, эти строчки обсудят парламентарии, пресса, сами люди. А система социальной ответственности — это, по большому счету, барщина.
Даже если предпринимателя обременить, обложить явным налогом — это будет лучше. Потому что это видимо для всех, и мы можем обсуждать, как этот налог потратить. А тут есть множество решений чиновников, которые попросту не видны и никем не контролируются.
Даже в деловых СМИ доминирует парадная повестка дня. Что будет обсуждаться на большой конференции по проблемам с правоприменением антимонопольного законодательства? Те дела, с которыми сталкиваются юристы, работающие в основном на крупные предприятия. Там будут обсуждаться дела, которыми хочет похвастаться руководство ФАС. Случаи из Горно-Алтайска не имеют шансов дойти до такого обсуждения. То же самое происходит на страницах газет. Крупные корпорации могут говорить сами за себя. А малый бизнесмен никогда не станет героем событий, у него не спросят комментарий, даже если дело касается его самого. Для них существует гильдия, за него может говорить «Опора России». Это означает абстрагирование и появление посредников, у которых могут быть свои корпоративные интересы. Понятно, что организация находится в Москве, и им так или иначе важно поддерживать отношения со многими ведомствами. Когда малый предприниматель не рассказывает сам о себе, а вместо него говорят «Опора России» или эксперт Вадим Новиков, эта ситуация не очень благоприятная. Для начала малому бизнесу нужны даже не какие-то меры, а просто внимание.