Время действия — XVI век, говорите? «Сердце красавицы склонно к измене»? Герцог Мантуанский, которому никто не указ и потому он получает понравившихся ему женщин любым способом — хоть соблазнить, хоть просто украсть и изнасиловать? Режиссер Тимофей Кулябин, год за годом выпускающий первоклассные драматические спектакли в своем новосибирском театре «Красный факел», но впервые прославившийся на всю страну постановкой «Тангейзера» в новосибирском же оперном, в Вуппертале перенес действие вердиевского «Риголетто» в наше время. Место действия — какое-то «маленькое восточноевропейское государство». Год — буквально 2017-й.
Все начинается в вечер-ночь выборов, когда команда Герцога — лидера партии «Единая Мантуя» — собирается, чтобы отпраздновать ощутимую уже победу (над сценой — телеэкран, где ведущий телепрограммы «Мир Риголетто» напористо говорит со зрителями, а внизу бегут цифры голосования). Команда Герцога — мужчины средних лет в строгих костюмах с партийными значками; серьезные люди, привыкшие решать вопросы. Быть несерьезным позволяет себе только Герцог: он является на победную вечеринку в костюме клоуна, явно себя не контролирует и закидывается кокаином с такой жадностью, будто кто-то может у него эту отраву отнять. Но этот вдох порошка — лишь катализатор и без того немалой и неадекватной активности Герцога: герой, в старинной опере просто скучавший и искавший развлечений, здесь превращается в молодого человека, сшибающего все нравственные границы с настойчивостью Калигулы. (Он не просто утаскивает к себе женщин — одна из жертв выползает из его кабинета в мазохистской маске). Понятно, почему он стал лидером партии: строгим костюмам нужен харизматик, потому что выборы в этой стране еще имеют смысл, но также понятно, что строгие костюмы его уже боятся — и правильно делают.
Ну да, вот такой Герцог Мантуанский. (Поствыборная вечеринка происходит на фоне большого плаката с улыбающимся героем, призывом «Голосуйте за Герцога!» и слоганом «Человек, которому вы можете доверять»). 33-летний тенор Сонгмин Чон, появившийся на свет в Южной Корее, получивший образование в Германии и работающий в основном в немецких театрах, отлично этого Герцога играет: и отчетливый психоз, который герой прикрывает плакатной улыбкой, и ту жажду впечатлений, что не утоляется тривиальным переодеванием: этот Герцог еще и способен заставить влюбленную в него горничную сыграть в русскую рулетку. Но каким же при таком Герцоге должен быть Риголетто?
В старом сюжете Риголетто — уродливый шут при молодом красавце Герцоге, человек, забавляющийся тем, скольким людям его господин принес несчастье. В новом спектакле — никакого горба и никакого шутовства. Отличный баритон из Новосибирска Павел Янковский играет умника, циника, руководителя избирательной кампании Герцога, отчетливо презирающего всю его команду (члены этой команды в ответ его ненавидят, но старательно изображают радость и уважение при встречах). Риголетто знает цену Герцогу, но прекрасно понимает, что вот на такого улыбчивого красавчика ведутся народные массы, его же участь — быть всегда «за кулисами». Не то чтобы его это не устраивало — кроме всего прочего, за такую работу неплохо платят, а у него дочь больна и частная лечебница должна быть самой лучшей. Иногда становится тошно, да, — тогда можно выскочить из зала заседаний в курилку, выдать в одиночестве яростный монолог и — успокоиться. Он профессионал, он справится с эмоциями.
Катастрофа в этом спектакле случается там же, где и изначально было задумано Верди: Герцог обращает свое внимание на дочь Риголетто, Джильду (Руслана Коваль, артистка молодежной оперной программы Большого театра). Но если полтора века назад переодетый бедным студентом ловелас знакомился просто с невинной девушкой, нынешний Герцог в поисках развлечений проникает в элитную психушку, где живет несчастное создание, у которой очевидные проблемы с головой. Мы только что наблюдали, как ее навещал Риголетто: как она предъявляла ему свои рисунки, детские каляки-маляки, как засовывала фломастеры в свою прическу, как начинала дрожать и шарахаться и как на лице у отца сменялись выражения растерянности, печали, усталости и раздражения. Вот этого полуребенка-полузвереныша и решил заполучить в свою спальную коллекцию Герцог — и ему это вполне удается.
Ну наконец-то, думаем мы, глядя, как мечется Риголетто, потерявший Джильду, как он сталкивается с «придворными», с командой Герцога, — с людьми, которые в курсе, где девушка, но не пропускают несчастного отца в тайный кабинет. Есть вещи важнее хорошей зарплаты — жизнь и честь дочери среди них, и сейчас он восстанет, недаром же в старом либретто шут нанимает профессионального киллера для вендетты. Все так — и Риголетто договаривается с охранником (20 старинных скудо превратились в немаленькую коробку с пачками бумажных денег), и ждет, когда ему вручат труп Герцога. Как и полагается у Верди — вручают ему труп Джильды. Не как у Верди — на том история не кончается.
Вместо угасания смертельно раненой дочери на руках несчастного отца — решительный жест этого самого отца, которым он душит уже пришедшую в себя девицу. (Надежды на выздоровление никакой, после встречи с Герцогом она еще и нимфоманкой стала). Вместо финального отчаяния Риголетто — его возвращение в зал заседаний к началу совещания. Он профессионал, ничто не может помешать его эффективной работе.
Так из оперы Верди (в музыкальном отношении безупречно исполненной оркестром, которым руководил молодой дирижер Йоханнес Пелл, хором и всеми солистами), где речь шла о возмездии божеском и человеческом, вырастает спектакль о мире, где нельзя надеяться ни на божью, ни на человеческую кару. Где никто ни за что не ответит — ни Герцог, ни его приспешники, ни сам Риголетто. Где единственной радостью человека оказывается его крепкий профессионализм. А уж кому человек служит с помощью этого профессионализма — это совсем неважно.