Сразу два фильма основной каннской программы так или иначе затронули тему современного искусства — предмета, до сих пор вызывающего споры между адептами известного определения Хрущева «мусор!» и культурологами. Фильм европейца Рубена Эстлунда «Квадрат», уже названием отсылающий к шедевру авангарда, как и комедия американца Ноя Баумбаха «Истории семьи Майровиц» напрямую совриска не касаются, а лишь подтрунивают над его представителями, но главные герои обеих картин связаны с актуальным искусством непосредственно.
Куратор стокгольмского клона МОМА Кристиан становится жертвой уличного ограбления, и его коллеги предлагают раскидать объявление с угрозой обратиться в полицию в том подъезде, откуда идет сигнал с украденного айфона. Дом, понятно, в эмигрантском районе, куда перепуганный искусствовед заявляется на своей «Тесле», как Миклухо-Маклай в стан аборигенов. Находку возвращают на следующий день, но Кристиана теперь преследует настырный мальчик. Его родители-эмигранты, прочтя листовку, обвинили сына в краже телефона, хотя никакого преступления тот не совершал. Вокруг злосчастных поисков кошелька и мобильника разворачивается драма, где герои и жертвы подчас меняются ролями, в духе предыдущего фильма Эстлунда «Форс-мажор».
Поскольку и раньше позиция режиссера не оставляла сомнений в его презрении к сытым соотечественникам, буржуазному образу жизни и прочим издержкам цивилизации, в «Квадрате» он лишь расширяет горизонт, перенося акцент с внутрисемейных проблем на более глобальные, социальные взаимоотношения.
Начинается все с прямой издевки над упомянутым конфликтом между современными художниками и инертной массой — фильм много и смачно шутит над музейщиками, журналистами, медиаменеджерами, посетителями музея и в самых забавных моментах не забывает напомнить о постоянном стремлении очередной уборщицы выбросить дорогостоящие инсталляции на помойку.
Легкое высмеивание, а подчас и издевательство над непонятным (или не понятым) до конца искусством — благодатный фон для раскрытия основного конфликта: эдакий «аристократ духа», богатый европеец, занимающийся невесть чем (по мнению мещан), неспроста и заслуженно испытывает чувство вины. Хотя Кристиан — бонвиван, с трудом вспоминающий на утро имя соблазненной журналистки, испытывающий после однократного секса панический страх, что девушка будет его преследовать, — он еще и разведенный отец очаровательных дочек, перед которыми ему стыдно. Осознав несправедливость обвинений в краже жильцов злополучных трущоб, он совершает акт публичного покаяния — правда, невостребованный никем, кроме его удивленных детей.
На самом деле «Квадрат» куда многограннее, чем может показаться на первый взгляд — фактически мы видим куб. Это вовсе не приговор сытому обывателю — Эстлунд явно раздражен стремлением оправдать людское хамства тем, что речь идет об униженных и угнетенных, которым надо платить за страдания. Несколько центральных эпизодов напрямую полемизируют с общеевропейским культом толерантности, а некоторые откровенно высмеивают его, адресуя упреки не к личности, а к социуму. Режиссер прибегает к гротеску и вплетает в нарратив сюрреалистические эпизоды: на светском приеме по случаю вернисажа в зале появляется изображающий гориллу голый мужик-актер и выводит публику из себя настолько, что седовласые джентльмены остервенело бросаются на хама с кулаками. Да и настоящая симпатичная обезьяна пару раз мелькает в кадре, будучи то ли домашним питомцем, то ли фантомом, недвусмысленно намекая на контраст между представителями истеблишмента и простыми согражданами. Кого именно символизирует животное — догадаться не сложно.
В комедии Ноя Баумбаха «Истории семьи Мейровиц» актуальному искусству отведена более почетная роль: глава фамилии Мейровиц (Дастин Хофман), он же отец двух взрослых сыновей, музыканта-неудачника Дэнни (Адам Сэндлер) и бизнесмена Мэтью (Бен Стиллер), — старый художник, живущий в Бруклине. Он не последний представитель совриска, достигший пика популярности в 70-х. Мистера Мейровица, как всякого непризнанного художника, травмирует успех старого друга и конкурента, на вернисаже которого его представляют Сигурни Уивер (камео актрисы) — как знаменитость. Что неправда. Тем не менее старик кичится тем, что в ответ на «очень приятно, меня зовут Сигурни» смог гордо ответить «а меня зовут Гарольд», становясь с селебрити на одну доску. Баумбах, как и Эстлунд, слегка подтрунивает над произведениями новейшего времени — когда папаша пытается похвастаться перед детьми очередной работой, в руках у него оказывается нечто непонятное, и камера быстро съезжает с объекта, не фокусируя внимания.
Баумбах — сценарист нескольких фильмов Уэса Андерсона и автор собственных картин, одна из которых была номинирована в 2005-м на «Оскар» — она называлась «Кальмар и кит» и рассказывала похожую семейную историю, где фигурировал отец-писатель и пара сыновей. Как и прежде, в «Истории семьи Мейровиц» он следует стилю великих комедиографов, в первую очередь Вуди Аллену периода семидесятых, когда фильм на девяносто процентов состоит из диалогов. Чтобы из этого чисто литературного текста получилось кино, автор манипулирует забавным гримом — Хоффману приклеили окладистую бороду, а у его жены Морин (Эммы Томпсон) — облик типичной «хиппи очкастой». Кастинг не в последнюю очередь придает этому фильму уверенности — помимо звезд в главных ролях, в совсем небольших эпизодах играют и Адам Драйвер, и почти неузнаваемая Кэндис Берген, и красотка Грейс Ван Паттен.
Впрочем, два популярных комика плюс Дастин Хоффман одним своим появлением в кадре вызывают смех, тем более что Сэндлер и Стиллер не кривляются как клоуны в своей обычной манере, а играют более-менее живых людей — обиженных, каждый по-своему, взрослых детей прощающегося с карьерой, да и самой жизнью, местечкового патриарха. Истории этой взбалмошной семьи полны иронии, где не только слово fuck органично вплетено в речь, но и обыденные ситуации разыграны так, чтобы тривиальный сюжет про невысказанную ревность и обиду на нарциссичного родителя — когда скелеты лезут из шкафа в нужный момент, привнося в повествование аромат хасидских притч, к которым недвусмысленно отсылает зрителя автор, —воспринимался реалистично, несмотря на всю литературность.
Кстати, этот фильм, как и корейская «Окчу», создан на деньги компании Netflix, в связи с чем разразился скандал между прокатчиками и фестивалем, в подробности которого сейчас не будем вдаваться — это отдельная тема. Замечу только, что при появлении всем известного логотипа платформы потокового вещания обе ленты сопровождали бурные аплодисменты.