В Москве с 1 по 12 июня проходит фестиваль «Времена и эпохи. Собрание». Как ожидается, на него съедутся до 10 тысяч исторических реконструкторов и других участников. На 12 отдельных площадках они воспроизведут 12 эпох, включая железный век, античность, петровское время, Отечественную войну 1812 года и другие. В последние годы реконструкции исторических баталий становятся все популярнее. Бородинская битва, штурм Берлина, сражения Первой мировой войны — эти масштабные представления привлекают публику. Но кто они, российские реконструкторы? Как зародилось это движение? С какими проблемами сталкивались реконструкторы в СССР, какие у них трудности сейчас? На эти вопросы в интервью «Ленте.ру» ответил кандидат исторических наук Олег Соколов, один из основоположников движения военно-исторической реконструкции в России, объединяющего военно-исторические клубы страны.
«Лента.ру»: Кто и как приходит в историческую реконструкцию?
Соколов: Почему человек становится физиком? Один потому, что без физики жить не может, другой — потому, что его интересуют какие-то конкретные проблемы, третьего интересуют деньги, которые можно тут заработать. Так же и реконструкторами движут разные мотивы.
Я являюсь родоначальником этого движения в нашей стране. Произошло это ровно 40 лет назад, когда 18-летний парень и еще четверо его друзей добыли копии старинных мундиров наполеоновской эпохи и устроили бивак на развалинах старинного замка. Для нас это было возможностью перенестись — по крайней мере, в мыслях, мечтах — почти на 200 лет тому назад.
Думаю, лучшие реконструкторы занимаются этим потому, что им хочется увидеть, почувствовать, как все было раньше. Именно такие люди основали это движение, а дальше все уже пошло само собой. Сейчас многие приходят, например, в уже сложившуюся группу, где все хорошо знают друг друга.
Вот у нас ребята делали полк Нассау на службе наполеоновской Франции. Немцы на службе Наполеону, да еще какое-то Нассау… Кто это, что это такое? Один парень спросил: «А что это вы тут делаете?» Ему объяснили. Он напросился посмотреть и просто приехал на Бородино. Компания оказалась настолько веселой, что он остался.
Есть и увлеченные чисто военной стороной дела, особенно в реконструкции событий ХХ века. Есть и конъюнктурщики. Великая Отечественная война сейчас у нас популярна, и все, что с ней связано, поддерживают власти. Это, конечно, хорошо, но из-за этого в движение попадают люди, которым просто нужно попиариться или заработать какие-то копейки.
В общем, реконструкторы — это люди, которые хотят отправиться на «машине времени» в другую эпоху. Кого-то привлекает рыцарство, кого-то — XVII век, кого-то — наполеоника. И когда это делают хорошо, получается настоящий живой музей, своего рода наглядное пособие по быту того времени.
Трудно было заниматься исторической реконструкцией в советские времена? И насколько это было популярно?
Когда я взялся за это в 1976 году, ничего подобного еще не было. И нами сразу заинтересовались компетентные органы. К их чести, впрочем, стоит сказать, что когда они поняли, в чем дело, быстро от нас отстали, препятствий не чинили. Хотя и намекнули, что если слишком афишировать это дело, возможны проблемы.
Какого характера?
По тундре, по широкой дороге… Вот такого характера проблемы.
И как вы работали?
Практически в подполье. Сложился некий закрытый клуб, объединявший несколько десятков человек из разных городов. В 1988 году, во время перестройки, один из моих друзей, капитан десантных войск Анатолий Новиков, сказал: «А давай мы это сделаем уже при поддержке властей?»
У него были определенные связи. При поддержке властей мы провели открытый поход. Нас было 80 человек, и все это освещалось в прессе, по телевидению. После этого буквально как грибы после дождя выросли десятки, а то и сотни клубов по всей стране. Прежде всего, конечно, интересовала война 1812 года. Потом уже занялись средневековьем, Первой мировой, Второй мировой и так далее.
То есть началось все именно с наполеоновских войн?
Да. Мы не создавали никакого конкретного полка, просто нашли в старых театральных мастерских костюмы, сделанные в 1912 году на столетие войны 1812 года. Я, тогда еще мальчишка, взял мундир французского генерала, а мои друзья — офицеров разных полков. Как я стал тогда командиром, так и остался. Конечно, теперь мой мундир сделан лучшими современными мастерами, но по типу тот же — дивизионного генерала наполеоновской армии.
С какими проблемами сталкиваетесь сейчас?
Они перешли в совершенно иную плоскость. Прежде всего движение разрослось, и власти обращают на него внимание. Возникли обычные человеческие проблемы: борьба за влияние, кто сумеет лучше «подлизнуть» чиновникам, получить денег. Ваш покорный слуга оказался в роли жертвы этого процесса. Через несколько дней я еду в Польшу командовать битвой. Туда меня приглашают, а в России, к сожалению, кое-кто умеет лучше работать локтями и входить во властные кабинеты. Когда речь идет о зарабатывании денег, слова «великодушие» и «благородство» мало значат. Хотя начиналось все с рыцарства, романтики.
Насколько исторически точны оружие и костюмы реконструкторов?
Каждый клуб — это свой мир. Есть клубы, занимающиеся Великой Отечественной, там берут гимнастерку и каску и идут куда-нибудь за деньги выступать. Ценность такой реконструкции не просто нулевая, а даже отрицательная со всех точек зрения.
Но есть клубы, где все реконструируется до мельчайших подробностей, вплоть до содержания солдатского ранца. Некоторые даже перегибают палку в этом смысле, учитывая каждую пуговичку и стежок, но при этом за своим поведением на биваке, в том числе за разговорами, не особо следят.
Когда я был главой движения, прежде всего стремился к воссозданию не только внешнего облика (хотя это, конечно, очень важно), но и морального. Если люди занимаются, скажем, гусарами 1812 года, мало напялить на себя гусарские мундиры и пить водку. Надо знать, кто такие гусары, что они делали, какие вели разговоры — согласно времени реконструкции. А не «Э, Петька, че там у тебя, на хрен?!» Если человек сказал такое, то он может нарядиться во что угодно, но останется обычным гопником.
Зрители легко понимают то, что им показывают? Узнают противостоящие стороны, эпоху?
Все зависит от комментатора мероприятия, его организаторов. Было дело — на Бородинском поле стоят две тетки. Одна говорит:
— Слушай, а там кто?
— По-моему, русские, — отвечает вторая.
— А там?
— Французы.
— А немцы где?..
Раз напали, значит, немцы должны быть! Таких случаев полно. В чем бы ни шли реконструкторы событий 1812 года, для всех они всегда «гусары», а то и «ковбои». Даже говорили: «Вон, Печорины пошли!»
Реконструкторство — это для себя, или реконструкторы ставят перед собой общественные задачи?
Конечно, прежде всего это удовольствие для себя — очутиться в любимой эпохе. В то же время хочется рассказать о ней и показать ее другим. Есть и такие, кто просто старается зарабатывать на этом деньги, и такие, для кого все это лишь забавный туризм. Нет общей объединяющей задачи. Все клубы разные, в том числе и по уровню морального духа, по знаниям.
Приведите пример.
Скажем, мы очень хорошо узнали, как устроен рыцарский доспех, как его сделать. У меня есть товарищ, которого я привел в реконструкцию. Сейчас он, Клим Жуков, знаменитый реконструктор и историк, выдающийся специалист в области доспехов, в Эрмитаже работал. Реконструкторство помогло ему понять, как все это функционирует.
А что дало участие в исторической реконструкции вам?
Без нее я никогда не смог бы ощутить то, что ощутил. Когда командуешь большими сражениями (например, я командовал полуторатысячным французским соединением) и проводишь восемь часов в седле во главе войска под пушечную канонаду, сталкиваешься практически с теми же задачами, что и реальный генерал французской армии. Конечно, все это стоит делить на двадцать, поскольку тут люди не погибают по-настоящему. Но атмосфера! Грохот боя, все опьянены сражением, не слышат приказы, солдаты палят, и офицер не может остановить их.
Мои книги о наполеоновских войнах изданы на разных языках. Они написаны во многом благодаря тому, что я почувствовал во время реконструкций. Я реализовал свою мечту побывать в той эпохе.
Видите ли вы какие-нибудь новые возможности для реконструкторов, которые может открыть фестиваль «Времена и эпохи», проходящий в Москве в эти дни?
Я приглашен и буду участвовать в нем. Мне кажется, что он положительно повлияет на движение. То, что его проводят в Москве на таком уровне, — наверно, это и есть реализация тех задач, которые я ставил перед собой много лет назад. Я не вхожу в число организаторов, но надеюсь вновь влиться в процесс создания последующих фестивалей.
Фестиваль «Времена и эпохи» пройдет на 30 площадках по всему городу и завершится 12 июня, в День России, масштабным представлением на Тверской улице.