В прокате уже несколько дней идет «Мумия» Алекса Куртцмана — перезапущенный с Томом Крузом блокбастер, с которого начинает отсчет новая франшиза: в ней найдется место и невесте Франкенштейна, и Человеку-невидимке, и другим классическим киномонстрам. «Лента.ру» поговорила с Куртцманом, в свое время прославившимся сценариями «Трансформеров» и «Стар Трека» и принесшим голливудским студиям более 3 миллиардов долларов кассовых сборов, о его первом большом режиссерском проекте (если не считать дебютной драмы «Люди как мы»).
«Лента.ру»: Чем вас привлекла эта довольно рискованная затея — возродить «Мумию»? Более того — в несколько ином жанре, все-таки версия с Брэнданом Фрэйзером была откровенно комедийной.
Алекс Куртцман: Вы правы в том, что мы пошли на определенный риск — но по-другому и не бывает, когда берешься за настолько амбициозный, дорогостоящий и масштабный фильм, как «Мумия». Для меня лично это, безусловно, был вызов: я вообще стараюсь с каждым новым проектом повышать ставки. А как иначе прогрессировать и расти как кинематографист? В данном случае я просто не мог упустить шанс впервые в режиссерском качестве поработать в формате блокбастера. И конечно, когда из идеи перезапустить саму «Мумию» в какой-то момент родился план создать целую новую киновселенную, в которой бы сосуществовали классические монстры студии Universal, волнение сменилось азартом. Это же невероятно интересно — попробовать вдохнуть новую жизнь в культовых персонажей, фанатом которых я был с самого раннего детства, придумать целый новый экранный мир.
А в какой момент идея снять «Мумию» переросла в планы на полноценную франшизу?
Примерно в середине подготовительного периода — сценарий «Мумии» уже был написан, и мы занимались сведением проекта воедино, кастингом, выбором локаций. Когда же в Universal кто-то вдруг предложил этим фильмом запустить Темную вселенную и вернуть на экраны других классических монстров, я немедленно за эту идею ухватился.
Сценарий «Мумии» пришлось перерабатывать после этого?
Да, мы внесли довольно существенные с учетом грядущих фильмов изменения — добавили персонажа Рассела Кроу, например, перебросили сюжетные мостики к следующим картинам. Вообще, мне кажется, саму «Мумию» это только обогатило — перед нами возникла задача не только снять эффектное, увлекательное кино, настоящий летний блокбастер, но и ввести с его помощью зрителей в интересный новый мир.
Наверное, самым сложным с «Мумией» было подобрать правильную интонацию?
Именно. Как вы уже заметили, предыдущая версия этой истории в кино была комедийной — и мне, кстати, вполне нравились «Мумия» и ее сиквелы с Брэнданом Фрэйзером. С другой стороны, мы в этом фильме хотели в большей степени, чем те картины, отдать дань уважения классическим, еще довоенным лентам о мумии — добиться в некоторых сценах, например, полноценного хоррор-эффекта. Ну и, естественно, было очень важно сохранить ту легкость, которая так ощущается в «Руке мумии» или «Гробнице мумии». Само собой, нужно было и соответствовать представлениям аудитории о том, каким должен быть современный блокбастер. В общем, можно сказать, что мы добивались такого гибрида между олдскульной развлекательностью и возможностями большого голливудского кино ХХI века.
При этом вы пошли на то, чтобы поменять пол мумии — во всех предыдущих фильмах это был мужчина.
Это решение мы со сценаристами приняли еще на одной из ранних стадий работы над проектом — был необходим ход, на который бы никто из наших предшественников не решался. А потом я увидел в шпионском фильме «Kingsman: Секретная служба» Софию Бутеллу в роли немой киллерши и понял, что у нас есть отличная кандидатура на роль этой мумии — принцессы Ахманет. На пробах мы довольно быстро убедились, что она идеально подходит: в ней есть и что-то угрожающее, и безусловная привлекательность, и талант передавать нужную эмоцию, даже если нужно обойтись без слов.
Вообще, игра Бутеллы в «Мумии» во многом отсылает не только к кино 1930-40-х, но и к немому кино — хореография ее движений, пожалуй, важнее реплик.
Такой мы ее героиню и задумывали — сложнее же всего было найти правильный визуальный облик для нее, то есть татуировки на лице, подобрать нужный вариант компьютерных эффектов, чтобы передать древность Ахманет, но при этом сохранить сексуальность Софии.
Меня, кстати, удивило то, как основательно образ Ахманет выстроен вокруг ее психосексуальных чар.
Правда? На самом деле мы не то, чтобы в этом плане пошли против канона. Вспомните классические хорроры Universal — у мумии в них всегда был мощный эротический подтекст. Только пол был другим — в этом смысле мы лишь осуществили гендерную перемену, но в целом остались верны традиционному образу мумии, одновременно грозному, но и неотразимому, притягательному. В принципе, даже в фильмах с Фрэйзером было то же самое.
Том Круз сумел вас чем-нибудь удивить на съемках «Мумии»?
Мы давно знакомы с Томом и пару раз уже вместе работали, но он такой профи, что на площадке все равно всегда ухитрится тебя поразить. Вообще, у меня ощущение, что Круз по своему пониманию кино — не столько актер, сколько режиссер. Он всегда не хуже тебя чувствует, как нужно построить ту или иную сцену, какой план выбрать. А удивил ли... Пожалуй, да. У нас поначалу были сложности с тем, чтобы правильно подобрать героине Софии Бутеллы манеру двигаться, походку — а Том, глядя на это, подошел ко мне и Софии и предложил: «София, а что если ты будешь двигаться немного, как в замедленной съемке, при этом вот так выгибая бедра при ходьбе», — и показал пару движений. Это было ровно то, что нужно! В сущности, он подобрал ключ к чужому персонажу!
Вообще, вам легко дался переход от работы сценаристом к режиссуре?
Нет, конечно, такое не может проходить легко! Но, к счастью, у меня был опыт режиссуры на «Людях как мы» — со скидкой на куда меньший масштаб, понятно. На фильме вроде «Мумии» ты каждый день решаешь задачи, которые кажутся неподъемными, и при этом растешь как режиссер невероятно. Самое сложное — это контролировать все элементы процесса, сотни людей, по большому счету. По сути, каждый новый день решаешь какую-то новую для себя задачу. Но если правильно себя настроить, то все складывается без особых драм.
А какие кинематографисты сформировали вас как режиссера?
Думаю, в первую очередь это Уильям Фридкин — «Экзорцист» во многом был для нас образцом на «Мумии»: мы хотели добиться того же ощущения подспудного ужаса, надвигающегося из ниоткуда на зрителя. Конечно, Кубрик и Спилберг — при том, что они очень разные, совсем не похожие друг на друга авторы. Тот факт, что Том Круз успел сыграть у Кубрика в «С широко закрытыми глазами», не переставал меня восхищать — и я постоянно расспрашивал его о том опыте, надеясь хотя бы так перенять что-то у классика. Ну и, конечно, Дж. Дж. Абрамс, с которым мы очень много работали и который научил меня более-менее всему, что я знаю о том, как делаются фильмы и сериалы.