Минобороны России предложило обязать поступающих на контрактную службу отчитываться обо всех своих аккаунтах в социальных сетях для проверки, тем самым распространив на них норму, действующую на гражданских госслужащих с июня 2016 года. «Лента.ру» изучила, как этот вопрос решался в армиях ведущих стран мира.
Основной характер регулирования соцсетей в документах военных ведомств крупных стран Запада принадлежит области этики поведения и обеспечения личной (антитеррористической и криминальной) безопасности самих военнослужащих. Этому посвящена существенная часть инструкций. Однако утверждать, что таково единственное назначение подобных документов, нельзя: режим секретности и нераспространения служебной информации также отражены в них достаточно подробно.
Рекомендации расшифровывают, какую именно информацию (помимо имеющей установленные грифы секретности и нераспространения) военнослужащий не имеет права публиковать в своих аккаунтах, а также каким именно образом он может участвовать в публичных дискуссиях, непосредственно связанных с интересами службы.
Последняя проблема особенно важна на крупных военных форумах, где нередко основными лидерами мнений становятся не только отставники, но и действующие военные, имеющие доступ к чувствительной оперативной или технической информации. Это, к слову, уже не первый год актуально и в России, где в среде любителей вооруженных сил и военной техники уже сложился свой перечень информированных источников, связанных с действующей службой.
Кроме того, в руководствах прописан объемный пласт технических вопросов информационной безопасности — включая борьбу с вирусным ПО, фильтрацию спама и раскрытие фишинговых уловок. Там же содержатся требования для командного состава выработать правила контроля за утечками личных данных подчиненных.
Отдельные разделы посвящены соблюдению авторских прав на размещаемые пользователем в сети материалы: в начале 2010-х было немало скандалов, когда военные НАТО нелегально выкладывали в сеть музыку или видеозаписи.
США шли впереди всех в деле применения соцсетей, и не мудрено, что именно здесь расцвело активное многоступенчатое регулирование — со своими внутренними дискуссиями и переменами ветра.
Первоначально (2007-2009 годы) инструкции Пентагона по соцсетям носили в основном ограничивающий характер и сводились к наращиваемым перечням нерекомендуемых для военнослужащих ресурсов из-за их «небезопасности». Командование получило право самостоятельного принятия решений, и в ряде случаев обращаться к внешним интернет-ресурсам в служебное время со служебных машин просто запрещалось. Однако в феврале 2010 года была выпущена кардинально новая версия сетевой политики минобороны США, официально предписавшая пользоваться «интернет-ресурсами, не подконтрольными министерству обороны», включая соцсети.
Тем самым была отменена презумпция запрета, но, соответственно, понадобились и ограничения, а также четкое формулирование прав и обязанностей военнослужащих при работе с интернетом.
Действующие базовые документы на сей счет относятся к началу текущего десятилетия, в частности, общие для Минобороны подробные рекомендации выпускались в 2012 и 2014 годах. Отдельным службам Пентагона и родам войск вменялось обеспечить доступ военных к сетям, но при этом подробно описать риски и внедрить соответствующие ограничения и правила слежения.
Непосредственной причиной создания этих документов послужили два инцидента. Весной 2010 года один из морпехов получил должностное взыскание (и впоследствии был уволен) за критический пост в адрес президента Обамы. А весной 2012 года, после взлома одного из сайтов знакомств, хакеры опубликовали базу персональных данных, в которой засветились служебные почтовые адреса из домена mil.
Корпус морской пехоты ввел в действие свой Social Media Guidance в 2010 году и несколько раз его обновлял. Последнее обновление было этой весной, после грандиозного скандала с массовой утечкой в сеть снимков обнаженных женщин-военнослужащих Корпуса и флота. Этот же скандал привел к обновлению инструкций и в других видах вооруженных сил.
Рекомендации Корпуса и сложившаяся там практика применения снискали славу самых жестких и «параноидальных» среди других ветвей американской военной службы (исключая разведку). Много внимания уделяется абсолютному блокированию любых утечек информации о выполняемых операциях, кроме того, примерно с середины 2010-х в Корпусе особо отмечали необходимость дополнительного регулирования по линии утечек персональных данных и предотвращения криминальной активности в сети по отношению к своим военным. Однако базовые принципы, по которым военнослужащим в целом разрешается пользоваться соцсетями, неукоснительно соблюдаются и там.
Армия США опубликовала первый крупный свод правил в январе 2011 года. ВВС лидировали по этой части, там умудрились принять масштабный документ по кибербезопасности, частично касавшийся и этих вопросов, еще в 2009-м и потом несколько раз его переписывали. Флот выпустил свои рекомендации в августе 2010-го и также неоднократно их переписывал (последняя версия относится к марту 2017 года).
Во всех военных руководствах по соцсетям и интернету в США подчеркивается, что главная проблема, помимо рисков личной безопасности военнослужащего, — утечка секретной информации о текущих операциях (то есть сведений о развертывании и перемещениях соединений). Отмечается особая опасность пользования ресурсами с геотегированием.
Британские военные в целом следовали американской политике регулирования. Однако вопрос часто заматывался, откладывался и решался келейно, без четких регулирующих правил и институтов (что вообще характерно для британского стиля управления).
Как раз не вполне продуманная попытка ввести нормативное регулирование и привела к проблемам. В январе 2009 года в Великобритании ввели в действие приказ минобороны «О контактах с прессой и открытых коммуникациях», подготовленный довольно небрежно. Тут же в прессу просочились сведения о том, что военным в соответствии с этим приказом блокируют доступ к соцсетям (в частности, Facebook и MySpace), а служащие в Афганистане иной раз лишены даже возможности пользоваться Skype.
Скандал привел к тому, что минобороны подтвердило права военных на соцсети, однако анонсировало и «некоторые ограничения», обосновав их «войной с терроризмом». В дальнейшем инструкции были переписаны, но все равно сохранили характер «обязательных рекомендаций», переданных на усмотрение командного состава и направленных главным образом на ограничение утечек информации из зон операций на Ближнем Востоке.
Отдельно, как обычно, стоит Королевский флот, с его традициями и повадками. Там, в принципе, действуют те же правила, но во всем, как всегда, есть отличия. Например, в апреле 2016 года в прессе сообщили, что морякам жестко запрещают критиковать в соцсетях бытовые условия, в частности, качество пищи. Особенно забавно, что запрет был введен не сам по себе, а на фоне «растущего потока жалоб в сети».
Первый руководящий документ по министерству обороны, именуемый «Надлежащее использование социальных сетей», появился в 2012 году, а в 2016-м вышло второе издание.
Текст выдержан в неформальном стиле и предназначен не только для самих военных, но и для членов их семей. Последние правки, внесенные в 2016-м, по утверждению ведомства, обусловлены новыми технологическими возможностями сети, несущими в себе риски (среди них названы, в частности, живые трансляции Facebook и Periscope).
Хотя в документе есть раздел, аналогичный англо-американскому «обеспечению OPSEC» (секретности операций), а также грозный перечень уголовных статей за разглашение государственной и служебной тайны, основной упор сделан на обеспечение личной безопасности военных и их родственников.
Сеть рассматривается как активный источник угроз и среда обитания бдительных врагов, мониторящих неаккуратное размещение чувствительной персональной информации.
Французские госструктуры активно финансируют разработки средств мониторинга и глубокого анализа данных, размещаемых в соцсетях. В частности, прототипы таких систем показывала компания Thales.
Германские военные ввели регулирование социальных сетей («Рекомендации по безопасному использованию») в мае 2012 года, после длительной и достаточно нудной полемики в прессе, сводящейся к тому, что надо бы уже что-то написать, а то у всех есть, а мы как бедные родственники.
В итоге было написано именно «что-то». Несмотря на национальную привычку к созданию многотомных «руководящих документов» на каждый случай, «Рекомендации» исключительно лаконичны и фрагментарны даже в сравнении с французскими. Ничего близкого к развесистой американской системе нормативов немцы и близко не пытались воспроизвести.
Основное содержание документа — призыв, как выражался герой советского фильма, не путать свою шерсть с государственной. Есть частная жизнь военнослужащего, ее и надлежит отражать в соцсетях, а служебные вопросы следует держать подальше от интернета.
В остальном немцы сохранили себе этим документом полную свободу для индивидуального подхода, строго указав на необходимость сохранения конфиденциальности в части чувствительной информации (без уточнения какой, когда и как именно).
Израильские нормы регулирования рыхлы и разрознены, хотя внедряются уже давно. В основном они касаются защиты персональных данных и предотвращения угроз для личной безопасности военных.
В Армии обороны Израиля регулярно подчеркивают, что не ставят себе задачей ограничивать пользование соцсетями. Однако уже в 2013 году был подготовлен ряд инструкций, представляющих собой что-то вроде, по замечанию газет, «кодекса этики поведения в соцсетях».
В них, в частности, обосновывался полный запрет на соцсети для подразделений и учреждений с высочайшим уровнем секретности. Для офицеров разведки и пилотов ВВС соцсети разрешили, но запретили упоминать, что они военнослужащие, и размещать свои фотографии в форме.
Весной 2017 года документы были обновлены. Это связано с несколькими случаями, когда боевики «Хамаса» использовали подложные женские профили в Facebook, втираясь в доверие к военнослужащим, и подбрасывали им ссылки, с которых на смартфоны загружалось шпионское ПО.
Китайские вооруженные силы отличаются жесточайшей зарегулированностью по части соцсетей. Военнослужащим запрещается вести личные блоги и искать новую работу в онлайне. Значительные ограничения затронули популярный в Китае мессенджер WeChat, хотя формально пользоваться им военным не запрещено.
В конце 2015 года в Китае заявили о разработке своеобразной прокси-системы, которая позволит военным пользоваться услугами онлайн-магазинов, не передавая чувствительную информацию, например, место расположения воинских частей.
Также в 2015 году введены дополнительные ограничения, касающиеся членов семей военнослужащих. В частности, в коллективах жен офицеров были назначены «кураторы», отслеживающие активность в группах и чатах. Жены офицеров прошли обязательный курс лекций по сохранению конфиденциальной информации в сети.
Нормы для военных крупных государств в соцсетях принимаются, как правило, в контексте вовлечения в конфликты, главным образом в войну с терроризмом, а в особенности — при размещении воинских контингентов в конфликтных зонах (Афганистан, Ирак).
Рекомендации «не светить» своими фотографиями и персональными данными выпускались, в частности, в Канаде в 2008 году и в Австралии в 2012-м. Австралийцы одними из первых указали на тактику подложных женских аккаунтов, которыми пользовались в Афганистане боевики «Талибана» для выманивания информации.
Индийским военнослужащим соцсети разрешены. Фотографий в форме рекомендовано избегать, служебные вопросы не обсуждать. Прямо запрещено участвовать в группах и дискуссиях, связанных с политической или религиозной повесткой, а также в обсуждениях военных и военно-технических вопросов.
В начале 2017-го в индийской прессе распространились сообщения о том, что военные используют соцсети как площадку для жалоб на своих командиров. Командование выступило резко против подобной практики, что, вероятно, приведет к новым ограничениям.