Факт обнаружения высокой дозы алкоголя в крови шестилетнего Алеши Шимко вызвал широкий общественный резонанс, затмив даже бойню в подмосковном поселке Кратово. Общественность обрушилась с критикой на судебно-медицинских экспертов, большинство подозревало ошибку экспертов либо сознательное искажение данных. Информация о нередких случаях поступления пьяных детей в реанимацию ушла на второй план.
«Лента.ру» побеседовала с опытным судмедэкспертом, который на условиях анонимности взвешенно и беспристрастно разобрал возможные варианты развития событий с анализами в балашихинской трагедии. Когда материал готовился к публикации, стало известно, что проведенная Главным управлением криминалистики СКР экспертиза подтвердила: кровь ребенка не была подменена и в ней действительно был обнаружен алкоголь. Причем даже в смывах с днища автомобиля, под колесами которого и погиб ребенок. То есть ни ошибки, ни халатности в действиях эксперта не установлено.
Я априори считаю заключение эксперта правильным, хотя бы потому, что в том случае, когда по вине водителя погиб пешеход, состояние пешехода не имеет значения. Если доказана причинно-следственная связь между нарушением правил дорожного движения водителем и смертью мальчика, никакого значения не имеет, трезв или пьян был мальчик.
Удивительно, что люди сейчас не верят тому, что ребенок может быть пьяным. Да таких случаев сколько угодно. В Москве в реанимации с алкогольным отравлением ежегодно поступает пять-шесть детей, часто — совсем маленькие. Даже если в поисковике набрать «госпитализирован с алкогольным отравлением», получим несколько сот результатов, а ведь далеко не обо всех случаях пишут в газетах.
Ну и субъективное мнение: Михаил Клейменов — опытный эксперт, стаж его превышает четверть века. Более того, после пережитой личной трагедии он особенно внимательно относится к исследованиям детских тел, в своих выводах и действиях аккуратен. Даже это дает лично мне все основания верить ему больше, чем его противникам, тем более что они говорят много глупостей.
Давайте исследовать все возможности. Я в настоящее время вижу их три: ошибка или случайная подмена образцов, умышленная подмена исследуемых материалов и, скажем так, отсутствие ошибки.
Первая версия: ошибка или случайная подмена образцов. И то, и другое маловероятно и к сегодняшнему дню уже опровергнуто. Но давайте по порядку.
Образцы тканей берут во время вскрытия. Немедленно после изъятия их упаковывают в стеклянные баночки, в которые закладывают сопроводительную маркировку, сделанную на специальной пленке, которая не боится фиксирующей жидкости. На этом этапе случайная подмена невозможна просто по определению.
Изъятые образцы фиксируют несколько суток, и только потом отправляют в гистологическую лабораторию и в так называемый «мокрый архив» — архив контрольных образцов, которые хранятся для возможных повторных исследований. Здесь правила предписывают одновременно работать с образцами только одной экспертизы: надо их извлечь из баночки, разрезать специальным образом и вновь упаковать. Фактически же иногда на большой стол выставляют материалы двух-трех экспертиз, и теоретически (чисто теоретически!) на данном этапе возможна случайная ошибка. Но на практике ошибиться сложно: кроме обязательных образцов на исследование отправляют имеющие значения фрагменты, а они у каждого тела разные. Ну, например, у ребенка обязательно изымают вилочковую железу, а у взрослых ее не берут. Размеры, цвет, структурные особенности не скажу что индивидуальны, но заметно отличаются. Этот разбор тоже делает судебно-медицинский эксперт. Крайне маловероятно, что подмена могла произойти на этом этапе. (Это легко проверяется генетической экспертизой, и в данном случае такое исследование было проведено сразу же после получения спорного результата. Оно показало, что подмены материала не было, на исследование поступили образцы тканей именно погибшего мальчика.)
Кровь на химико-токсикологическое исследование (на алкоголь и токсикологию) также забирает эксперт во время вскрытия, она отправляется в лабораторию сразу же. Здесь ошибка, я считаю, просто невозможна. Маловероятна, но теоретически возможна подмена во время транспортировки — но этот вариант уже опровергнут генетической экспертизой.
Эксперт во время вскрытия описывает видимые повреждения и отбирает образцы для лабораторных исследований, которые проводят гистологи, химики и токсикологи. То есть эксперт до получения результатов не знает, что содержится в крови погибшего. А потом просто переносит данные из справки гистологов в свое заключение. Он, конечно, может указать там другие цифры, но это легко проверяется и перепроверяется. Так что на этом этапе ошибку я тоже исключаю.
Ошибка при исследовании еще более маловероятна. Дело в том, что стандартные процедуры проводит автомат. Сейчас лаборатория бюро судебно-медицинской экспертизы Минздрава Московской области оборудована так, что многие европейские завидуют. В спорных случаях перепроверка проводится вручную — и в данном случае она тоже проведена и подтвердила первоначальный вывод. Косвенные анализы также говорят о наличии алкоголя в крови ребенка.
Таким образом, вариант ошибки крайне маловероятен.
Вторая версия: умышленная подмена органов, всего комплекса или его части. Практически невероятна по тем же обстоятельствам, что мы обсуждали вначале: визуально отличить материалы взрослого от материалов ребенка очень просто, а пострадавших детей в Балашихе, к счастью, не так много. Искать же по всей области, забирать — везти — подменять… Я даже теоретически такое представить себе не могу. Как и версию, что злодеи умышленно напоили похожего ребенка, убили его, тело спрятали, а профессионально изъятые органы просто подкинули. Пахнет конспирологией.
По механизму возможности подмены — надо было подменять и «мокрый архив», и образцы, взятые на исследование... В этой процедуре задействовано много людей, эксперты на такое никогда не пошли бы.
Если рассматривать версию, что экспертов подкупили, то в данном случае надо было платить очень многим, и не по сто тысяч рублей: эксперт, лаборант в Балашихе, пара лаборантов и архивариус в лабораторном корпусе областного БСМЭ, да еще и заведующий отделением гистологии. Более того, когда речь идет о детях, мне даже не хочется рассматривать версию с подкупом — все-таки отношение к детской смерти, тем более к смерти от травм, у моих коллег несколько другое. И здесь, как правило, на сделки не идут. Дело не в риске — дело в том, что мы как никто другой знаем — за все придется держать ответ.
Надо понимать, что в «мокрый архив» отправляются образцы головного мозга, сердца, легких, печени, почек, поджелудочной железы, надпочечников, у детей к этому добавляется вилочковая железа. В случаях травмы добавляются ткани области травмы — то есть даже визуально разница у взрослого и у ребенка заметна. А подобрать такой набор образцов… Конечно, возможно, но это только на поверхностный взгляд. При более-менее внимательном осмотре подмена моментально всплывет, и материал будет направлен прокурору. Это не шутки, мы так воспитаны.
Если предположить, что вначале умудрились подменить кровь, а потом, когда началась шумиха, от того же пьяного тела взяли материал и вновь подменили перед генетикой — они же помнят, откуда брали «пьяный материал»… Сложно до степени «невероятно». Надо понимать: там же видно, какой материал берется для сравнения, и различия между мальчиком и взрослым не заметить сложно. Получается очень сложная схема, которая требует участия массы сотрудников разных подразделений БСМЭ. Вероятность этого критически мала.
Во-первых, у мальчика могло быть какое-то системное заболевание, которое обуславливало нарушение обмена веществ. В абсолютном большинстве случаев такие заболевания, даже не выявленные при жизни, при вскрытии обнаруживаются. В данном случае этого не произошло. Эксперт вскрывал опытный, пусть и не имеющий богатой практики по вскрытию именно детей, но ничего подобного он не заметил и не описал. В любом случае образование этанола в организме от естественных причин дает нам 0,2-0,4 промилле, не больше. Ошибка для такой большой дозы практически исключена.
Во-вторых, мальчик действительно мог хлебнуть спиртного: напомню, что 23 апреля, день его смерти, был выходным. И спиртное (не обязательно водка, пиво или вино) могло стоять на столе. Для ребенка 2,7 промилле в крови могли дать 55-100 миллилитров водки либо около полулитра пива. У меня в практике, к сожалению, были такие случаи, и не раз. Увы, дети выпивают и, незамеченные в пьяном поведении, гибнут, иногда — от алкогольного отравления. Причем родители, которые находятся рядом, ни о чем не подозревают. Если это была не водка, то сопутствующего запаха и, например, ожога пищевода не будет. Но здесь подчеркну, что сейчас мы ведем теоретическую беседу: говорить о конкретном количестве принятого алкоголя не профессионально, так как неизвестен даже примерно промежуток от момента употребления алкоголя до момента наступления смерти.
Что касается версии о посмертном введении алкоголя в кровь — это полный бред. Обменные процессы в организме останавливаются относительно быстро, и таких результатов получить нельзя.
Теперь — практически. Поверьте, мы, судмедэксперты, знаем о собственных слабых местах не только больше других врачей и прокуроров, но и больше обывателя. О таком анализе и мы, и наше руководство узнало очень быстро — и не поверило. Были проведены все возможные перепроверки: и возможность подмены, и возможность ошибки, и коррупционная составляющая, и даже версия визита маленьких зеленых человечков с альфы Центавра… Причем проверки были внутренние, от которых так просто не спрячешься. Мы не нашли ошибок и нарушений. На этом этапе для нас очевидной остается одна-единственная версия, которая непопулярна, но обоснована: в крови ребенка действительно был алкоголь в концентрации, соответствующей сильной степени опьянения. Мы готовы признать, что неправы, но только в том случае, если это будет доказано.
К сожалению, сейчас ответ на все вопросы может дать только эксгумация, что-то обсуждать и расследовать можно только после нее и только в том случае, если комиссионно подтвердится отсутствие алкоголя в теле. В концентрации, соответствующей изначально выявленной, помноженной на течение биологических процессов. Ну, проще говоря, если в теле будет алкоголя не 2,7 промилле, а 2,2 — это значит, что первоначальная экспертиза не ошиблась. Биология — она и на глубине двух метров под землей биология.
Эксгумация нужна для того чтобы прекратить ненужные споры и спекуляции, связанные с этим случаем. Чтобы действительно знать, в каком состоянии находился ребенок на момент гибели, чтобы не голословно заявлять как об артефакте, так и о факте.