Семьдесят пять лет назад, 1 июля 1942 года, в Риге состоялся парад в честь «первой годовщины освобождения Латвии от большевиков». Парад принимал рейхскомиссар Остланда Генрих Лозе, напомнивший, что ровно за год до этого, в июле 1941-го, немецкие части из группы армий «Норд» вошли в Ригу. «Лента.ру» вспомнила, как жила Латвия под гитлеровской оккупацией.
Хотя в Латвии шли ожесточенные бои, территория республики относительно быстро была захвачена немцами. 26 июня 1941 года части вторгшейся армии заняли Даугавпилс, 29 июня — Лиепаю, а 1 июля, после двухдневных боев, пала и Рига. Таким образом уже менее чем через три недели после начала войны вся латвийская земля подпала под власть Гитлера. Те из местных жителей, кто не успел или не захотел эвакуироваться, приняли захватчиков со смешанными чувствами. Латвия была присоединена к СССР в июле 1940-го, и за короткий срок репрессиями и депортациями явных и потенциальных противников своего режима коммунисты сумели настроить против себя значительную часть населения, поэтому многие встречали солдат вермахта как освободителей.
С началом немецкой оккупации начались репрессии уже против сторонников советской власти, неблагонадежных и «расово неполноценного элемента», к которому, в частности, были отнесены довольно многочисленные тогда в Латвии евреи. Расстрелы евреев, осуществлявшиеся при помощи набранной из местных жителей «команды Арайса», происходили в Бикерниекском и Дрейлинском лесах, в Румбуле, многих сожгли заживо в рижской хоральной синагоге. Столь же массово уничтожали и советских военнопленных. На территории Латвии заработала сеть «фабрик смерти» (48 тюрем, 23 концлагеря и 18 еврейских гетто), наибольшую известность получил концентрационный лагерь в Саласпилсе.
Административно территория Латвии вошла в состав рейхскомиссариата «Остланд» и получила название округа Леттланд, управление которым осуществлялось из Риги. Возглавил Леттланд генеральный комиссар Отто-Генрих Дрехслер, до вступления в нацистскую партию работавший обычным стоматологом. Ему помогал генеральный директор внутренних дел Оскар Данкерс, бывший военачальник довоенной Латвийской Республики. Самым зловещим человеком в местном руководстве был высший руководитель СС и полиции в Риге Фридрих Еккельн, командовавший террором против непокорных. К слову, в марионеточном «правительстве» Леттланда были широко представлены деятели докоммунистической Латвии, что дало основание многим латышам надеяться, что немцы если и не восстановят государственность их страны, то хотя бы предоставят ей широкую автономию.
Однако оккупанты быстро дали понять безосновательность подобных ожиданий: 18 августа 1941 года все предприятия и земли Латвии были объявлены «собственностью германского государства». Первоначальные планы немцев не сулили этой земле и ее обитателям ничего хорошего. Еще в 1939-м на совещании в рейхсканцелярии Гитлер заявил: «Для нас речь идет о расширении жизненного пространства и обеспечении снабжения, а также о решении балтийской проблемы».
«Иными словами, территория Прибалтики стала бы сырьевым придатком рейха. Это было четко прописано и в плане "Ост", и в дальнейших директивах, которые "уполномоченный по централизованному решению проблем восточноевропейского пространства", каковым до назначения на пост руководителя "восточного министерства" являлся Альфред Розенберг, тщательно выполнял на этих территориях», — объясняет историк Юлия Кантор.
Она ссылается на меморандум Розенберга от 2 апреля 1941 года в отношении Эстонии, Латвии и Литвы. «Следует решить вопрос о том, не возложить ли на эти области особую задачу как на будущую территорию немецкого населения, призванную ассимилировать наиболее подходящие в расовом отношении местные элементы. Если такая цель будет поставлена, то к этим областям потребуется совершенно особое отношение в рамках общей задачи. Необходимо будет обеспечить отток значительных слоев интеллигенции, особенно латышской, в центральные русские области, затем приступить к заселению Прибалтики крупными массами немецких крестьян», — говорилось в нем. Автор меморандума не исключал переселение в эти районы датчан, норвежцев, голландцев, а после победоносного окончания войны — и англичан, чтобы через одно или два поколения присоединить этот край, уже полностью «онемеченный», к коренным землям Германии.
В Латвии был открыт Ansiedlungsstab — представительство организации, занимавшейся переселением в регион немецких колонистов, что рассматривалось как «восстановление исторической справедливости». Многие века нынешняя Латвия пребывала под властью немецких баронов, представителей этой национальности было здесь немало и до войны, а в 1939 году Гитлер подписал с латвийским диктатором Карлисом Ульманисом договор о репатриации немецкого населения на его историческую родину. После захвата Латвии была провозглашена ее «регерманизация». По словам Кантор, нацисты планировали перевезти туда как можно больше немцев с территории рейха, непременно оберегая их от кровосмешения с местными жителями.
При этом «пригодных» к ассимиляции «с точки зрения расы» жителей Литвы, Латвии и Эстонии надлежало постепенно переселить в Германию, а «непригодных» — в отдаленные районы, на «русский Восток», или уничтожить. Впрочем, неудачи немцев на восточном фронте помешали реализации этих планов. Огромные людские потери вынудили руководство рейха поставить перед начальством «Остланда» задачу формирования легионов «ваффен СС» из местных жителей. После этого Данкерс и его помощник Альфред Валдманис осмелились намекнуть вышестоящим, что вербовка латышского населения в легион была бы особенно успешной, если бы Латвии пообещали автономию, а то и государственность.
Никаких определенных обещаний на этот счет немцы не давали, а набор латышей в легион зачастую осуществлялся насильственными методами — через него прошло свыше 100 тысяч человек. Многие призывники уклонялись от службы на стороне немцев. «Моего брата Евгения мобилизовали в легион, и он вынужден был отправиться на войну. Через полгода, когда его подразделение отступало через наши края, брат сбежал, скрылся и тайком вернулся к нам в Даугавпилс. Сражаться на стороне нацистов он не хотел. Позже Евгения мобилизовали вторично, теперь уже в советские войска. В декабре 1944-го брат погиб при освобождении Тукумского района», — рассказал «Ленте.ру» пожилой житель Даугавпилса Вильгельм Бернат.
На территории Леттланда все время его существования не прекращалось вооруженное сопротивление оккупантам, в основном возглавляемое коммунистами. К примеру, в Риге действовала подпольная группа под руководством Иманта Судмалиса, в Лиепае — под началом Бориса Пелнена и Альфреда Старка, в Даугавпилсе — отряд сопротивления, который возглавлял Павел Лейбч. Они держали связь с партизанами, распространяли листовки и доставлявшуюся через линию фронта газету на латышском языке «За Советскую Латвию», добывали оружие и осуществляли точечные, но болезненные удары по оккупантам.
Вот лишь некоторые эпизоды деятельности подпольщиков в 1942 году. 7 июля, всего через неделю после немецкого парада в столице Латвии, бойцы Рижского подпольного центра взорвали 9000 тонн боеприпасов на складе в Цекуле; 5 сентября подожгли военный склад на улице Цитаделес в Риге; 16 сентября взорвали эшелон с боеприпасами на станции Югла; 3 октября сожгли склад в Чиекуркалнсе; месяцем позже подложили взрывчатку в здание редакции нацистской газеты Tēvija («Родина»). Естественно, немцы отвечали жестокими полицейскими операциями, искали подпольщиков, многих арестовали и казнили.
В ту пору в среде латышской интеллигенции, разочарованной нежеланием немцев дать Латвии автономию, все чаще (естественно, тайно) звучал лозунг: «Против и нацистов, и большевиков». В целом же, как пояснил «Ленте.ру» историк Владимир Симиндей, интеллигенция тогда переживала глубокий раскол: «Левая часть пошла на сотрудничество с советской властью — и, соответственно, либо попала в эвакуацию, либо под расстрел. Впрочем, некоторые умудрились все же "переобуться в воздухе" и послужить нацистам. Большая часть была растеряна и пыталась как-то устроиться и выжить. Конформисты мечтали, чтобы как-то само все решилось — придут, мол, шведы и англичане с американцами, спасут от немцев и русских. Но было и влиятельное злобное меньшинство, пронацистски настроенное, но с фигой в кармане, с затаенной смесью зависти и неприязни к немцам и презрения и ненависти к русским, особенно советским. Среди них особенно выделялись латышские студенческие корпоранты».
После Сталинградской битвы у тех, кто сотрудничал с немцами, появилось понимание надвигающегося поражения нацистской Германии и страх расплаты. «На последнем активно играла нацистская пропаганда: советского плена очень боялись... Но надо понимать, что интеллигенция в условиях войны и цензуры не так уж сильно влияла на умы: в ходу были "народные" слухи, упования, страхи», — отмечает Симиндей. Одним из героев «морального сопротивления» нацистам стал Константин Чаксте — сын первого президента независимой Латвии. В 1943 году он создал подпольный Латвийский центральный совет, 190 его участников обратились к правительствам западных стран с просьбой о помощи в восстановлении государственной независимости Латвии. В феврале 1944 года меморандум был доставлен на лодке на шведский остров Готланд и попал к экс-послам Латвии в Стокгольме, Лондоне, Вашингтоне.
Совет печатал и распространял листовки, содержащие информацию о преступлениях нацистского режима. Гестапо раскрыло организацию. Константина Чаксте арестовали и отправили сначала в концлагерь в Саласпилсе, а затем в лагерь Штутгоф (как называли его палачи, «Cад богов») под Гданьском, где он и погиб.
Постепенно началось бегство из-под обреченного знамени нацистов. Осенью 1944-го в Курземе образовался отряд в 3000 человек во главе с генералом Янисом Курелисом, служившим у немцев, но тайно входившим в Латвийский центральный совет. Изначально «курелиеши», носившие форму немецкой армии с нашивками в виде латвийского флага на рукавах, должны были воевать в тылу наступающей Красной армии. Но руководство отряда намеревалось провозгласить защиту независимой Латвии. СС провел военную операцию по расформированию группы, многие были разоружены, схвачены и расстреляны, но батальон лейтенанта Роберта Рубениса отказался сложить оружие и с боем вырвался из окружения, хотя сам Рубенис погиб.
Войска 2-го Прибалтийского фронта пересекли границу Латвии 18 июля 1944 года, 13 октября взята была Рига, а в Курземе немецкая группировка отсиживалась в окружении вплоть до конца войны. В эти месяцы республику покинули многие местные жители — из тех, кто запятнал себя сотрудничеством с гитлеровцами или просто не хотел жить под большевиками. Судьбы руководителей округа Леттланд сложились по-разному. Дрехслер в 1945-м попал в плен к британцам и покончил жизнь самоубийством в Любеке. Данкерс был интернирован американцами, пережил Нюрнбергский процесс, в 1957-м эмигрировал в США и там умер. Еккельн попал в советский плен, был приговорен военным трибуналом Прибалтийского военного округа к смертной казни и 3 февраля 1946-го публично повешен в Риге.