Как развить историю, на которую у Стивена Кинга ушло восемь книг, и не упасть в грязь лицом? У многострадальной «Темной башни» ответа на этот вопрос не находится, несмотря на игру Идриса Эльбы и Мэттью Макконахи. Кроме того, в прокате: Лесков по-английски, чернуха по-американски и лучший российский фильм 2017 года.
«Темная башня» начинается с картины показательно светлой: десяток школьников мирно резвится на ослепительно зеленом идиллическом лугу. Но первые впечатления, как водится, обманчивы —
где-то запредельно громко ревет сирена. Дети немедленно замолкают и с неестественным послушанием, будто скованные одной невидимой цепью, направляются к мрачной, похожей на механизированный вулкан конструкции. Внутри нее они будут пристегнуты к пыточным креслам и прошиты гигантским лучом. Это по-своему абсурдный, но и неподдельно тревожный, почти апокалиптический по духу пролог. Если бы только все последующие сцены были отработаны этой экранизацией восьмитомной фэнтези-саги Стивена Кинга хотя бы на том же уровне. Какое там — дальше начинается сюжет насколько простецкий, настолько же и путано, до бессвязности сбивчиво рассказанный.
Страдания этим несчастным малолеткам причиняет Человек в черном (Мэттью Макконахи), напомаженное зло во плоти, судя по вкусам в одежде и вертлявым трикстерским манерам, взращенное на диете из нелегальных депрессантов, концертных видео Einstürzende Neubauten и поздней лирики Есенина. Очень и очень болен в этом смысле нью-йоркский тинейджер Джейк (Том Тейлор) — это в его колоритных снах фигурируют вундеркинды-мученики и их мучители-монстры, вулканообразная темница и таинственная Темная башня. С завидным постоянством посещает кошмары Джейка не только Человек в черном, но и Черный человек — такой уж у Стрелка (Идрис Эльба) цвет кожи. Объяснить эти ночные видения чем-то, кроме душевного недуга, не могут ни мама, ни отчим, ни психотерапевт, в ответ на рассказы пацана прописывающий ему стационар. Раньше желтого дома, впрочем, Джейк увидит дом пустой — бежав от санитаров, наткнется прямо посреди Бруклина на расселенную застройку, которая, представьте себе, тоже ему снилась. Внутри — портал, который и приведет беглеца в Срединный мир, пустынную арену противостояния Стрелка и Человека в черном: первый Темную башню защищает, а второй — мечтает с помощью высосанной из одаренных Сиянием детей магии разрушить, тем самым вызвав апокалипсис во всех возможных мирах, включая наш.
Фанаты оригинала, как известно, начали возмущаться ее киноадаптацией еще на стадии кастинга: их чувства оскорбило неканоническое прочтение образа Стрелка. Напрасно — как раз Идрис Эльба в проблемах «Темной башни» не виноват вовсе. Его врожденной киногении и эксцентричного фиглярства Макконахи вполне хватает, чтобы придать перестрелкам солидности, а диалогам — хотя бы минимального веса. Это киностудия десять с лишним лет вымучивала экранизацию, но так и не заметила: первоисточник представляет собой не цельную историю, а необъятную лабораторию сюжетов, поле для экспериментов над жанром и структурой, с мультивселенными и метанарративами. Это продюсеры увидели в такой эпопее Кинга не что-нибудь, а материал для полуторачасового экшен-аттракциона со слоу-моушеном и спецэффектами, но без рискованных идей и двойного дна. Это сценарист Акива Голдман кардинально сменил «Темной башне» точку зрения: характер ушедшего на второй план Стрелка сводится к жажде праведной мести, а статус протагониста отведен Джейку. Играющий его Том Тейлор в меру обаятелен, но ему досталась роль, напоминающая не персонажей Кинга, а тинейджеров, геройствующих в рядовых современных блокбастерах. На большее, чем типовое подростковое фэнтези (а-ля «Дивергент» или «Бегущий в лабиринте»), этот фильм претендовать и не пытается, боясь сложностью спугнуть аудиторию. О величии и литературных талантах Кинга бывают разные мнения — но он о своих читателях точно лучшего мнения.
Нищая индейская резервация где-то в Вайоминге, особенно зимой — не самое желанное направление для человека городского и теплолюбивого. Но раз убийство на территории резервации по умолчанию считается федеральным преступлением, то значит, и выезжать на его расследование должен агент ФБР. Заслуженных детективов такими командировками не мучают — неудивительно поэтому, что когда на резервации Ветреная река находят окоченевшее тело местной девушки, бюро отправляет на место агента Джейн (Элизабет Олсен), неопытную блондинку с пропиской в Неваде. Что здесь Вайоминг, а не Вегас, девушке дадут понять сразу: «В таком виде вам здесь хватит пяти минут, чтобы замерзнуть насмерть», — предупредит федералку егерь-охотник Кори (Джереми Реннер). Это он наткнулся на труп посреди снежной равнины, он же предложит Джейн не только теплую одежду, но и помощь в расследовании. Покойница была лучшей подругой его дочки, которая три года назад тоже умерла не своей смертью.
«Ветреная река» — второй режиссерский проект Тейлора Шеридана, опытного актера, настоящую славу которому, правда, принесли не роли, а сценарии. Это он написал пограничный наркотриллер «Убийца» для Дени Вильнева и прошлогодний вестерн-притчу «Любой ценой» для Дэвида Маккензи. Проявившийся в них авторский голос Шеридана мгновенно узнается и в «Реке». Элизабет Олсен, например, играет более-менее тот же типаж, что и Эмили Блант в «Убийце» — упертую идеалистку, не осознающую, во что ввязалась. Кроме того, здесь построенная на детективной интриге история оказывается движима тем же, что в этих двух фильмах, внутренним конфликтом — неизбывным диссонансом между нормами общества и законами природы, тесными провинциальными коммьюнити и безлюдными просторами, маской цивилизованности и нутряными первобытными инстинктами.
Уверенно работает с этим материалом Шеридан и как режиссер — в Каннах «Реку» наградили призом за режиссуру в программе «Особый взгляд». Он явно хорошо работает с актерами (и Реннер, и Олсен играют свои лучшие роли за последние годы) и не теряется в чистых жанровых упражнениях. Здесь хватает мастерских по напряженности сцен, а продолжительная перестрелка в финале снята с лаконичной эффективностью, достойной Майкла Манна. При всем этом «Ветреная река» все же оказывается самым слабым из недавних проектов своего автора — причем из-за проблем прежде всего сценарных. Структура истории при ближайшем рассмотрении довольно предсказуема, и ход истории более-менее угадывается уже к ее второму акту. Это было бы не так заметно, если бы Шеридан не был так убежден в социальном дарвинизме нашего мира — в котором слабый всегда рано или поздно попадает на расправу сильного. Противовес, единственную надежду гуманизма он при этом видит только в наращивании слабым мускулатуры. «Что я делаю? Охочусь на хищников», — произносит, спасаясь от боли пережитых трагедий, герой Реннера. Ровно такой стоицизм Шеридан и воспевает — забывая, что в войне с чудовищами неизбежно превращение в монстра и самого охотника.
Точкой входа в дебютный фильм выпускника мастерской Александра Сокурова служит включенное героями на видаке видео с чеченскими боевиками, которые режут головы пленным русским солдатам. При всей дурноте, неизбежно подступающей к зрителю фильма в этих кадрах, «Теснота», пожалуй, пока самое большое откровение в российском (да и не только) кино этого года. Как сообщает, напрямую от своего лица обращаясь к аудитории в начальных титрах картины, Балагов, его история разворачивается в Нальчике в 1998-м — так что сам факт записи адского ролика на передаваемую неприкаянными, накуренными кабардинскими пацанами из рук в руки VHS-ку с клипами Тимура Муцураева не должен удивлять. Почему Балагов задерживается на экране телевизора в подсобке какой-то бензоколонки, где кутят второстепенные персонажи, вопрос более серьезный. Но после этого жесткого авторского поступка иллюзий о здоровье мира, в котором живут герои «Тесноты», и шире — вся, вовсе не исчерпавшая чеченскую травму Россия, уже не возникает.
В этой сокрушительной сцене вечеринки главная героиня «Тесноты», восемнадцатилетняя пацанка из еврейской семьи Илона (Дарья Жовнер) оказывается более-менее по воле случая: ее бы не было в компании тайного бойфренда-кабардинца, если бы не ссора с родителями. Самого конфликта тоже, наверное, не было бы — не случись предыдущим вечером похищения брата Илоны Давида и его невесты Леи. За парня нужно заплатить выкуп, родители продают все, что имеют, но, похоже, вынуждены будут в обмен на помощь деньгами еще и отдать дочку в жены нелюбимому, субтильному юноше из своих, то есть из еврейской общины. Да, Нальчик 1998-го (который из 2017-го смотрится вполне актуальным зеркалом и современной России) по Балагову подспудно закипает страстями межэтнических отношений — но «Теснота» подкупает вовсе не точно подхваченной кавказской спецификой. Балагов в принципе не проповедует перед зрителем и ничего ему не навязывает — ни сюжетом, ни стилем; нет здесь и намека на обобщения, только сугубо частная, привязанная к очень конкретным обстоятельствам история.
Тем не менее невозможно отделаться от такого редкого в российском кино подлинного узнавания — оно срабатывает здесь почти на тактильном уровне, на опыте почти неотступного наблюдения за мимикой, пластикой, речью и динамикой движения во времени и пространстве главной героини. Жовнер неотразима — но не меньше, чем ее актерский труд, в реальность фильма вовлекает выбранный Балаговым стиль наблюдения за ней. Он, в сущности, сводится к максимальному доверию к своим персонажам, вере в то, что они здесь не нуждаются ни в каких подпорках, — что эту историю об этом времени и месте можно рассказать без клише-упрощений, без чрезмерной чернухи и без отеческих авторских поучений. По большому счету, Балагов осмеливается поверить, что при встрече с честным зрителем пронизывающие русский мир потаенные коллективные травмы, прошлые и настоящие, вскроются сами. А значит, эти старые раны все-таки могут быть изжиты — причем уже за пределами экрана.
Из Мценского уезда — на север Англии: сюжет повести Николая Лескова, который в свое время уже перерабатывал в оперное либретто Шостакович, вновь проверяется сменой контекста. Действие дебютного фильма Уильяма Олдройда разворачивается в 1865 году, в одиноко возвышающемся среди скупых йоркширских пейзажей доме дворян-молодоженов Александра (Пол Хилтон) и Кэтрин (Флоренс Пью). Такой жизненный пасьянс многим невестам, особенно в Англии XIX века, показался бы счастьем. Вот только фамильное поместье архитектурой больше напоминает военный форт, а скупостью обстановки — склеп. Сам же супруг — зануда, который в первую брачную ночь приказывает супруге раздеться, чтобы в кровати немедленно повернуться к ней спиной. Скука, отчаяние, одиночество и унижения от тирана-свекра — такой будет замужняя жизнь воспитанной девушки Кэтрин. По крайней мере, пока Кэтрин не осмелится плюнуть на воспитание с моралью и не начнет менять реальность вокруг себя собственными руками.
Первым, впрочем, в этих руках побывает конюх Себастьян (Космо Джарвис) — и катализатором персональной войны, которую начинает Кэтрин с заведенным порядком вещей, становится именно плотское влечение. Симпатии зрителей при этом более-менее с самого начала уже принадлежат ей — но, как знает любой читавший произведение Лескова, расчищать своей страсти дорогу жертвенная поначалу героиня станет с таким маниакальным остервенением, что на горизонте сюжета неминуемо замаячит уже превращение жертвы в мучительницу. Олдройд переносит эту драму на экран с такой уверенной тщательностью, что временами хочется, чтобы он впустил в эту историю воздух. Тем более что без крови здесь не обойдется, более того, кое-кого из персонажей ждет умерщвление настолько безжалостное и методичное, что с экрана повеет хоррором.