110 лет назад, 17 августа 1907 года, в Петербурге состоялось собрание духовенства и интеллигенции Латгалии (одна из историко-культурных областей и статистический регион Латвии), на котором была принята декларация с призывом внедрять латгальский диалект в качестве литературного языка. Латгалия до сих пор остается одним из самых интересных регионов Прибалтики, отличающимся от соседних по языку и этническому составу. «Лента.ру» выясняла, как латгальцы боролись за сохранение самобытности и чем это закончилось.
Хотя официально латгальцы, населяющие восточную часть Латвии, считаются латышами, от последних они отличаются и религией, и языком. Если в других частях страны преобладает лютеранство, то латгальцы — католики. Кроме того, их язык не похож на латышский примерно в той же степени, в какой белорусский или украинский языки отличаются от русского.
Исторически латгальский язык обрел письменную форму чуть позже латышского — в 1730 году. Неблагоприятным обстоятельством стало то, что с 1864-го по 1904-й применяемый в нем латинский шрифт находился под официальным запретом тогдашнего русского правительства, подозревавшего латгалов в поддержке польского восстания 1863-1864 годов. От тех времен сохранились рассказы об энтузиастах, тайком переписывавших при свете лучины старинные латгальские книги, чтобы они дошли до потомства. Один из них, крестьянин Андривс Юрджс, даже потерял зрение, занимаясь этой работой. Однако с 1904 года начинается возрождение латгальской литературной традиции, появляются газеты, книги и учебники.
В 1917 году Латгалия оказалась перед историческим выбором: на ее территорию претендовали и Советская Россия, и Польша. Но латгалы предпочли жить в независимой Латвии и добились права пользоваться своим языком как одним из государственных. Правда, пятью годами позже, когда принималась конституция Латвийской Республики, 80 депутатов от Курземе и Видземе (против 20 парламентариев от Латгале) не проголосовали за государственный статус латгальского языка. При этом на латгальском без каких-либо ограничений выходили газеты, журналы и книги, работали школы и театры.
Только после того как в 1934-м к власти через государственный переворот пришел диктатор Карлис Ульманис, провозгласивший лозунг «латышской Латвии», началась ликвидация латгальской культурной автономии. Парадоксально, но некоторое оживление латгальской культуры наблюдалось в годы нацистской оккупации: так, в 1943 году газета на латгальском Latgales Bolss («Голос Латгалии») выпускалась тиражом в 30 тысяч экземпляров. В Даугавпилсе в эти годы работал издатель Владиславс Лоцс, выпускавший разнообразную периодику на латгальском.
В советские годы латгальский окончательно утратил статус языка и считался одним из диалектов латышского. В 1960-м вышел последний выпуск «Календаря колхозника» на этом языке. Только во второй половине 1980-х у латгальцев появилась надежда на культурное возрождение: возобновилось издание книг, газет и учебников на их родном языке. Одно время в Резекне функционировало латгальское телевидение, а на радиостанции «Свободная Европа» в 1990-е выходила программа на латгальском языке. В 1991 году режиссер Янис Стрейчс снял на латгальском фильм «Дитя человеческое» по одноименной повести писателя Яниса Клидзея. Это возрождение, однако, оказалось недолгим: власти Латвии взяли курс на максимально возможную культурную унификацию, в моду вошли призывы к «единству латышей».
«Диалекты умирают каждый день, и поддерживать их — привилегия богатых стран», — заявила по этому поводу глава национальной программы освоения латышского языка Инна Друвиете, позже возглавившая парламентскую комиссию по общественным делам и интеграции.
Сегодня государственное законодательство декларирует сохранение, защиту и развитие письменного латгальского языка как разновидности латышского. Латгальский язык преподается в Латвийском и Даугавпилсском университетах, в Резекненской высшей школе. Более того, специалистов по латгальскому готовят на отделении балтистики филологического факультета СПбГУ. Однако латгальцы жалуются, что их язык не учат в школах и не применяют в государственной сфере, а без этого он, дескать, обречен на постепенное угасание.
«Еще в 1991-м в Резекне прошла конференция латгальцев мира. Ее участники определили меры, необходимые для укрепления культуры Латгале. Спустя десять лет конференция собралась вновь, и ее участники с грустью констатировали, что загнанный в бытовые, семейные рамки латгальский язык постепенно теряет позиции. В условиях отсутствия серьезной государственной поддержки дело сохранения латгальского языка вновь, как и полтора века назад, легло на плечи бескорыстных энтузиастов. Так, в поселке Роговка под Резекне проводятся семинары по культуре, истории, языку латгальцев. Для школьников устраивают конкурсы рассказов, стихов, эссе. Но сейчас сложно назвать даже точное количество носителей латгальского языка, оно оценивается приблизительно в 150-200 тысяч человек», — поведал «Ленте.ру» даугавпилсский краевед Дмитрий Коробкин.
По словам главы Латгальского общества в Даугавпилсе Валдиса Лаускиса, латгальский язык необходимо укреплять на законодательном уровне. «Совместно с многими видными деятелями культуры и науки Латвии мы подготовили в 2002 году обращение к президенту и парламенту, которое гласило: "Латгальский язык — вторая литературная форма латышского языка. Он должен быть сохранен и развит", — рассказал он «Ленте.ру». — Мы разработали соответствующий законопроект, который был одобрен депутатами сейма в первом чтении, утвержден и передан на рассмотрение в парламентские комиссии. Однако полномочия тогдашнего созыва парламента подошли к концу, а депутаты следующего созыва не нашли необходимости в его продвижении». По мнению Лаускиса, во многом это произошло из-за отсутствия интереса к законопроекту со стороны широкой латгальской общественности. Людям попросту было не до того: Латгалия — самый бедный и отсталый регион Латвии, и его жители больше интересуются вопросами выживания, чем развития родной культуры.
«В мае 2004 года вновь состоялся латгальский слет, совпавший по времени со вступлением Латвии в Евросоюз. В связи с этим латгальцы высказывали большие надежды, ведь ЕС постоянно декларирует приверженность к сохранению культурного наследия даже самых малых народов. Но ситуация изменилась не к лучшему, а к худшему: с открытием границ масса латгальцев хлынула на заработки в Западную Европу, большинство уехавших там и остались. Бедный край стал еще и малолюдным», — объясняет Коробкин. Пару лет назад рижские телевизионщики из программы «de Facto» пощекотали нервы латвийского зрителя, представив репортаж из волости, которая смело может считаться самой бедной в государстве. В Латгалии, неподалеку от Даугавпилса, лежит Варкавский край, в котором официальная работа есть лишь у 103 трудоспособных жителей из 1791. Подобных самоуправлений, еле влачащих существование, в Латгалии много. Неудивительно, что люди бегут отсюда: с 2000-го по 2014 год численность населения области сократилась на 25,7 процента.
Нельзя говорить, будто центральные власти ничего не делают для спасения нищей окраины. Так, в 2012 году кабмин утвердил план по спасению Латгалии. В регион было вложено 98,8 миллиона евро, создан Латгальский центр предпринимательской деятельности, привлечены 47,48 миллиона евро на улучшение бизнес-среды, выделено 9,07 миллиона евро на ремонт дорог и снято два рекламных фильма. Правительство этими итогами осталось вполне удовлетворено, но латгальцы продолжают жаловаться на экономическую депрессию. Позже кабмин принял план развития Латгалии на 2015-2017 годы, в рамках которого рассчитывает создать здесь 818 рабочих мест и привлечь на восстановление запущенных территорий 52,18 миллиона евро из Европейского фонда регионального развития.
Государство вкладывает деньги в Латгалию еще и из опасений, что этот край может стать эпицентром нестабильности. Более половины его населения составляют русские (в том числе переселившиеся сюда еще в XVII веке староверы), поляки, белорусы, украинцы и литовцы. Рига очень нервно реагирует на воображаемые признаки латгальского сепаратизма. Так, в декабре 2012-го в Даугавпилсе прошла конференция «Автономия Латгалии: политический, правовой, экономический, историко-культурный аспекты», организованная членами оппозиционной несистемной партии «За родной язык». Полиция безопасности сочла, что организаторы конференции ведут «деятельность по подрыву территориальной целостности Латвии», в связи с этим против них было возбуждено уголовное дело. Насторожил латвийские власти и тот факт, что организаторы проведенного в стране в феврале 2012 года референдума за признание русского языка вторым государственным провозгласили, что они намерены добиваться официального статуса и для латгальского.
Когда в 2017 году парламентарий Янис Тутинс произнес с трибуны клятву депутата на родном латгальском языке, от него потребовали произнести ее еще раз, но на латышском. В 2014-м такая же ситуация повторилась с депутатом сейма Юрисом Вилюмсом. Но стремление латгальских депутатов отстоять свой язык несмотря на позицию их коллег никуда не делось. Тот же Тутинс хвалился, что за два месяца работы парламента научил практически всех депутатов здороваться по-латгальски.
А в мае 2017-го в Резекне прошел «Столетний латгальский конгресс». Он был посвящен вековому юбилею другого конгресса, в ходе которого латгальцы решили, что они войдут в состав Латвии. Участники нынешнего мероприятия приняли резолюцию, в которой потребовали придать латгальскому языку официальный статус. «Мне кажется, пришло время сказать остальной Латвии: пора бороться за родной язык», — заявила один из организаторов конгресса Илга Шуплинска.