В Никола-Ленивце прошел четырехдневный фестиваль Signal — событие, призванное соединить музыку и архитектуру на территории национального парка «Угра». Четыре сцены находились на значительном расстоянии друг от друга, окруженные массой занятных инсталляций и потайных уголков, и каждый мог выбрать свой способ времяпрепровождения. «Лента.ру» записала истории гостей фестиваля и обрывки диалогов некоторых из них.
Чтобы преодолеть путь в 200 километров от Москвы, можно было купить билет на автобус (было всего два рейса), поехать на электричке с пересадкой на маршрутку и такси или добраться на своей машине. Влад и Лиза воспользовались сервисом BlaBlaCar, и их подобрала водитель Алиса. Билетов ни у кого из троих не было, и покупать их не особо хотелось — все-таки уже суббота, и четыре тысячи рублей за полтора дня — это слишком. Поэтому ребята остановились на обочине незадолго до КПП и стали тормозить машины, выезжающие из парка, чтобы попросить уже не нужные пассажирам браслеты на вход. Спустя полчаса один браслет был на руке у Алисы — его отдал водитель BMW в обмен на шоколадку.
За парковочное место платить ребята тоже не хотели — поэтому было решено объехать КПП, подобраться к фестивалю как можно ближе через поля, а потом дойти пешком. Значит, и браслеты не особо нужны — разве что их поймают уже на территории парка, но это маловероятно.
— Тачку в лесу поставим, — предложил Влад, знающий все местные тропы как свои пять пальцев.
Таким же образом — без браслетов и платы за парковку — на фестиваль приехала супружеская пара лет 50 из соседней деревни. Они купались в реке у маяка и ворчали на остальных отдыхающих, жалуясь на слишком громкую музыку, которая мешает жить местным.
Виталика его знакомые представляют как «одного из самых главных людей в Никола-Ленивце», он работает здесь на разных должностях уже несколько лет подряд. «А еще Виталик — полный псих», — говорят вдогонку.
— Я расскажу вам *********** [восхитительную] историю про доблестную милицию, — начинает Виталик.
— Шел я утром. Я хотел есть, а денег не было, и по пути не светило никакой еды. Смотрю, они трапезничают, сидят. Подхожу к ним, говорю — ребят, у вас ничего похавать нет лишнего? Ну, они мне налили бульона с фрикадельками. Три порции, три! То есть четвертая еще была предложена, но я отказался. Я им сказал: «Огромное спасибо, пивка у вас нет случайно?» — и случайно появилось пивко. Только ты все это не пиши, а то я единственный такой, наверное, кто у милиции пожрать попросить догадался.
— Ты боишься, что кто-то вычислит, что ты ел суп? Это же, наоборот, хорошо, супа поел.
— Ну да, история конечно хорошая и очень положительная. Это хорошая милиция, она не обожралась. Это же не Москва. Думаю, на ужин зайти к доблестной милиции.
В этом году Виталик помогал с декорациями, а еще так люто веселился все четыре дня, что становилось страшно.
По словам подрядчиков, пиво на фестивале должно было быть бесплатным, таково было прямое желание заказчика. Но в итоге «Туборг» продавали по 250 рублей.
— Я не начальство, чтобы кого-то судить, но согласись, нехорошо будет, если работник «Туборга» подойдет к бару и узнает, что пиво продают за деньги.
— А сколько вода стоит?
— Бесплатно.
— Серьезно?
— Ну, не знаю, за сколько ее здесь продают, но всегда можно намутить бесплатно.
Вода на вечеринках — постоянная проблема. Обычно маленькая бутылка стоит рублей 100, тогда как это первая необходимость — на танцполах велика вероятность обезвоживания. Рейверы часто жалуются на отсутствие соответствующего пункта в законодательстве.
— Вода должна быть бесплатной, это требование безопасности. Ну и апельсиновый сок, потому что он всем нравится, — считает, например, Антон.
Возле кемпинга в Никола-Ленивце есть душ, но если нужно умыться после интенсивного танца, то идти далеко. В нескольких местах на территории стояли баки с водой, однако они быстро опустели. А еще канистру технической воды можно было попросить в лавке с хот-догами — там все очень отзывчивые.
Сцены было четыре: Signal (главная), Möbius, Prizma и Meadow. Main stage работала только ночью, здесь выступали хедлайнеры: Рон Морелли, Вероника Васика, Райан Эллиотт. «Призму» открыли с задержкой, а луговая была слишком маленькой, чтобы сосредоточить вокруг себя две с половиной тысячи рейверов. Поэтому основным местом действия была Möbius — уютная деревянная площадка на склоне в лесу, где музыка, в отличие от других трех, играла круглосуточно без остановки. Здесь можно было услышать такой, например, диалог:
— Пошли к левой колонке, — говорит молодой человек с кодовым именем Красавчик.
— Зачем?
— Технари всегда тусуются у левой колонки, это такая тема для своих. Я как-то общался с настоящими технарями, или я их еще техноидами называю, и они всегда говорили «встречаемся у левой колонки». И ржут еще так, потому что в теме. Так что пойдем к левой колонке — посмотрим на настоящих технарей. Всегда у левой колонки встречаться надо — усекла?
— Да.
Или еще такой:
— На воды, — и насильно втискивает бутылку в руку незнакомому юноше.
— Не, спасибо.
— Бери, говорю, и сделай нормальный глоток, — мужчина разговаривает очень строго.
— Мне нормально.
— Точно?
— Да.
— Если что — обращайся.
Агрессивная доброжелательность — российский ответ западному улыбчивому безразличию. На тебя могут наорать и силой заставить выпить воды, но это для твоего же блага.
— У тебя челюсть ходит, дать тебе жвачку?
— У меня есть.
— Ноги не холодеют?
— Да вроде нет.
— Ну ты осторожнее, если что двигайся, танцуй.
— Спасибо, я опытный пользователь.
Вариантов размещения в Никола-Ленивце не очень много: хостел «Казарма», полностью распроданный за несколько дней, деревянные домики «Пижма» и «Клевер», палатки. Те, кто не захотел тащить с собой палатку, ложились на улице на диванчиках и стульях возле табачных павильонов или в гамаках в лесу. Утром это отличный вариант, но ночью температура сильно опускалась. Поэтому нередко можно было встретить людей, завернутых в спасательные термозащитные одеяла — выглядят они как золотая или серебряная фольга. Из других незаменимых аксессуаров прошедших выходных — налобный фонарь или обмотанные вокруг шеи гирлянды (ночью добираться от одной сцены до другой по темному лесу сложновато) и высокие резиновые сапоги — их продавали прямо на въезде, хотя было сухо и грязи было не много.
— Паша с сосны упал. Залез на верхушку, и под ним ветка сломалась. Упал метров с 20, сломал позвоночник и ногу. Непонятно, будет ли ходить, вообще повезло, что выжил. Скорую ждали 40 минут. Сначала отвезли в больницу в Кондрово, потом решили все-таки в Калугу отправить.
Через несколько часов девушке Марине рассказали на стойке информации, что приехала полиция из Москвы и дежурит у одной из сцен. Как объяснили работники, это из-за того, что молодой человек упал с дерева и умер в больнице.
Позже выяснилось, что речь не о Паше — он жив. Но получается, что несчастных случаев было два, и про второй — летальный — ходил слух, что это было самоубийство.
Человек со связями решил заказать чай с чабрецом в одной из шашлычных лавок фудкорта. Спросил у продавца, молодого парня южной внешности, откуда он. Тот ответил, что из Москвы.
— А я с Кавказа, — человек со связями для кавказца был, мягко говоря, бледен. — Вырос там. Своими корнями гордиться надо, — он как будто на что-то намекал.
— А сам ты просто отдыхающий?
— Нет. Я сложно отдыхающий.
— Организатор?
— Скажем так, я человек со связями.
Человек со связями получил свой чай с чабрецом и растворился в тумане.
В одной из палаток обсуждают преимущества и недостатки Никола-Ленивца. Из минусов — большое расстояние от Москвы и леший, который водится у болотного моста. Плюсов гораздо больше — на бескрайних просторах чувствуется особенная свобода: «Здесь вот люди, и я их прямо люблю». Никто никому не мешает, все приехали отдохнуть и расслабиться. Это отдельный мир, и этой обособленности сильно способствует практически полное отсутствие связи — ловит, говорят, только «Мегафон», и то не везде, с вай-фаем вечные неполадки. Можно закрыться от всего и просто круглосуточно танцевать.