В прокате — «Малыш на драйве», новый фильм автора «Типа крутых легавых» и «Зомби по имени Шон» Эдгара Райта, в этот раз, кажется, вознамерившегося доказать, что успех ограбления банка зависит от правильного подбора музыки на айподе. Кроме того: американское инди осваивает апокалиптику, а Том Стоппард — цветочный рынок.
Через дорогу от одного из многочисленных в Атланте банковских отделений притормаживает красный «Субару» — мгновенно сообщая если не прохожим, то зрителям о намерениях его пассажиров: для чего еще нужно такое яркое авто, как если не для предстоящей погони? Но прежде чем наряженная в унисон троица с дробовиками отправится на дело, водитель (Энсел Элгорт) успеет включить на своем айподе трек под настроение. Ожидать возвращения напарников он будет, отчаянно колотя ладонями по приборной доске в такт Jon Spencer Blues Explosion, а уходить от полицейского преследования — синхронизируя с битом ударных свои виражи и развороты на ручнике. Сказать, что водила по имени Малыш — меломан, значит, ничего не сказать: в его коллекции есть не только песни на все случаи жизни, но и айподы разных цветов на каждое настроение, а капельки из ушей он не вытаскивает, даже когда его босс Док (Кевин Спейси) знакомит воровскую братию с деталями очередного дела. Такое хобби никак не сказывается на исполнении Малышом криминальных обязанностей — в отличие от увлечения официанткой (Лили Джеймс) из ближайшего дайнера и мечтами о смене профессией: такой легкомысленности Док уже не прощает.
Прославленный комедиями «Зомби по имени Шон» и «Типа крутые легавые» британец Эдгар Райт, который с «Малышом на драйве» наконец дебютирует в Голливуде (несколько лет назад он должен был снимать для Marvel «Человека-муравья», но ушел из проекта из-за разногласий со студией), на музыкальный вкус своего героя напирает так настойчиво, что впору считать это кино не столько криминальной комедией, сколько мюзиклом. Queen и Барри Уайт, T. Rex и The Commodores — складывается впечатление, что это эклектично подобранные ретро-хиты, звучащие в наушниках Малыша, определяют ход повествования и эмоциональную диаграмму фильма, а никак не наоборот. Такой подход не был бы проблематичным, если бы Райту было что предъявить, кроме своей обширной поп-культурной эрудиции, — но беда «Малыша на драйве», более-менее плотно сконструированного и связно рассказанного, в том, что хорошим вкусом он подменяет подлинный стиль.
Формально Райт умело насыщает грошовый, типовой по своей сути сюжет колоритными персонажами и разнообразно, технично снятым экшеном — но на поверку герои оказываются лишенными реальных характеров и биографий, условными карикатурами на типичные жанровые типажи, а ни одна борзая смена ракурса камеры или резкая монтажная склейка не несет в себе хоть какого-то смыслового или символического значения. «Малыша» интересует лишь драйв ради драйва — он, как подросток, хочет нравиться, но не может дать взамен ничего, помимо подборки подслушанных у старших товарищей треков (даже свойственная прежним фильмам Райта поп-культурная ирония здесь толком отсутствует — о своей вторичности никто из персонажей, в отличие от героев Ника Фроста и Саймона Пегга, не подозревает). Эти песни вполне могут на секунду тронуть и взбудоражить, но чем увереннее Райт идет по рельсам жанровой схемы, тем заметнее, что его фильм и сам как айпод — яркий, легко заменяемый кусок пластика.
Ближайшее будущее. Эпидемия неизлечимой, вызывающей жуткие мутации болезни уже сгубила большую часть населения. Выжившим же приходится отбиваться не только от угрозы заражения, но и от себе подобных: еда и вода в таком дефиците, что за них ведутся безжалостные баталии. Кто может, вооружается до зубов и баррикадируется в собственных домах — так поступают и супруги Пол (Джоэл Эдгертон) с Сарой (Кармен Эджого), настроенные любой ценой не допустить того, чтобы что-нибудь случилось с их семнадцатилетним сыном. Когда у них на пороге оказывается ищущая помощи семья помоложе — Уилл (Кристофер Эбботт), Ким (Райли Кио) и их карапуз-сын — кажется, что уж от этих незнакомцев никакой опасности не исходит, и две ячейки рухнувшего общества начинают осторожно сосуществовать вместе. Но ночами окружающий лес наполняется странными, страшными звуками, нервы взвинчиваются, напряжение — в том числе сексуальное — нарастает, а дом Пола и Сары вообще-то полон оружия.
Предыдущий фильм Трея Эдварда Шульца «Криша» использовал типичные приемы фильма ужасов для того, чтобы обмануть зрительские ожидания и предъявить ему не хоррор, но болезненно реалистичную драму о семейном раздрае. В «Оно приходит ночью» уже семейные отношения, связи между родными, которые так часто оказываются не страховкой от падения, а удушающими волю оковами, служат топливом для выступления на жанровой территории, триллера с ощутимым апокалиптическим настроением. Увы, приходится признать, что обратная операция Шульцу удавалась лучше — да, он убедительно генерирует ужас, мастерски задействуя приглушенный свет и нервируя подчеркнуто неторопливым скольжением камеры в четырех стенах. Но основной инструмент его саспенса — умолчание: его персонажи выражают себя через испуганные взгляды и невысказанные страхи — и эта искусственно поддерживаемая тишина при всей своей тревожности оставляет героев, в сущности, пустыми, по сравнению с предшественниками из «Криши», выглядящими не более одушевленными, чем манекены в витрине.
Амстердам, 1634 год. Софию (Алисия Викандер), красотку-сироту, воспитанную монахинями, против ее воли выдают замуж за сделавшего состояние на торговле специями нувориша Корнелиса Сандвурта (Кристоф Вальц). Первым делом после свадьбы тот, следуя за модой своего времени, заказывает двойной фамильный портрет — так в его доме, а вскоре и в постели его молодой жены объявляется юный художник по имени Ян (Дэйн Де Хаан). Страсть, особенно запретная, как известно, не знает преград — наивные любовники начинают мечтать об избавлении от супруга-рогоносца и самостоятельной обеспеченной жизни где-то вдали от посторонних глаз и угрызений совести. План рождается сам собой — вся Голландия охвачена тюльпанной лихорадкой, и Ян с Софией присоединяются к числу мечтателей, вознамерившихся разбогатеть на спекуляции цветочными луковицами, цены на которые доходят до небывалых высот.
Случившаяся в Голландии 1630-х и разорившая немалую часть населения тюльпанная лихорадка считается одним из первых хрестоматийных образцов экономического пузыря — это богатый, насыщенный возможностями для самых разных сюжетов исторический материал. Но «Тюльпанная лихорадка» на первенство не претендует — это кино, вполне довольствующееся стандартными конвенциями костюмных мелодрам и опирающееся исключительно на романтическое обаяние своих молодых звезд в антикварных нарядах. Выступивший сценаристом драматург Том Стоппард здесь, похоже, больше всего был озабочен тем, как ужать до полуторачасового хронометража перенасыщенный персонажами и происшествиями сюжет романа-первоисточника Деборы Моггак — и сохранив его основные твисты, был вынужден пожертвовать психологизмом, постепенным развитием персонажей и истории. Режиссер Джастин Чедвик, известный, например, «Еще одной из рода Болейн», и вовсе удовлетворяется парадом костюмов и декораций, не особенно интересуясь ни историческим фоном, ни даже оригинальностью постановочных решений.