В Таджикистане 23 августа депутаты Маджлиси намояндагон — нижней палаты парламента республики — внесли изменения в уже существующий закон «Об упорядочении традиций и обрядов». Поправки гласят, что «физические и юридические лица обязаны (...) знать государственный язык и носить национальную одежду». Удивительные для любой другой страны нормы в Таджикистане уже давно насаждаются властями — фактически в республике действует инспекция нравов, которая следит за тем, как граждане соблюдают моральный кодекс. «Лента.ру» разбиралась, для чего в стране в административном порядке вводятся стандарты поведения.
Глава комитета парламента по вопросам семьи и социальной защиты Хилолби Курбонзода предупредила, что за нарушение норм будет предусмотрена ответственность. Как и что носить гражданам — на этот счет правительство составит рекомендации, уточнили в нижней палате.
Законодатели регламентировали и такие сферы жизни, как праздники и траурные мероприятия: запретили забой крупного рогатого скота на поминки и чествование паломников, вернувшихся из хаджа; установили, что обрезание сыновей следует отмечать только в семейном кругу. Так власти надеются уменьшить чрезмерные расходы состоятельных семей на организацию торжеств.
Что касается попыток жестко регламентировать внешний вид и поведение жителей страны, то первая причина, по которой Душанбе стремится к этому, лежит на поверхности: государственные органы пытаются противостоять исламизации как могут. Во время гражданской войны 1992-1997 годов правительственным силам противостояли демоисламисты. В ходе конфликта стороны поделились по клановому принципу, но на стороне оппозиции воевало больше тех, кого называют традиционалистами. Поэтому власти выкорчевывают хотя бы внешние признаки чрезмерной религиозности — борода и хиджаб могут восприниматься как возможный признак оппозиционности.
Норма об обязательности национального платья — звено в цепи целой кампании. Борьбу за приведение большинства граждан страны к светскому внешнему виду Душанбе ведет около десяти лет. Сначала бороду запретили носить учителям в возрасте до 50 лет, а пожилым преподавателям рекомендовали иметь растительность длиной не более трех сантиметров.
В 2012-м эти ограничения были упомянуты даже в докладе Госдепартамента США о правах человека. К слову, там был отмечен совершенно дикий случай, имевший место в новогодние праздники в январе 2012-го: тогда в центре таджикской столицы 30 человек с криками «Ты — неверный!» зарезали 24-летнего Парвиза Давлатбекова, одетого в костюм Деда Мороза. В том же документе американского внешнеполитического ведомства указывалось, что многие женщины надевают хиджабы не добровольно, а по принуждению родственников. Так что опасения властей о ползучей радикализации общества, как видно, вовсе не беспочвенны.
Факт исламизации общества признают и западные СМИ: в стране действует около четырех тысяч мечетей на чуть менее чем девять миллионов населения (в соседнем более чем 30-миллионом Узбекистане — вдвое меньше). Характерная деталь: в 2015-м к боевикам Исламского государства (организация признана экстремистской и запрещена в России) бежал командир ОМОН МВД Таджикистана Гулмород Халимов. К тому времени на Ближнем Востоке воевало несколько сотен выходцев из республики.
Неудивительно, что кампания по бритью бород продолжалась все эти годы. Так, в 2015-м в Хатлонской области милиционеры заставили 13 тысяч мужчин после установления личности и снятия отпечатков пальцев сбрить бороды. Выяснилось, что растительность на подбородке «чужеродна и не соответствует таджикской культуре».
О размахе явления можно судить по тому, что «под замес» в Согдийской области попал даже член общественного совета по реформе милиции при Управлении МВД Рустам Гулов — его тоже насильно побрили. «Милиционеры мне заявили, что это политика властей. Бороду носить нельзя. В службе собственной безопасности МВД, которая проводит проверку по моей жалобе, очень вяло на нее отреагировали и честно признались, что милиционеры, сбрившие мне бороду, скорее всего, получат просто выговор», — рассказал об инциденте общественник.
По этому поводу МВД все-таки пришлось объясниться: в ведомстве признали действия сотрудников незаконными и пообещали принять меры. Тем не менее было понятно, что борьба с бородами и хиджабами — государственная политика, а не перегибы на местах.
В июле 2017-го президент республики Эмомали Рахмон еще раз объяснил, что чуждая народным традициям одежда — это «негативная тенденция». «Ограниченный круг женщин и девушек видят религиозность не в душе, а во внешности, облачаясь в черное и тем самым попирая наши культурные ценности, забывая о том, что Всевышнего познают душой и сердцем, а не одеждой, сатром, хиджабом и бородой», — сказал тогда глава государства. Он подтвердил, что государственные органы ведут борьбу с внешними атрибутами чрезмерной религиозности. «В период глобализации отдельные силы, которые хотят, чтобы не стало государства, первым делом уничтожают сначала язык, а потом и культуру», — расставил акценты Рахмон.
Государство решило бороться не только с исламизмом, но и с глобализацией. Так, в августе сообщалось, что в Таджикистане школьникам запретили носить и бороды, и длинные волосы. Министерство образования ввело нормы школьной формы. «Одежда должна быть изготовлена из хлопчатобумажной, шерстяной или шелковой ткани. С целью недопущения вреда здоровью учащихся следует воздержаться от использования синтетической ткани», — говорилось в инструкции.
Девочкам запрещено ношение сатра (хиджаба), узких и мини-юбок. Также не разрешается иметь более одной серьги в ухе, украшения на носу, шее и бровях, яркий макияж. Учащимся обоих полов не дозволяется носить в школе рваные джинсы, футболки с рекламными надписями или с изображением государственной символики других стран. Мальчикам нельзя иметь длинные ногти, носить серьги и кольца. Допускается ходить на уроки в национальных платках и тюбетейках.
И если с бородами и хиджабами все более-менее понятно — власть так старается вычислить радикалов и привить какую-то светскость, то что государство имеет против такого секулярного одеяния, как рваные джинсы или футболка с рекламной надписью? Дело в том, что в Таджикистане отношения, которые обычно считаются частными, пытаются регулировать административными способами. Правительство старается насадить национальную идентичность: десять лет назад пример согражданам подал президент, сменив фамилию Рахмонов на Рахмон — более соответствующую традициям. Этому решению предшествовал еще один шаг, который должен был укрепить духовность: 2006-й в Таджикистане был объявлен годом арийской цивилизации.
Попытки устоять под натиском глобализации власти предпринимали все последние годы. В 2012-м ректор института искусств Аслиддин Низомов прямо предложил создать в республике полицию нравов. «Предположим, сотрудник полиции нравов в парках, на проспектах города, в театрах не позволит лицам появляться в непристойной одежде, материться. От милиционеров этого мы не можем требовать, потому что они имеют дело с преступниками», — объяснил цели создания нового подразделения руководитель вуза.
В 2014-м глава МВД республики Рамазон Рахимзода предложил проверять будущих супругов на нравственность: на наличие судимости и венерических заболеваний. В следующем году эту инициативу воплотили в жизнь: на местах молодоженам рекомендуют пройти медицинское обследование, чтобы узнать, не болеет ли жених или невеста заболеваниями, передающимися половым путем, а также исключить риски генетических заболеваний. И тут опасения властей оправданы — в браках между кровными родственниками, которые привычны в стране, рождалось немало детей с отклонениями. В 2016 году, кстати, и эту проблему решили: законодательно запретили браки между родственниками.
Кстати, власти последовательно повышали культурный уровень не только среди населения, но и среди работников правоохранительных органов. В апреле 2017-го министр внутренних дел Рамазон Рахимзода обязал своих подчиненных ходить в театр — всем подразделением совершать по выходным культпоходы.
Тем временем милиция явочным порядком воплотила высказанное пять лет назад пожелание о формировании полиции нравов. Как сообщила «Открытая Азия», сотрудники органов внутренних дел в столице регулярно гоняют парочки, которые пытаются уединиться в парках или на улицах города, или доставляют их в отдел «для выяснения». Нетрудно понять, что милицейские меры привития нравственности не встречают понимания и у вестернизированной части общества. Вызывающими прогулки молодых людей разного пола, не состоящими в браке, выглядят в тех государствах, где религия определяет и регулирует все. Таджикистан же вроде наоборот — стремится подчеркнуть свою светскость...
Редактор столичной газеты, депутат городского совета Душанбе Гульнор Амиршоева рассказывала, что ей пришлось ехать в участок, так как милиционеры остановили на улице ее сына с девушкой. «Достала полиция дурных, средневековых нравов», — негодовала Амиршоева.
Попытки силовыми методами насадить нормы, которые видятся власти полезными и правильными, говорят о том, что других, гибких методов у правительства Таджикистана нет. Как показывает опыт, спущенные сверху моральные кодексы легко отбрасываются при изменениях в политике. Чуть более четверти века назад в республике внедряли особенные общественные нормы — как и во всем Советском Союзе, где так же пытались регламентировать внешний вид. Несмотря на то что государственному воспитательному процессу подвергались целые поколения, это не помешало среднеазиатской стране в считанные месяцы скатиться в гражданскую войну — традиционные нормы оказались сильнее.