В середине июля по иску Минюста Верховный суд РФ ликвидировал ассоциацию общественных объединений «Международная конфедерация союзов художников». В собственности у конфедерации находилась та часть московского Центрального дома художника, где много лет подряд проводились книжная ярмарка Non/fiction, Антикварный салон, выставка архитектуры и дизайна «Арх Москва», ярмарка современного искусства «Арт-Москва» и множество других мероприятий. Международная конфедерация союзов художников обжаловала решение суда; заседание, на котором будет рассмотрена апелляция, состоится 12 октября. «Лента.ру» побеседовала с директором Центрального дома художника Василием Бычковым о том, как живет ЦДХ сейчас и что будет с проектами, если возможный новый собственник решит перепрофилировать здание.
«Лента.ру»: До недавнего времени у ЦДХ было два собственника: Третьяковская галерея и Международная конфедерация союзов художников. В каком соотношении им принадлежит здание?
Бычков: Да, действительно, у здания, расположенного по адресу Крымский вал, 10, всегда было два собственника. Решение об объединении под одной крышей двух разных по функционалу институций принималось еще во времена Хрущева. Третьяковская галерея в итоге получила две трети здания, и является государственной собственностью. Одна треть — ЦДХ, собственность общественной организации, которая называется Международная конфедерации союзов художников.
В Международную конфедерацию входят союзы художников, которые существовали еще в советское время, а именно — Союз художников России (самый многочисленный — в него тысяч 20 входит), Московский союз художников (примерно 6 000), Ленинградской союз художников (ЛОСХ) — в советские времена в крупных городах были свои союзы художников. Все остальные объединялись в Российский союз художников. И были союзы художников союзных республик.
Когда в 1991 году СССР перестал существовать, был ликвидирован Союз художников СССР, и все существующие тогда союзы художников приняли коллегиальное решение, что они создают Международную конфедерацию союзов художников, и ту собственность, которая находится на территории России, передают конфедерации.
Кроме ЦДХ — это что?
Подольский завод художественных материалов. Дом творчества «Сенеж». Центр подготовки выставок в Медведково — комплекс, который раньше готовил выставки Союза художников. И коллекция Союза художников СССР — она тоже была передана как единый имущественный комплекс в собственность конфедерации.
И если конфедерация перестанет существовать, все это перейдет новому владельцу или владельцам?
Очевидно, что бенефициаром этого процесса станет государство — в лице той или иной институции. Может быть, здесь есть и какие-то другие интересы. Мне это доподлинно не известно. Ясно то, что все благополучатели выиграют и заживут. Будут ли потери и какие для десятков тысяч авторов и миллионов посетителей — время покажет.
Вы директор ООО ВО «ЦДХ». В каких отношениях вы с собственником?
У ЦДХ есть ежегодный договор с конфедерацией на аренду здания. Аренда не очень маленькая, но и не катастрофическая. У ЦДХ три основные функции: выставочная, галерейная (она возникла только в 1990-е годы) и концертная.
О выставках. В прошлом сезоне мы провели сами и приняли на своей площадке 234 групповые и персональные выставки художников и 23 крупных проекта: Non/fiction, Биеннале дизайна, Форум коллекционеров, «Арх Москву», юбилейную выставку МОСХа, Салон ЦДХ (его сама конфедерация делала), огромную выставку из коллекции (800 полотен) и так далее.
В ЦДХ работают 48 галерей антиквариата и современного искусства. Можно без преувеличения сказать, что это самый крупный галерейный центр в стране. Еще здесь 20 сервисных организаций — багетные мастерские, прекрасный магазин материалов для художников «Красный карандаш», компания «Экспопарк», которая делает выставки, «Экспопроект», которая выставки строит, и так далее. На территории ЦДХ нет ни одного непрофильного учреждения. Когда я сюда пришел, здесь еще кое-что из непрофильного оставалось: два банка, например. Со временем удалось от них избавиться.
Ну, и концертная деятельность: около 200 концертов мы провели в прошлом году. Самых разных — от топовых до кассовых, если так можно сказать.
Посещаемость ЦДХ — около миллиона человек в год.
Со сменой владельца может ли он быть перепрофилирован?
Если новый владелец сочтет, что это все не нужно, то выставки, галереи и концерты, я так понимаю, вынуждены будут куда-то переехать.
Когда ярмарка Non/fiction в конце прошлого года получила премию «Большая книга», мы с вами говорили о том, что феномен гения места играет не последнюю роль в репутации того или иного культурного мероприятия. Насколько тяжело будет перевести все ключевые календарные события ЦДХ на другие площадки, если возникнет такая необходимость?
Казалось бы, есть много площадок. Хотя на самом деле их не так много. Соизмеримого размера и местоположения три: ЦДХ, Манеж и Гостиный двор. И процедура переезда болезненная, потому что действительно в выставочном деле есть понятие лояльности места.
Все наши проекты были придуманы и сформатированы под ЦДХ. Например, Антикварный салон — на нем продаются вещи разного уровня. Высокого качества старое искусство — это второй этаж. Винтаж, предметы декоративно-прикладного искусства — это третий этаж. Соединить все это на одном этаже проблематично. Будет странно выглядеть, если галерея, которая выставляет Родена, Пименова или Бакста, будет соседствовать с галереей, которая продает старинные предметы быта. А разделение по этажам всем комфортно. Делать две разные выставки — экономика не выдерживает. Мы стараемся держать низкие цены по сравнению с тем, что за рубежом происходит, где аренда по 500-1000 долларов за квадратный метр.
Если решение суда все же вступит в силу, то есть варианты развития событий. Комплекс садится на госбюджет или на содержание какого-нибудь мецената, что практически одно и то же. 200 миллионов в год стоит содержание ЦДХ, плюс немаленькие деньги на производство контента. Для самого ЦДХ это серьезно, а для государства, наверное, нет. Или тот, кто принимает решения, решит, что в каком-то формате ЦДХ продолжит свое существование. Замминистра культуры Владимир Аристархов, например, в одном интервью сказал, что Министерство сделает все, чтобы российские авторы продолжали выставляться на площадке.
ЦДХ — в последнее время такой немного «Титаник»: никогда не понятно, на какой айсберг он напорется в следующий раз. Что с реконструкцией?
На этот вопрос я могу отвечать только в модальности «насколько я знаю». Проект реконструкции заказан бюро Рема Колхаса, ценителя советского модернизма. Конфедерация подписала соглашение о том, что все согласны с разработкой проекта. По плану в начале 2020-х годов должна начаться реконструкция.
Для чего изначально строился ЦДХ?
Из архивов и личных бесед я знаю, что рассматривали этот комплекс как музейно-выставочный и что архитекторы Сукоян и Шевердяев краем глаза смотрели на Центр Жоржа Помпиду, который открылся в 1975 году. ЦДХ открылся в 1979 году, и это был наш ответ Керзону. Есть постоянная экспозиция в Третьяковской галерее, а есть выставочные залы, где современные художники и разные выставочные проекты, — как в Помпиду. Причем выставки самые разные, не только в области изобразительного искусства, но и архитектуры, и литературы, и дизайна, и фотографии.
Что бы вы советовали новым владельцам ЦДХ, если такие случатся, держать в голове?
Если есть деньги — бюджетные или собственные, можно выстроить любую культурную политику. Провести выставку Джеффа Кунса, Андреаса Гурски, или — как мы, например, — Олега Кулика или Тони Крэгга, когда у ЦДХ были деньги в хорошие времена. Или как это было в советские времена: Союз художников СССР выделял средства, делалась выставка, и потом все уходили в отпуск на три месяца. Но если продолжать существовать в той модели, которую мы имеем сейчас (которая «есть не просит» и деньги приносит — 1 миллиард 285 миллионов налогов заплатил комплекс ЦДХ за последние 10 лет), то тут три плоскости: экономическая, содержательная и, если хотите, политически-идеологическая.
Во всех плоскостях важно, что спектр деятельности у ЦДХ широкий. Невозможно существовать, делая только художественные выставки. И мы работаем по всему фронту культуры. И на такие выставки, как Антикварный салон, «Арх Москву», Non/fiction и другие, ставка аренды намного выше, чем на художественные. Мы проводим и принимаем Биеннале дизайна, «Золотую пчелу», Форум коллекционеров и еще 15-20 таких проектов в год, где ЦДХ зарабатывает на аренде, на билетах и т.д. И еще, например, проводим выставку «Первозданная Россия»: 500 фотографий о России, 100 российских фотографов и 120 тысяч посетителей — рекорд посещаемости за всю историю ЦДХ. За этот счет мы и имеем возможность сдавать художникам площади по низкой стоимости. Эта модель была придумана моими предшественниками здесь, и я ее в течение 20 лет поддерживаю.
И еще галереи. Вот МКСХ ставят в вину, что сдача помещений в аренду никакого отношения к искусству не имеет. Галереи не имеют отношения к искусству? И художественный сервис? Нет, все это неотъемлемая часть художественного процесса и художественного рынка.
Да, если хотите, ЦДХ — оплот художественного рынка. Механизм его функционирования, инструмент поддержания. Причем, по-моему, чуть ли не единственный такого масштаба. Или есть другие примеры? Или это не нужно, и мы переходим полностью к существованию культуры на деньги государства и немногочисленных меценатов?
В любом случае, я считаю, ЦДХ — успешная модель крупного небюджетного учреждения культуры, и эта структура работает как часы уже многие годы.
Это была экономика. Теперь про контент. Если у вас нет много денег, и вы не можете себе позволить делать то, что хотите, то уровень контента вы вынуждены расширять. Тем более что по уставу ЦДХ положено предоставлять залы членам Союзов художников. Да, этот уровень не всегда высок. Но, как я говорил, у меня условие: профессиональное образование, членство в Союзе художников — выставляйтесь. И это правильное условие, потому что художников просто не будет, если им негде будет выставляться. Надо быть демократичными: в какое-то время здесь выставляется Эрвин Вурм, а в какое-то время — начинающие художники.
В идеологическом плане тоже должен быть широкий спектр: не переходя границы экстремального в области культуры, но и не опускаясь до одиозных вещей — не будем называть фамилии. Дело не в том, что за нарушение границ меня куда-то вызовут, а в том, что площадку нужно беречь. Радикальные эксперименты в области культуры — это очень важная функция, но это удел частных инициатив, галерей, культурных институций. Я не могу рисковать — ЦДХ мне не принадлежит. И уверен, что это отвечает любой цивилизованной государственной политике в области культуры — как в России, так и в мире.