В Государственном музее истории российской литературы имени В.И. Даля открылась выставка, посвященная 125-летию со дня рождения Марины Цветаевой, «Душа, не знающая меры…». Главный мотив выставки — движение от обжитого, устроенного по воле поэта пространства к утрате дома, уединения, и, наконец, места на земле. Кураторы проекта ведут посетителей от детства Цветаевой в родительском доме в Трехпрудном переулке к юности, освященной теплом дома Волошина в Коктебеле. Затем — начало семейной жизни в Борисоглебском переулке, с его лестницами, чердаком-каютой. После — отъезд в эмиграцию, Прага, Париж, поиск себя в новом мире, но, в конце концов, возращение в СССР вслед за мужем и дочерью, потеря семьи и собственного угла, гибель.
Выставка открывается макетом дома Цветаевых в Трехпрудном переулке. В окошках: миниатюрные комнаты Марины Цветаевой, чердачной на высокой лестнице, и ее сестер. По словам Цветаевой, с самого детства она примеривала на себя маски трагических героинь. Поэтому на стенах ее комнаты висели портреты Сары Бернар, двух Наполеонов (ее страсть на всю жизнь) и Марии Башкирцевой. Башкирцева издала дневник, который стал прорывом в раскрытии внутренней сути женщины, что было очень близко Цветаевой. Это были не любовные, личные переживания, а рассуждения о творчестве, философии и так далее.
Когда родилась Марина, ее мать расстроилась, что первый ребенок — не сын. «Зато будет музыкантом», — решила она.
Но ребенок вышел поэтом: Марина начала читать с четырех лет, с семи — писать стихи
«Вечерний альбом» — первая книга Марины, которую она издала в секрете от отца.
Вскоре после этого в узкую девичью комнату поднялся тучный, задыхающийся от астмы человек — поэт Максимилиан Волошин. Он спросил: «Вы читали мою рецензию на вашу книжку?» Марина ответила: «Нет, не читала». А чуть позже возникли эти стихи:
Марине Цветаевой
К Вам душа так радостно влекома!
О, какая веет благодать
От страниц «Вечернего альбома»!
(Почему «альбом», а не «тетрадь»?)
Почему скрывает чепчик чёрный
Чистый лоб, а на глазах очки?
Я заметил только взгляд покорный
И младенческий овал щеки,
Детский рот и простоту движений,
Связанность спокойно-скромных поз…
В Вашей книге столько достижений…
Кто же Вы?
Простите мой вопрос.
Я лежу сегодня — невралгия,
Боль, как тихая виолончель…
Ваших слов касания благие
И в стихах крылатый взмах качель
Убаюкивают боль… Скитальцы,
Мы живём для трепета тоски…
(Чьи прохладно-ласковые пальцы
В темноте мне трогают виски?)
Ваша книга странно взволновала —
В ней сокрытое обнажено,
В ней страна, где всех путей начало,
Но куда возврата не дано.
Помню всё: рассвет, сиявший строго,
Жажду сразу всех земных дорог,
Всех путей… И было всё… так много!
Как давно я перешёл порог!
Кто Вам дал такую ясность красок?
Кто Вам дал такую точность слов?
Смелость всё сказать: от детских ласок
До весенних новолунных снов?
Ваша книга — это весть «оттуда»,
Утренняя благостная весть.
Я давно уж не приемлю чуда,
Но как сладко слышать:
«Чудо — есть!»
2 декабря 1910
Дружба с Волошиным была дружбой навек, хотя судьба Марины забрасывала ее далеко. Тем не менее в 1911 году она в первый раз приезжает в Коктебель.
На выставке показана жизнь дома Волошина и его гостей. На многих фотографиях Марина Ивановна. Коктебель в ее жизни сыграл потрясающую роль. Однажды она рядом с Максом на берегу моря рыла песок, искала камешки и сказала, что выйдет замуж за первого, кто найдет камень, который ей понравится. Вскоре ей подарил найденную сердоликовую бусину Сергей Эфрон, которому тогда было 17 лет.
На выставке можно увидеть обручальное кольцо Сергея Эфрона. В 1912 году, когда ему исполнилось 18 лет, они с Мариной поженились. Внутри кольца гравировка: «Марина». Полотенце, которое вышила для пары Елена Оттобальдовна, мать Волошина, и Маринины знаменитые браслеты.
Из личных вещей Марины: бусы, которые вешали на ослика — отец привез их ей из экспедиции. И перстень Марины с сердоликом. Но это не тот камень, что подарил ей Эфрон. Ту бусину она носила не снимая, но она не сохранилась.
Дом в Борисоглебском переулке был снят в аренду Мариной и Сергеем. Предполагалась, что в нем будет протекать счастливое детство их первой дочери Ариадны — Али. Но жизнь распорядилась иначе: счастье длилось всего три года.
Поэтесса Софья Парнок станет первой трещиной в супружестве Марины Цветаевой и Сергея Эфрона.
С начала Гражданской войны Сергей Эфрон уходит медбратом на фронт. Марина остается одна. Будучи без средств к существованию, она вынуждена отдать детей в приют, где ей сказали, что детей кормят американской гуманитарной помощью. Ирина в приюте умерла, а Алю Марина забрала.
Цветаеву считали равнодушной к судьбе младшей дочери, но это не так. У нее есть очень откровенные записи, в которых она говорит, что это ее крест и что она виновата.
Несмотря на всю тяжесть, это очень насыщенный период в жизни Цветаевой. В эти же годы происходит ее встреча с Мандельштамом. В Петербурге, в квартире Кузьмина. Это было короткое любовное влечение — любовь была питательной средой для творчества Цветаевой.
Как пишет Марина в записных книжках, Аля жила в своем мирке, в чердачной Сережиной комнате, среди рисунков. Рисунки 1917-1922 годов выставляются впервые. Ариадна продолжит рисовать и в эмиграции.
Личные вещи Марины. Чашка чешского периода. Шпажка для мяса. Вьюшка из дома в Борисоглебском.
Сергей Эфрон покидает Россию. Марина остается одна. Несколько лет она ищет его: она не знает жив он или умер. Остались ее пронзительные записи о том, что если его нет, то и ее жизнь закончена.
Несмотря на то что все это время у нее были какие-то короткие романы, ее связь с Эфроном была неразрывной. При этом Марина ни от кого не скрывала своих любовных увлечений.
Марина поручает Эренбургу, который живет то здесь, то в Берлине, искать Эфрона. Спустя два года он находит его в Праге. Тот поступил в Пражский университет, ничего не знал о судьбе Марины, увлекся евразийством, и связь с Россией была для него потеряна.
Сохранились воспоминания Али, как мать с отцом встретились на вокзале в Берлине. Вдруг голос: «Марина, Мариночка!» И какой-то высокий человек, задыхаясь, раскинув руки, бежит навстречу. Аля только догадывается, что это папа, потому что не видела его много лет.
Марина недолгое время проведет в Берлине. Познакомится здесь с Андреем Белым и напишет мемуар «Пленный дух».
Эмиграция Марины Цветаевой длилась 17 лет. Жизнь тяжелая: она говорила, что в России она без книг, а в эмиграции — без читателей. Эмиграция ее не приняла, потому что она была женой человека, который начинает сотрудничать с НКВД
Но в это время она чрезвычайно много пишет.
Тогда она полюбила стихи Пастернака и полюбила их автора заочно. Она переписывается с Рильке.
Жизнь в Праге очень дорогая — семья живет в разных пригородах.
Остался удивительный документ, его нет на выставке, это письмо Сергея Максу Волошину, который был и для Марины, и для Сергея своего рода духовником. Он сразу понял, что что-то произошло. А произошел в жизни Марины Константин Родзевич, друг Сергея по евразийству. Марина оставила об этих встречах потрясающие записи, говорила, что он любовник из любовников, что это то, чем она живет. В письме к Волошину Сергей говорит, что разрыв неизбежен, что Марина измучилась ложью, ночными уходами. Он попытался уйти, но Марина сказала, что она без него не выживет.
Связь с Родзевичем довольно быстро завершилась, и Марина рожает своего третьего ребенка — сына Георгия, Мура, как его называли в семье.
Живут трудно: собирают шишки, грибы. Марина без стола, чистит, варит картошку, стирает, живут вчетвером в одной комнате.
Этот портрет Цветаевой работы Бориса Федоровича Шаляпина, сына Федора Ивановича Шаляпина, выставляется во второй раз. На обороте — карандашный портрет Эфрона. Если Марина выглядит довольно привлекательно, то Эфрон в карандашной зарисовке — уже стариком.
Далее личные вещи Сергея Эфрона: его трубка, часы. Красный платочек Марина подарила Ариадне. В нем Алю уведут из Болшева в тюрьму. Он будет с ней всю ссылку.
Сергей возвращается в Россию, работает на НКВД. Он был приверженцем Советского Союза и заразил своими взглядами дочь. Ариадна тоже болела возвращением в Россию. Марина говорила, что России больше нет, что теперь вместо нее какой-то СССР. Два года она с Муром живет во Франции — трудно, тяжело, ее практически не печатают, вечеров не устраивают, в нищете и голоде. Наконец она решает поехать за мужем и дочерью.
На родине она живет тем, что делает переводы, которые ей добывает то Пастернак, то еще кто-то.
Когда Марина с Муром возвращаются в Россию, их поселяют в Болшеве на дачах НКВД. Оттуда уводят сначала Сергея, а спустя месяц счастливую, влюбленную в Самуила Гуревича Алю. И Марина не увидит больше ни мужа, ни дочери. Раз в месяц она ездит ночами в Москву, чтобы встать в очередь и передать деньги, продукты, вещи, не зная, живы они или нет.
Личные вещи Сергея, Марины и Георгия. По одежде Марины можно судить, насколько она была субтильна. Кожаная курточка надвязана.
Потом начинается Вторая мировая война. Мур пишет, что мать боится бомбежек, боится, что его заберут на фронт. Она мечется, советуется с разными людьми, уезжать ли ей в эвакуацию. Все-таки она решается на отъезд и оказывается в Елабуге.
Это страшное место. На фото дом, где у Марины был какой-то угол за занавеской. У матери и сына в это время были недобрые отношения: Мур считал, что зря они приехали в Елабугу, нужно было ехать в Чистополь. Марина едет в Чистополь, пытается там найти жилье и работу. Есть нечего. Сохранился документ того времени: просьба Марины в Литфонд найти ей место судомойки в столовой.
Завершается выставка фартуком. Из жизни она ушла в фартуке.