Я календарь переверну Кино недели: от хоррор-версии «Дня сурка» до «Битвы полов»

В прокате — вдохновленный «Днем сурка» хоррор о бесконечно переживающей день своей смерти студентке. Кроме того, теннисная баталия шовинистской свиньи и записной феминистки, певческий конкурс с участием провинциальной вертухайши, а также новый фильм живого финского классика Аки Каурисмяки.

«Счастливого дня смерти» (Happy Death Day)
Режиссер — Кристофер Лэндон

В день своего рождения Три (Джессика Рот), нормальная, а значит, до абсурдного зацикленная на себе студентка колледжа, просыпается в комнате незнакомого пацана по имени Картер (Израэль Бруссард) с адской головной болью — похмелье не шутка. Кое-как дотянув до вечера — и не только выдержав напыщенное собрание своего девичьего сестринства, но и чудом избежав разоблачения своей интрижки с женатым профессором, — Три направляется на вечеринку в честь своих именин. Как раз по пути ее и прирежет неизвестный в маске пухлого младенца. А потом все — пробуждение, диалог с Картером, собрание, знакомство с женой преподавателя, смерть — повторится. А затем повторится вновь — и вновь.

Как и в явно вдохновлявшем авторов «Счастливого дня смерти» «Дне сурка» повторяться худший день в жизни Три будет не только до тех пор, пока она не выяснит, кто именно пытается ее убить, но и пока не начнет лучше относиться к окружающим. При этом так же, как и «День сурка», «Счастливого дня смерти» смотрится прежде всего комедией — несмотря ни на какие элементы слешера (их Лэндон ставит без особой выдумки): этому фильму явно интереснее, не как кроваво героиня будет убита в очередной раз, а как смехотворны, в хорошем смысле слова, будут ее попытки прервать замкнутый круг и наконец перевернуть листок календаря на следующую за днем рождения дату. И в этом смысле фильм Лэндона работает с завидной изобретательностью, завоевывая доверие четким, стремительным ритмом и, не в последнюю очередь, комедийными талантами и киногением Джессики Рот, смотреть на которую в одних и тех же обстоятельствах не надоедает даже после десятой смерти ее несчастной героини.

«По ту сторону надежды» (Toivon tuolla puolen)
Режиссер — Аки Каурисмяки

Халед (Шерван Хаджи) — плотный, меланхоличный сириец лет тридцати, оставил родину, чтобы оказаться в Хельсинки среди уютных, подсвеченных, как картины Эдварда Хоппера, пейзажей и странных, одновременно душевных и отстраненных людей. Викстрем (Сакари Куосманен), представительный возрастной коммивояжер в винтажном седане, забитом рубашками на продажу, оставил жену — буквально вышел из дома, положив обручальное кольцо и ключи на столик у входа.

Халед попытается действовать согласно букве закона: прямиком из порта отправится в полицию, чтобы подать прошение о предоставлении убежища. Викстрем от рациональной жизни, кажется, напротив устал: он избавляется от своего небольшого бизнеса, чтобы рискнуть всем нажитым за партией покера. Выигрыш бывший коммивояжер потратит на покупку чахнущего, старорежимного ресторана «Золотая пинта» где-то на окраинах — и немедленно возьмется за эксперименты с меню и форматом, которым не помешают ни пронырливость троицы его карикатурных сотрудников, ни живущая в кафе дворняга, ни тот самый сириец, прибивающийся на порог после бюрократического поражения и брутальной встречи со скинхедами. Более того, знакомство Халеда и Викстрема, кажется, обогатит обоих — если не финансово, то душевно.

Финский классик Аки Каурисмяки продолжает свою портовую трилогию, начатую еще его предыдущим фильмом «Гавр», также повествовавшим о встрече двух неприкаянных людей с разным цветом кожи — и возможности общего, основанного на гуманизме языка. Правильнее, впрочем, будет сказать, что Каурисмяки продолжает снимать такое же кино, как и всю свою предыдущую карьеру, — что, конечно, порадует давних поклонников режиссера. Его мир по-прежнему наполняют комичные, неуклюжие маргиналы с пристрастием к алкоголю, табаку и рок-н-роллу по-фински. Его диалоги по-прежнему полны произнесенных с каменным лицом колкостей и самых едких на свете ремарок. Но главное, в центре его фильмов по-прежнему обнаруживается колоссальный запас любви ко всем этим заплутавшим по жизни официантам и коммивояжерам, музыкантам и выпивохам, брошенным женам и переутомленным мужьям.

В «По ту сторону надежды» эта верность стилю оказывается более чем уместна — хотя бы потому, что введенный в привычный для Каурисмяки мир беженец Халед на контрасте с традиционными персонажами финского режиссера неожиданно выглядит героем куда более нормальным, чем они. Гуманистический посыл тем самым становится почти политическим: европейцы не просто оказывают беженцам услугу, пуская их к себе и помогая им. Без чужаков с их заботами и страшным, но уникальным опытом эта цивилизация просто оказалась бы вынуждена бесконечно мариноваться в собственном соку — чтобы в итоге закиснуть.

«Жги!»
Режиссер — Кирилл Плетнев

Как относиться к фильму, который ловко нажимает на эмоциональные болевые точки, но при этом демонстрирует тотальную несознательность в том, что касается смыслового фона, на котором складывается сюжет? Увы, в случае режиссерского дебюта актера Кирилла Плетнева — музыкальной трагикомедии «Жги!» — можно констатировать полное поражение зрительских чувств перед включающимся в какой-то момент ужасом разума.

Жечь Плетнев решает в несколько неожиданных обстоятельствах — в провинциальной (съемки проходили в Псковской области)... женской колонии. В первой сцене (после короткого эпиграфа из прошлого) сюда привозят новых зэчек. Одна из них, хромая москвичка Мария (Виктория Исакова), осужденная за убийство, оказывается не по статусу дерзкой и по пути от козелка к бараку успевает всерьез вывести из себя жесткую, суровее мужиков-вертухаев, старшую инспекторшу зоны Алевтину (Инга Оболдина). Во второй сцене Алевтина получает в подарок на день рождения плеер для караоке. В следующей — оставшись одна, вне поля зрения коллег, мужа, дочери — поет.

Это комичный и поначалу живой материал, который позволяет развернуть историю более-менее куда угодно, пропеть достаточно истин и о русской жизни, и о русских женщинах, и о русской тюрьме. Плетнев предпочитает, впрочем, на каждом сюжетном повороте свернуть в сторону примиряющей комедии — даже если в жертву утешению, гэгу, песенке приходится принести то здравый смысл, то правду персонажей, а то и даже некоторые действительно честные, эмоционально насыщенные эпизоды, которые в фильме есть. Оболдина, Исакова и окружающий их актерский состав делают все, что могут, — и сцены, посвященные, скажем так, перегибам в будничной работе ФСИН, отрабатывают на разрыв.

Другое дело, что фильм предпочитает любые ужасы исправительной системы списать на отдельных садистов и сволочей, а примерно с середины и вовсе неумолимо движется к болливудскому хеппи-энду (который тут оказывается возможен благодаря целительной силе российского ТВ, причем с участием Ольги Бузовой). Плетнев до последнего имеет возможность не губить свое кино — но когда «Жги!» на титрах и вовсе переходит к совместному танцу зэчек и вертухаев, живых и мертвых, в горле повисает комок ужаса от этой смертной тотальной любви. Такое бывает, когда тема, стиль, вкус фильма не отрефлексированы его собственным автором.

«Битва полов» (Battle of the Sexes)
Режиссеры — Джонатан Дэйтон и Валери Фэрис

1973 год. Теннисистка Билли Джин Кинг (Эмма Стоун) выигрывает трофей за трофеем — и на правах самой успешной представительницы женского пола в своем виде спорта бросает вызов теннисной номенклатуре: «Почему, если на матчи между женщинами приходит столько же зрителей, наши призовые ровно в восемь раз меньше мужских?» «Потому что на мужчин смотреть интереснее. Они быстрее и сильнее», — безапелляционно заявляет в ответ функционер-шовинист (Билл Пуллман) и получает объявление войны.

Пока же Кинг и еще полтора десятка взбунтовавшихся вслед за ней коллег будут разъезжать по стране с собственным, независимым женским теннисным туром (впоследствии он вырастет во влиятельнейшую ассоциацию WTA), еще одна революция в ее виде спорта будет затеваться на другом конце США. И в ней Билли Джин тоже придется принять прямое участие — причем параллельно с разруливанием собственной личной жизни, резко усложнившейся с появлением в ней нежной лос-анджелесской парикмахерши (Андреа Райзборо).

О какой именно революции речь, сообщает уже название нового фильма Валери Фэрис и Джонатана Дэйтона (авторов, среди прочего, «Маленькой мисс Счастье»), — Кинг получает вызов на матч от Бобби Риггза (Стив Карелл), давно закончившего карьеру хорошего теннисиста, а теперь смертельно скучающего клерка с проблемами в семейной жизни. Давно растерявший спортивную форму фанфарон и балабол, Риггз рассчитывает срубить куш, провозгласив себя шовинистской свиньей и «доказав, что место женщины на кухне». Так что Билли Джин придется согласиться на немедленно привлекающую внимание всей Америки игру, чтобы отстоять честь всего женского рода.

Итог матча Кинг и Риггза должен быть очевиден даже далеким от теннисной истории зрителям — но Дэйтон и Фэрис все равно степенно ведут свое кино по классической тропе спортивной драмы, неторопливо нагнетая напряжение, чтобы в финале выплеснуть на зрителя ушат заслуженного пафоса. Другое дело, что на поверку спорт как таковой им оказывается вовсе не интересен — будни теннисных профи Дэйтон и Фэрис снимают скорее легкомысленно, чем реалистично: ну да, девушкам приходится накладывать после игр лед на хронически больные колени, но куда больше внимания фильм уделяет их макияжу, прическам и внутренней конкуренции. Учитывая, что главной героиней «Битвы полов» служит женщина, всю карьеру бившаяся за серьезное отношение (и соответствующее вознаграждение) к женскому спорту, такой поверхностный подход фильму о ее достижениях не очень идет.