Дамир Косушкин родился в Южно-Сахалинске в начале лета и до самой осени не выходил из больницы. Из-за непроходимости тонкого кишечника все это время его жизнь висела на волоске. Малышу сделали четыре операции и удалили полметра тонкой кишки, но кишечник не заработал. Мальчика спасли московские врачи, которые назначили правильное лечение и необходимое внутривенное питание. Дамир начал набирать вес, научился держать голову и улыбаться. Но мамины запасы дорогого питания тают на глазах, а на новые у нее денег нет. Жизнь Дамира снова в опасности.
Дамир родился совсем крошечным, на 35-й неделе. Как только закричал, изо рта потекла зеленая жидкость. Через два часа малыша отвезли в областную сахалинскую больницу и сделали первую операцию на кишечнике. Она длилась два часа.
Инне, маме мальчика, сообщили, что у него порок развития — атрезия тонкой кишки. Чтобы сохранить жизнь ребенку, врачам пришлось удалить достаточно большую часть кишки и вывести стому — искусственное отверстие на животе.
— А вообще, — вздохнул хирург, — с такой патологией дети не выживают. Спасти мальчика может только чудо, так как операция забрала у него много крови и сил.
Инна решила дать сыну «сильное» имя, чтобы защитить от всех несчастий. В конце концов остановилась на имени Дамир. По-русски — «дарующий мир», по-татарски — «железный».
Через 20 дней Дамиру сделали вторую плановую операцию — по реконструкции кишки.
— Если доживет до августа, — сказал хирург, — сделаем еще одну плановую операцию: закроем стому.
Вторая операция ненадолго уменьшила мучения мальчика. Через несколько дней все началось заново. Даже хуже. Живот Дамира надувался как барабан, ему постоянно вводили обезболивающие препараты.
УЗИ показало, что питание по кишечнику не проходит — защемило стому. Дамир непрерывно кричал, обезболивающие уже не действовали. От болевого шока у мальчика начались судороги.
— Один раз эти судороги случились при мне, — рассказывает Инна, — но я их запомнила на всю жизнь. Дамир выгнулся, как будто окаменел, и округлил глаза, потом быстро-быстро начал моргать и крутить головой из стороны в сторону. Прибежала медсестра и выгнала меня из реанимации.
Дамира снова решили резать. Ему был месяц и неделя, когда сделали третью операцию — убрали стому и соединили части кишечника.
Дамир стал потихоньку поправляться. На третий день его перевели в отделение патологии новорожденных. А потом по зонду снова стала отходить зелень, живот вздулся.
7 августа, когда Дамиру исполнилось ровно два месяца, врачи сказали, что надо убрать спайки, которые образовались в кишечнике и мешают ему нормально функционировать. И малыша экстренно прооперировали. Но и после этой операции кишка не заработала. Дамир потерял много крови, с каждым днем ему становилось все хуже. Малыша подключили к аппарату искусственной вентиляции легких и устроили консилиум.
Потом к Инне подошел хирург и сказал, что у ребенка ацидоз (нарушение кислотно-щелочного баланса крови), развивается сепсис.
— Отрезать там больше нечего, — сказал хирург, — все, что могли, мы сделали. Ребенок может умереть в любую минуту. Даже не надейтесь.
— Я буду надеяться до последнего, — отрезала Инна.
Она нашла телефон московского хирурга Юлии Аверьяновой, которая рекомендовала поменять антибиотик. И мальчик ожил.
В сентябре вместе с реаниматологом и медсестрой Инна повезла Дамира в Москву, в Российскую детскую клиническую больницу (РДКБ). Здесь после тщательного обследования мальчику провели курс терапии для предотвращения образования спаек и подобрали внутривенное питание. Дамир научился держать голову и лежать на животике.
Когда через месяц Инна с сыном пришла на осмотр в сахалинскую больницу, хирург, делавший Дамиру операции, не поверил своим глазам.
— Он жив? Да он и вправду у вас какой-то железный человек.
В ответ Дамир улыбнулся.
— Не железный, — сказала Инна, — он самурай. Бабушка у него была японка.
Дамир – настоящий воин, дважды выкарабкивался с того света. Но пока вся его жизнь зависит от внутривенного питания, а оно заканчивается...
Областной минздрав обещал закупить лишь лекарства, назначенные врачами РДКБ. Внутривенное питание и расходные материалы для его введения Инна должна купить сама. Стоят они немыслимо дорого для многодетной мамы — Инна воспитывает троих детей одна. Без нашей помощи путь маленького самурая может оказаться несправедливо коротким.
В начале декабря Дамиру исполнилось полгода. И больше половины своей жизни мальчик провел в реанимации, в прозрачном боксе с гирляндой капельниц над головой. Вместо игрушек ему дарили пакеты со шприцами, а врачей и медсестер он видел чаще, чем родную маму. Даже не видел, а чувствовал, что она рядом, потому что ее пускали всего на пару часов днем, когда его накачивали обезболивающими препаратами и он погружался в состояние полусна. Из-за того что малыш был вынужден постоянно лежать под капельницей, под памперсом образовались незаживающие пролежни. Мама обрабатывала их специальной мазью, а потом оборачивала Дамира легкой пеленкой и носила на руках по палате — насколько позволяла капельница.
Детский хирург РДКБ Юлия Аверьянова (Москва): «У Дамира врожденный порок развития кишечника: атрезия (недоразвитие) тонкой кишки. После четырех операций, проведенных в детской больнице в Южно-Сахалинске, у мальчика осталось 60 сантиметров тонкого кишечника. А это значит, что у ребенка хорошие шансы на выздоровление. Через несколько месяцев его организм адаптируется к обычным детским смесям, но пока Дамиру по жизненным показаниям необходимо парентеральное (внутривенное) питание».
Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 1996 года как благотворительный журналистский проект. Письма о помощи мы размещаем на сайте Rusfond.ru, в газетах «Коммерсантъ», в интернет-газете «Лента.ру», в эфире Первого канала, в социальных сетях Facebook, «ВКонтакте» и «Одноклассники», а также в 174 печатных, телевизионных и интернет-СМИ в регионах России.
За 21 год частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше 10,791 миллиарда рублей, на эти деньги возвращено здоровье более чем 18 тысячи детей. В 2017 году (на 18 декабря) собрано 1 721 391 338 рублей, помощь получили 2506 детей, протипировано 9307 потенциальных доноров костного мозга для Национального регистра. В сентябре 2017 года Русфонд вошел в реестр некоммерческих организаций – исполнителей общественно полезных услуг.
Фонд организует акции помощи в дни национальных катастроф. Русфонд помог 118 семьям моряков АПЛ «Курск», 153 семьям пострадавших от взрывов в Москве и Волгодонске, 52 семьям погибших заложников «Норд-Оста», 100 семьям пострадавших в Беслане.
Фонд — лауреат национальной премии «Серебряный лучник», награжден памятным знаком «Милосердие» №1 Министерства труда и социального развития РФ за заслуги в развитии российской благотворительности. Руководитель Русфонда — Лев Амбиндер, член Совета при президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека, лауреат премии «Медиаменеджер России» 2014 года в номинации «За социальную ответственность медиабизнеса». В сентябре 2017 года Русфонд вошел в реестр некоммерческих организаций — исполнителей общественно полезных услуг.
Дополнительную информацию о Русфонде и Отчет о пожертвованиях региональных бюро Русфонда можно найти, перейдя по соответствующим ссылкам.