С середины 1970-х до 2014 года великий Умберто Эко писал о том, как восстановить украденные водительские права, вести себя с таксистом, не узнать, который час, есть мороженое, пройти таможенный контроль, отучиться говорить слово «верно», не пользоваться сотовым телефоном, вести себя при встрече со знаменитостью — ну и о том, как путешествовать с лососем, если вожделенный деликатес достался вам по сходной цене, и вы готовы проехать с ним полмира, чтобы довезти до дома в целости и сохранности. «Как путешествовать с лососем» — это сборник советов и размышлений Умберто Эко, причем советов, касающихся самых обыденных ситуаций, в которые попадал знаменитый писатель, и к которым он призывает относиться с юмором и иронией. На следующей неделе книга выходит в издательстве «СЛОВО/SLOVO». «Лента.ру» публикует три эссе из нее.
В момент, когда вы садитесь в такси, возникает проблема корректного взаимодействия с таксистом. Таксист — это человек, который целый день управляет автомобилем, участвуя в уличном движении большого города — такая работа сама по себе приводит к инфаркту или нервному срыву — и постоянно вступая в конфликты с другими водителями. Отсюда его нервозность и ненависть к любому человекообразному существу. Это дает повод богачам, демонстрирующим леворадикальные взгляды, утверждать, что все таксисты — фашисты. Но это неправда, таксист равнодушен к идеологическим проблемам, он ненавидит профсоюзные акции протеста, но не за цвет флагов, а за то, что они провоцируют пробки. Точно так же он ненавидел бы и шествие Балилла. Ему нужно только одно: сильное правительство, которое поставит к стенке всех водителей-частников и введет комендантский час с шести утра до полуночи. Он не выносит женщин, но только тех, кто передвигается по городу. Тех, что сидят дома и готовят пасту, он согласен терпеть.
Итальянские таксисты бывают трех разновидностей. Первые делятся мнениями, которые я описал выше, в течение всей поездки; вторые угрюмо молчат и выражают свою мизантропию опосредованно — поведением на дороге; третьи снимают напряжение, пускаясь в рассказы о том, что произошло у них с каким-нибудь клиентом. Это просто истории из жизни, напрочь лишенные назидательности: если бы он рассказал их в кабаке, хозяин выставил бы его вон, заметив, что уже пора спать. Но таксист находит их занятными и увлекательными, и вы правильно сделаете, если будете почаще вставлять комментарии вроде: «Ну и люди, надо же, что можно услышать, неужели с вами такое случилось?» Ваша попытка участвовать в разговоре не заставит таксиста прекратить монолог, но вы покажетесь ему добрее.
Итальянец, приехавший в Нью-Йорк, сильно рискует, если, прочтя на табличке в такси фамилию вроде Ди Кутуньятто, Эзиппозито или Перкуокко, раскроет свою национальность. После этого таксист заговорит с вами на каком-то неведомом наречии и ужасно обидится, если вы его не поймете. Вам придется сразу же сказать ему по-английски, что вы говорите только на диалекте вашей малой родины. Таксист, впрочем, и так уже уверен в том, что государственным языком в Италии является английский. Но, как правило, у нью-йоркских таксистов либо еврейская фамилия, либо нееврейская фамилия. Таксисты с еврейской фамилией — сионисты и реакционеры, таксисты с нееврейской фамилией — реакционеры и антисемиты. Они не произносят политических речей, а просто требуют военного переворота. Труднее выбрать модель поведения с теми, у кого фамилия напоминает ближневосточную либо русскую, и остается гадать, евреи они или нет. Чтобы избежать неприятностей, надо сказать, что вы передумали и вам надо не на Седьмую улицу, угол Четырнадцатой, а на Чарлтон-стрит. Тогда таксист придет в бешенство, затормозит и высадит вас, потому что нью-йоркские таксисты знают только улицы с номерами, а где находятся улицы с названиям, им неизвестно.
А вот парижский таксист не знает ни одной улицы. Если вы попросите привезти вас на площадь Сен-Сюльпис, он высадит вас у Одеона и заявит, что не знает, как проехать дальше. Но перед этим будет долго жаловаться на ваши непомерные претензии: «Ah, ça, monsieur, alors...» («Ах, месье, ну и ну, что это вы...» — франц.) В ответ на предложение заглянуть в карту города он либо промолчит, либо даст понять, что, если у вас возникла необходимость в библиографической консультации, вам следует обратиться к какому-нибудь архивисту-палеонтологу в Сорбонне. Таксисты восточного происхождения — особая категория: с изысканной любезностью они говорят вам, чтобы вы не волновались, они мигом найдут нужный адрес, затем делают три круга по бульварам и наконец спрашивают, будет ли для вас иметь значение, если вместо Северного вокзала вас привезут на Восточный, ведь поезда ходят и тут, и там.
В Нью-Йорке вы не можете вызвать такси по телефону, если только вы не член одного из клубов. В Париже это возможно. Вот только такси не приедет. В Стокгольме вы можете вызвать такси исключительно по телефону: нельзя же доверять любому типу, который шляется по улице. Но чтобы узнать номер телефона, вам надо остановить проезжающее мимо такси, а типы, которые шляются по улице, как я уже сказал, в этом городе доверия не вызывают.
Немецкие таксисты вежливые и воспитанные, они не разговаривают, а только жмут на газ. Когда вы, белый от страха, выходите из машины, вам становится понятно, почему они отдыхают в Италии и катят перед вами на скорости шестьдесят километров в час по полосе обгона. Если устроить гонки между таксистом из Франкфурта на «порше» и таксистом из Рио на битом «фольксвагене», то победит таксист из Рио, в частности, потому, что он не останавливается на светофорах. Если бы он остановился, рядом тут же нарисовался бы другой битый «фольксваген» с малолетками, которые протянули бы к вам руки и на ходу сорвали бы с вас часы.
Но где бы вы ни оказались, вы сможете распознать таксиста по одной особенности, присущей ему одному. Это человек, у которого никогда нет сдачи.
1988
Если почитать газеты, создается впечатление, что в наше время у людей только две заботы: нашествие компьютеров и все более обостряющиеся проблемы Третьего мира. Так оно и есть, и я убедился в этом на собственном опыте.
Недавно я съездил в короткое путешествие: день в Стокгольме и три дня в Лондоне. В Стокгольме у меня выдалось свободное время, чтобы купить копченого лосося, огромную рыбину по очень доступной цене. Лосось был аккуратно завернут в пластик, но мне сказали, что, если я с ним куда-нибудь поеду, лучше бы держать его в холодном месте. Легко сказать!
К счастью, в Лондоне мой издатель забронировал мне номер в роскошном отеле, где был мини-бар. Когда я приехал в отель, то почувствовал себя словно чиновник иностранной миссии в Пекине во время Боксерского восстания.
Семьи, расположившиеся на ночлег в вестибюле, путешественники, которые спят на своих чемоданах, завернувшись в одеяла... я спросил у служащих отеля (все они были индийского происхождения, кроме двух-трех малайцев), что случилось. Мне объяснили, что как раз в этот день в отеле установили компьютеризированную систему, которая не успела пройти предварительные испытания и отказала через два часа работы. Теперь невозможно узнать, какие номера заняты, а какие свободны. Остается только ждать.
К вечеру компьютер починили, и мне удалось попасть в номер. Меня беспокоило состояние лосося, я вынул его из чемодана и стал искать мини-бар.
В номерах нормальных гостиниц в мини-баре обычно можно найти два пива, две минералки, несколько малюсеньких бутылочек крепкого алкоголя, фруктовый сок и два пакетика орешков. Здесь же, в этом огромном отеле, в мини-баре стояли полсотни бутылочек джина, виски, драмбуи, курвуазье, гран-марнье и кальвадоса, а также восемь бутылочек «Перье», две «Виттеля» и две «Эвиана», три бутылки шампанского средней емкости, несколько банок стаута, пейл-эля, различных сортов голландского и немецкого пива, итальянское и французское белое вино, орешки, соленое печенье, шоколадки и алка-зельцер. Для лосося места не оставалось. В номере были два больших глубоких ящика; я переставил туда все содержимое мини-бара, затем устроил лосося на холод и забыл о нем. Когда на следующий день, около четырех часов, я вернулся к себе в номер, лосось лежал на столе, а мини-бар, как вчера, был до отказа заполнен дорогими напитками. Открыв ящики, я обнаружил там все, что накануне вынул из мини-бара. Я позвонил администратору и попросил его известить персонал, что мини-бар в моем номере опустел не потому, что я выпил все его содержимое, а из-за лосося. Мне ответили, что эту информацию необходимо внести в главный компьютер, помимо других причин, еще и потому, что большая часть персонала не говорит по-английски и не понимает устных распоряжений, а только команды на языке Бейсик.
Я открыл два других ящика и перенес в них новое содержимое мини-бара, в который затем поместил моего лосося. На следующий день после четырех часов лосось опять лежал на столе, и от него уже исходил подозрительный запах.
Мини-бар опять был заполнен до краев, а четыре ящика напоминали сейф подпольного кабака в Америке времен «сухого закона». Я позвонил в администрацию, и мне сказали, что у компьютера опять произошел сбой. Тогда я нажал кнопку звонка и попытался объяснить ситуацию сотруднику отеля, парню с волосами, уложенными в пучок на затылке, но он говорил исключительно на языке, на котором, как объяснил мне позже один коллега-антрополог, говорили только в Кафиристане и только в те времена, когда Александр Великий обручился с Роксаной. На следующее утро я пошел к администратору подписывать счет. Он оказался астрономическим. Из него следовало, что за два с половиной дня я выпил почти литр «Вдовы Клико», десять литров виски, в том числе очень редких сортов, восемь литров джина, двадцать пять литров французской минеральной воды и несколько бутылок «Сан Пелегрино», количество фруктовых соков, которого хватило бы для спасения жизни всех детей, получающих помощь от ЮНИСЕФ, и съел столько миндаля, грецких и лесных орехов, сколько не смогли бы съесть все персонажи фильма «Большая жратва», вместе взятые. Я пытался объяснить, в чем дело, но администратор, обнажая в улыбке почерневшие от бетеля зубы, заверил меня, что компьютер не ошибается. Я потребовал адвоката, и мне принесли манго.
Мой издатель в бешенстве и считает, что я жирую за его счет. Лосось оказался несъедобным. А мои дети говорят, что мне бы следовало меньше пить.
1986
За последние недели во многих крупных газетах появились заметки о том, как в пригороде Парижа один преподаватель, что называется, «зомбировал» своих учеников, внушив им, будто миром управляет оккультная секта иллюминатов. Если вчитаться в эти сообщения повнимательнее, можно было обнаружить, откуда взялась эта новость: ее преподнес как большую сенсацию некий французский журналист, который рыскал по Интернету в поисках подходящего сюжета и наткнулся на сайт группы школьников, где были выложены всевозможные сообщения о всемирном заговоре и об оккультной секте, решающей судьбы мира.
В наши дни не только читатели книг (имеющие возможность из сотен единиц хранения в любой библиотеке выбрать книги любого содержания и на каком угодно языке), но и те, кто черпает знания исключительно из Интернета, прекрасно знают, что есть огромное количество сайтов, посвященных всемирному заговору, властелинам мира, тайным центрам власти — от иллюминатов XVIII века до современных Бильдербергской группы, Трёхсторонней комиссии, форума в Давосе и, разумеется (куда же без них!), козней «сионских мудрецов» и загребущих рук евреев, которые тянутся к нашей планете, как на карикатурах в антисемитских журналах во Франции конца XIX века.
Все это существует уже очень давно; покопавшись в обширной литературе по этой теме (на девяносто процентов представляющей собой один и тот же хлам в разных модификациях), Дэн Браун сумел выкроить из нее бестселлер, а я в 1988 году представил всего лишь гротескную версию этого материала в романе «Маятник Фуко» — тогда в моем распоряжении не было Интернета, но я обследовал различные магазины оккультной литературы.
Поскольку в Интернете сегодня огромное количество сайтов, посвященных космическому заговору, можно не сомневаться, что есть люди, искренне верящие в его существование, — в эпоху популизма всех цветов те, кому надо возбудить воображение толпы, всегда рассказывают о заговоре неких неназываемых сил, которые повинны во всех наших бедах. Но самое удивительное то, что авторитетные газеты поверили россказням французского журналиста, который не мог придумать, о чем бы ему написать, и в итоге забрели в болото давно всем известных небылиц.
Этому феномену можно было бы дать недоброжелательную для журналистов интерпретацию, сказав, что они готовы на все, лишь бы заполнить газетную страницу, и, за неимением истории о том, как человек укусил собаку, могут раздуть до размеров сенсации банальную историю о том, как собака укусила человека. Согласен, такое нередко случается, и все же странно, что читатели поверили этой псевдоновости и, более того, с удовольствием ее прочитали (я убедился в этом, опросив нескольких моих знакомых: «Ну надо же, кто бы мог подумать...»).
Это наводит на очень невеселые размышления об Интернете: в безбрежном океане Всемирной паутины, где рассказывается все, что только можно рассказать, где при желании можно найти что угодно, хоть биографию тетушки Хаммурапи, солдатские мундиры времен Семилетней войны, группу крови Наполеона, можно узнать, сколько зубов осталось во рту у Голиафа, когда Давид поразил его из пращи, и где узнать всё (или иметь возможность узнать всё) — равнозначно тому, чтобы забыть (или иметь возможность забыть) всё.
Стало быть, ленивому журналисту достаточно зайти на случайный сайт, обнаружить там давно всем известную информацию, написать по этому поводу длинную скучную статью под заголовком «Сенсационное историческое открытие» и продать этот банальнейший материал в несокрушимой уверенности, что новое — это хорошо забытое старое, и без всяких опасений, что читатель будет возмущен.
Скоро можно будет предложить газете разворот следующего содержания: «Сенсационное открытие кембриджских ученых: Цезарь действительно был убит в мартовские иды!» — и услышать в ответ восторженный вопль главного редактора: «Мальчик мой, где ты откопал эту историю, это же информационная бомба!».
Если вдуматься, это могло бы стать новым способом закрепления материала, изучаемого по школьной программе: в самом деле, разве мы не проходили в лицее это событие из римской истории? Только надо будет уточнить, что речь идет не о последних новостях, а о повторении пройденного.
2014
Перевод Нины Кулиш