Меньше всего россияне хотят жить рядом с сильно пьющими и с геями: против такого соседства выступают 65 процентов и 51 процент граждан соответственно. И если с алкоголиками все понятно — никому не хочется терпеть нетрезвые выходки, то неприязнь к ЛГБТ скорее необоснованна, но она действительно есть.
В этом на собственном опыте убедился житель Москвы Дмитрий. Свою историю он рассказал «Дому»:
«Квартира, которую мы пытались снять, для нас стала бы третьей совместной. До этого была «однушка» в Ясенево, в одной из синих панельных многоэтажек прямо на выходе из метро. В ней прожили почти пять лет, хозяин был золотой, а сама хата — напрочь убитая.
Когда снимали ее, был жуткий ажиотаж квартирный, по крайней мере в нашем сегменте, для, скажем так, небогатых. Год 2007-й, я работаю фотографом в одном интернет-издании. Не буду говорить, каком. Тогда это был нормальный новостной ресурс, сейчас — нечто ура-патриотическое, почти маразматическое. Саша трудится на должности мальчика для битья в одном госучреждении. Денег нет, естественно, а жить хочется. Гулять, пить кофе в еще не набивших оскомину кофейнях, ходить в клубы. И чтобы был свой угол.
На недорогие квартиры в ту пору охотились. Можно было позвонить риелтору, он отвечает — приезжайте на просмотр прямо сейчас. Ну, ты прыгаешь в метро, несешься как угорелый, звонишь уже от подъезда, а тебе говорят — все, сдали. Это была норма жизни. Зато мы были юные, говорили, что студенты, работаем, учимся, и ни у кого не возникало вопросов, почему два молодых человека — не братья, не родственники — хотят вместе жить в одной квартире.
На просмотр той «однушки» пришло человек десять. Увидев захламленную до потолка комнату, жуткую мебель, неработающий унитаз и все прочие «прелести» жилья, две трети потенциальных арендаторов сразу смылись. Остались мы и одна семейная пара из ближнего зарубежья. Риелтор и хозяин, Сергей — мужчина средних лет, которому квартира досталась от бабушки, отправили нас вниз, дожидаться решения у подъезда. Пока стояли, наши конкуренты посовещались и ушли. А мы остались.
Сергей оказался мировым дядькой. Со временем, конечно, он догадался, что никакие мы не однокурсники. Но его это совершенно не волновало. Кстати, мы до сих пор периодически перезваниваемся, разговариваем «за жизнь». У него все не очень удачно сложилось — в семье проблемы, карьера практически развалилась из-за ерунды, а излить душу некому. Я его выслушиваю всегда. Он к нам по-доброму относился, хотя мы очень часто платили не вовремя.
Так получилось, что вторую квартиру в Москве, в которой мы собственно живем до сих пор, я снимал один. Был неспокойный 2012 год, митинги, потом выборы, чувство безысходности какой-то. Мы много ругались. Кризис пятого года семейной жизни! Санек психанул и уехал на родину, в Литву. Не в один момент, конечно. Мы спорили бесконечно. У него была идея — восстановить литовское гражданство, чтобы потом беспрепятственно перебраться в «настоящую» Европу и там все начать заново. Я уезжать категорически не хотел. Так и разошлись пути.
Оставаться в старой квартире было как-то глупо что ли. Другая жизнь. К тому же я к тому времени немного раскрутился, мог себе позволить нормальное жилье в нормальном районе. Без проблем снял вот эту «двушку». Садовое кольцо в минуте ходьбы, рядом музеи, театры, отличные рестораны, вид из окна бомбический — все, что я хотел. Хозяйка — старомосковская бабушка, прямо под нами обитает в такой же квартире. Одна воспитывает внучку. Почему так, где родители девочки — я не спрашивал никогда, а она сама не рассказывала. Хотя мы с Еленой Геннадьевной сразу общий язык нашли. У нее требований было немного — вовремя платить, не шуметь, соблюдать чистоту и порядок, соседям не хамить, таджиков не подселять. И хотя хозяйка здесь же живет, ко мне она не заходила вообще. Даже деньги попросила переводить на карточку, что я регулярно делал.
А меньше чем через год вернулся уставший от борьбы с литовскими бюрократами Саша. Гениальный план захвата Европы, так сказать, провалился. Но не только в этом было дело. Настоящей родиной для него все же оказалась Москва. Большое видится на расстоянии. Все то время, что он жил в Вильнюсе, мы почти ежедневно общались по скайпу. И сомнений в том, что вернется он именно ко мне, не было и быть не могло. Оставалось как-то договориться с бабушкой Еленой Геннадьевной — ведь квартиру она сдавала одинокому мужчине, а не паре. Были опасения, что не поймет.
Они оказались напрасными. Сашу я просто привел к ней в гости, объяснил, что вот это мой друг и мы хотим жить вместе, готовы больше платить. Она внимательно так посмотрела на нас, спросила, чем Саша занимается, где прописан, давно ли я его знаю. Обычно родители такие вопросы задают. В итоге плату Елена Геннадьевна нам повышать не стала, только взяла копию Сашиного паспорта. Электричество, воду я оплачивал по счетчикам, так что резона и не было особо. Что она думает о природе наших отношений — понятия не имею. Наверняка все понимает, но ей, видимо, все равно — как, собственно, и должно быть.
Теперь про цирк с конями, вернее, с риелторами. К декабрю прошлого года мы решили, что будем потихоньку искать другую квартиру, поближе к Сашиному офису, в районе Чистых прудов — Лубянки. Захотелось что-то поменять, хотя никаких претензий ни к квартире, в которой мы живем, ни к ее хозяйке нет. Просто засиделись, пора уже встряхнуться, а заодно уладить кое-какие бытовые вопросы. У нас, например, нет посудомоечной машины, а хочется, чтобы была. Елена Геннадьевна ее за свой счет не поставит, мы покупать сами не готовы (куда ее потом — с собой что ли возить). Кое-где пора ремонт сделать, это тоже мы не хотим брать на себя — как и жить в ремонтируемой квартире.
В общем, стали спокойно, без спешки смотреть, что вообще предлагают. Цены сейчас отличные, надо отметить. И выбор есть, особенно если не скупиться. По ощущениям, раза в полтора ставки упали с тех пор, как я снимал вот эту нашу «двушку». И многие квартиры подолгу в базах висят, раньше такого не было. Видно, что клиент не идет валом, что, по моему скромному мнению, должно стимулировать риелторов к нормальному общению с людьми. Но нет же.
С неадекватной женщиной Татьяной мы столкнулись, решив снять квартиру в дореволюционном доме около Пятницкой улицы. Это не совсем то место, которое нам подходит, но тоже неплохое, мы очень любим там гулять. «Трешка» с хорошим ремонтом сдавалась за 70 тысяч в месяц — не дешево и не дорого, нормально. В объявлении было написано — «возьмем всех приличных», без дополнительных ограничений. Я позвонил по номеру, указанному в объявлении, — риелтору Татьяне, общался с ней буквально минуту (причем секунд 50 она выведывала, не курю ли я), договорились, что квартиру посмотрим на следующий день.
Пришли к назначенному времени, это было воскресенье, 11 часов утра. Проблемы начались сразу. Там у здания двор, огороженный забором, калитка с кодовым замком. На улице январь, минус 5-10 градусов. Риелтора нет, трубку не берет. Потом, на третий раз, ответила. Оказалось, что она уже внутри, просто не слышала звонка. Вышла нас встречать — обычная тетка в возрасте 40+, одета прилично. Вот тут бы ей сразу спросить — кто вы такие, вдвоем жить будете? Татьяна ничего не спросила.
Квартира оказалась такой, как мы ожидали. Чисто, уютно. Выяснилось, что хозяйка давно уехала в США, а квартиру сдает через агентство. Официально, даже налоги платит. Главное требование к арендаторам — только некурящие. Ну, мы не курим, так что это не проблема. Раз в месяц из агентства приходит человек, чтобы проверить состояние жилья. Деньги перечисляются на счет фирмы.
Нам такая схема понравилась — не нужно общаться с хозяевами, ничего личного, только бизнес. Татьяна, как положено, все нам показала. И мы сразу решили — берем. Вот так, прямо на месте, без всяких дополнительных обсуждений. Паспорта у нас были при себе, и деньги были, но не понадобились — их тоже надлежало перевести на счет.
Сели смотреть документы, подписывать всякие бумажки. Риелтор начала в одной из них что-то строчить, поднимает голову и говорит: «Жить же вы будете, Дмитрий? Давайте паспорт, я сфотографирую и впишу данные». Я как бы обалдел. Отвечаю, что снимать мы планировали вдвоем. Ну и подколол ее за тупость — зачем мне приходить на просмотр с кем-то еще, если этот кто-то не собирается со мной жить. Мне же не 16 лет, а Саша — явно не моя мама и даже на дядю как-то не тянет.
Ну дальше пошло-поехало. «А вы собственно кто?», «А почему, я не понимаю, вы хотите вдвоем снимать?», «Вы случайно не занимаетесь каким-то нелегальным бизнесом?», «Зачем вам квартира?» (чтобы есть ее, Карл!). Когда поток вопросов иссяк, я спокойно объяснил, что мы — партнеры. Не по бизнесу, а по жизни. Живем вместе 10 лет. Если бы разрешено было, то давно бы зарегистрировали отношения официально. Визитку свою достал, начал про Сашину работу рассказывать. Он, кстати, сейчас работает в очень известной иностранной фирме.
Татьяна все это выслушала, потом сказала, что ей надо позвонить. Вышла аж в подъезд — так мы, страшные геи, ее напугали. Минут через пять вернулась — вся, между прочим, прокуренная. И сообщила: «Мое начальство против клиентов нетрадиционной ориентации. Как, собственно, и я сама».
Дальше последовал длинный спич про риски взаимодействия с такими, как мы. И тусовки у нас, как в «Олимпийском» концерты, и водим мы непонятно кого, и колемся (!), и соседи в полицию обязательно будут жаловаться, и неизвестно, что вообще мы из этой квартиры сделаем — а в доме, между прочим, живет сплошь интеллигенция (одного из интеллигентов мы видели, он топтался у подъезда с бутылкой).
Мы, конечно, расстроились. Но больше даже не обидно, а смешно было. Вот приходят к тебе два прилично одетых, культурно общающихся человека. С хорошей работой, со всеми документами. Не алкоголики, не наркоманы. Мы даже упомянули, что можем дать контакты предыдущих хозяев — Сергея и Елены Геннадьевны, чтобы, при необходимости, они про нас рассказали. Но все это неважно, потому что эти два человека — геи. Казалось бы, кому какое дело. Есть дело! Риелтор негодует.
Ушли мы без скандала. Разговаривать с этой Татьяной не хотелось. Если человек тупой, ограниченный, зашоренный — что ты ему докажешь? Спасибо, что хоть не избила нас и не пыталась на костре сжечь.
Сейчас мы по-прежнему живем в квартире Елены Геннадьевны. Вот кто адекватный человек, несмотря на советское воспитание. Новые объявления смотрим, но на просмотры больше не ходили, не попадалось таких вариантов, чтобы прямо захотелось переехать. Может, это знак, что никуда и не надо переезжать.
Плохо, что нас не держат за нормальных людей. Таких, как эта Татьяна, в Москве не очень много, зато в провинции полно — при всей доброте российских граждан. Реально, некоторых как будто зомбировали. Раззомбирование займет не одно десятилетие. А пока нас так и будут ущемлять во всех гражданских правах — на законный брак, на усыновление детей, на безопасность… И в праве на жилье тоже. Но формально, понятно, дискриминации ЛГБТ в стране нет».