Бывший сотрудник новосибирской милиции сержант Евгений Чуплинский осужден за убийство 19 женщин, главным образом — проституток. Большинство из них так и остались неопознанными и, скорее всего, на счету серийного убийцы гораздо больше жертв. Сам Чуплинский признался в том, что расправился с 29 женщинами, но следователи считают, что в действительности убийств было больше. Подробности кровавой истории сибирского душегуба, совершавшего преступления в свободное от службы время, выяснял корреспондент «Ленты.ру» Игорь Надеждин.
6 марта в 12:28 судья Новосибирского областного суда Людмила Билюкова огласила короткий, всего на две страницы приговор: «На основании решения жюри присяжных заседателей, которые 28 февраля единогласно признали 52-летнего пенсионера МВД Евгения Чуплинского виновным и не заслуживающим снисхождения, обвиняемый приговорен к пожизненному лишению свободы».
Следствию удалось доказать, что в период с 1998 по 2004 год мужчина убил и расчленил 19 женщин. 12 его жертв так и остались неопознанными, про остальных достоверно известно, что они зарабатывали на жизнь проституцией.
Местные журналисты называют Чуплинского «Новосибирским Джеком-Потрошителем», проведя аналогию с действовавшим в конце XIX века в Лондоне маньяком, так и оставшимся неизвестным. Но сравнение не совсем корректно: лондонский «Кожаный фартук» (другое, малоизвестное в России прозвище убийцы) перерезал своим жертвам горло, а затем вскрывал брюшную полость, изучая внутренности. Чуплинский же душил своих жертв, а потом расчленял их и разбрасывал фрагменты тел в разных районах Новосибирска и его окрестностях.
В обвинительном заключении фигурирует только восемь фамилий: остальные несчастные так и остались безымянными: женщина №1, женщина №7, женщина №19… Ни сам убийца, ни родственники пропавших без вести женщин так и не опознали тела.
Останки первой жертвы Чуплинского обнаружили 19 ноября 1998 года. Первые два года после этого расследование всех уголовных дел, начатых после обнаружения расчлененных трупов, велось раздельно и часто приостанавливалось районными прокурорами. А если не было обнаружено жизненно-важных органов, найдены были, например, только нога или рука, то местные прокуроры уголовное дело порой просто отказывались возбуждать. Но уже к 2000 году стало ясно: в городе орудует серийный убийца. Тогда в местном уголовном розыске создали постоянно действующую группу для изучения этих преступлений. Но это явно было полумерой: уголовные дела по-прежнему находились в прокуратурах разных районов, и часто были приостановлены. Причина проста: никому из руководства правоохранительных органов области не хотелось признавать, что у них орудует маньяк.
Только в 2005 году прокуратура все-таки приняла решение собрать все дела у одного следователя и поручить ему проверку по всем пропавшим без вести женщинам, которые занимались проституцией. Так на одном столе оказалось 16 материалов по обнаружению фрагментов тел и несколько десятков сообщений о пропавших без вести женщинах. Первый анализ показал: вероятно, все преступления совершены одним лицом или группой лиц, которые действуют длительное время, причем совершенствуются с каждым новым убийством.
Были назначены дополнительные экспертизы, повторно опрошены свидетели — но в 2006 году расследование было приостановлено из-за отсутствия конкретного подозреваемого. Только после создания СКР следственной группы в 2007 году расследование возобновили — и оно не прекращалось ни на минуту. Через несколько месяцев был составлен список подозреваемых — в нем было 18 мужчин, в том числе и Евгений Чуплинский. Правда, доказательств его причастности к расправам тогда не нашлось. Руководил следственной группой следователь по особо важным делам областного управления СКР Игорь Шишаев — сейчас он уже на пенсии. Но именно под его руководством в конце концов удалось вычислить и задержать новосибирского маньяка.
Если быть точным, Евгений Чуплинский впервые попал в поле зрения следователя не в связи с убийством, а в связи с исчезновением одной из женщин, тело которой так и не было обнаружено. И попал он, что называется, по-глупому: забрал у нее красивый и модный по тем временам мобильный телефон. Летом 2004 года — еще до того, как все убийства объединили в серию, — 54-летняя мать погибшей заявила, что ее дочь пропала без вести. Милиция стала проводить стандартные мероприятия по поиску женщины — и вдруг выяснила, что в ночь исчезновения женщины в ее мобильный телефон была вставлена новая SIM-карта, зарегистрированная на Евгения Чуплинского.
С ним побеседовали оперативники — и мужчина рассказал, что занимался частным извозом, а телефон у него в машине якобы оставили два молодых человека, которых он подвозил. Тогда же выяснилось, что Чуплинский — бывший сотрудник милиции, вышедший на пенсию. Никаких подозрений в отношении него не возникло.
— Через пару недель, когда потребовалось оформить эти показания документально, Чуплинский для протокола рассказал несколько другую историю, — говорит Владимир Бондаренко, капитан юстиции, ныне — заместитель руководителя первого отдела по расследованию особо важных дел управления СКР по Новосибирской области. — Мол, он подвозил двух молодых людей, а они решили его ограбить. И в ходе завязавшейся драки он победил, а нападавшие, убегая, обронили телефон. Который он и взял себе — но готов выдать следствию. И выдал Siemens С60 бело-голубого цвета, действительно принадлежавший пропавшей женщине. В то время такое изменение показаний подозрений не вызвало: мало ли что говорят люди под протокол и что — без протокола. Но осадочек, как говорится, остался.
Прошло два года. В 2006 году, когда все дела объединили вместе, обнаружилось много интересных совпадений, которые указывали на Чуплинского: он, например, утверждал, что пропавшую без вести не знал, а следствию к тому моменту было достоверно известно, что она занималась проституцией и была знакома с Чуплинским. Стали разговаривать с его сослуживцами — и выяснили, что он, по слухам, крышевал проституток «пьяной дороги» (точка, где промышляли местные путаны), откуда они и пропадали. Копнули глубже — и количество странностей в показаниях Чуплинского стало расти. Тогда было принято решение задержать его — на этот раз по подозрению в причастности к убийствам.
— Три месяца Чуплинский провел под стражей, и все это время следствие тщательно изучало его жизнь, — объясняет капитан юстиции Бондаренко. — Выяснилось, что формально Чуплинский чист, но начальник отдела вневедомственной охраны в 2000 году поставил его перед выбором: либо увольняешься, либо переходишь в другое подразделение. Причина тому — слухи о крышевании проституток, с каждой из которых он якобы ежедневно получал 50 рублей. Дальше — больше: многие девочки рассказали, что после допросов в СКР Чуплинский очень подробно выспрашивал у них, какие вопросы задавали и не спрашивали ли о нем. Столь пристальный интерес будущий арестант объяснял тем, что боится разоблачения в качестве крышевателя. Поскольку к тому моменту Чуплинский уже был пенсионером, подобное объяснение показалось следствию странным. Тем не менее, все это не доказывало вину предполагаемого маньяка.
Серьезной уликой против Чуплинского стал обыск в одном из его гаражей, который провели с участием служебной собаки, обученной искать спрятанные и закопанные тела. Пес вошел в гараж на улице Серафимовича, лег на пол и завыл. Сразу же решили: под полом спрятаны тела! Но раскопки результата не принесли.
— Это потом кинолог объяснил, что такая реакция у собаки бывает не только на тела, но и на человеческую кровь — но в тот момент этому значения не придали, — вспоминает Владимир Бондаренко. — За три месяца весомых улик найти не удалось, и Чуплинского с извинениями выпустили. Хотя внутренняя убежденность в его причастности к исчезновению «ночных бабочек» у следователей и оперативников осталась.
Евгений Чуплинский родился в Новосибирске в 1965 году. В школе учился на три и четыре, после восьмого класса пошел в машиностроительный техникум, где быстро продвинулся «по комсомольской линии». Правда, при этом его однокурсники говорят: он именно что продвигался. Особого авторитета Чуплинский не имел, а вся его комсомольская работа сводилась к исправному сбору взносов. Кроме этого, он при любой возможности старался выслужиться перед преподавателями.
После техникума Чуплинского призвали в морские части погранвойск КГБ СССР, где он прослужил с 1984 по 1987 год, став отличником боевой и политической подготовки; его даже наградили отпуском на родину. Во время службы Чуплинский вступил в КПСС — тогда это было обязательным условием карьерного роста. Впрочем, сослуживцы отмечали: Чуплинский больше рисовался перед начальством, чем нес службу. Однако успешно сданные им зачеты по боевому самбо намекают, что боевой подготовке Евгений внимание все же уделял.
Именно в армии за Чуплинским закрепилась кличка Чупа-Чупс — из-за фамилии, приторно-сладкого характера и привычки заискивать перед начальством. Демобилизовавшись, Чуплинский почти сразу поступает на службу в милицию — и быстро дослуживается до сержанта. Ему засчитали в стаж срок службы в армии — а с учетом северного коэффициента это позволяло ему через 16 лет службы, то есть в 2003 году, уйти на пенсию.
За десять лет после демобилизации Чуплинский был трижды женат. С первой женой он прожил 2,5 года. После очередной ссоры она ушла от него на шестом месяце беременности. А когда через две недели захотела вернуться, то в квартире встретила другую женщину. Сын от первого брака говорит, что отца никогда в жизни не видел. И хотя первая жена ждала Женю из армии, в ходе следствия она характеризовала его четырьмя словами: «недалекий, циничный, примитивный и наглый». В качестве примера рассказывает, что в 2004 году, через 15 лет после развода, Женя впервые в жизни заехал к ней, увез в гаражи, напоил пивом и предложил переспать…
Со второй женой (той самой, оказавшейся в квартире на месте первой) Евгений прожил семь лет. Супруга заболела раком, и три самых тяжелых года Евгений ее всячески поддерживал, помогая перенести сложное лечение. Но в 1997 году он заразился сифилисом — и они расстались… Расстались по-человечески, как говорит вторая жена. Из-за болезни детей не было.
Третья жена Чуплинского — врач, младшая дочь известного новосибирского предпринимателя. Тесть и теща купили супругам квартиру и помогли приобрести автомобиль ВАЗ-2108. Расписались они в 1998 году — том самом, когда Женя-расчленитель совершил первое известное убийство. Вся семья характеризует его как спокойного, уравновешенного и доброго зятя, мужа и отца. После ухода на пенсию ему помогли открыть свое дело, а его поездки «подзаработать извозом» (именно под этим предлогом Чуплинский ездил убивать) считались образцом добропорядочности.
С первого дня службы в милиции Чуплинский работал во вневедомственной охране Кировского района и только в 2000 году, после скандала с крышеванием проституток, перешел помощником дежурного в соседний, Ленинский район. Официально — потому, что так удобнее добираться до службы — но, по странному стечению обстоятельств, оперативное прикрытие той самой «пьяной дороги» осуществляет уголовный розыск именно этого ОВД. На пенсию Чуплинский вышел в 2003-м, с медалью «за безупречную службу II степени», 46 поощрениями и двумя взысканиями. В его личном деле по сути нет ничего компрометирующего: история с крышеванием проституток так и осталась на уровне слухов, несмотря на косвенные улики.
Все эти годы следователь Шишаев продолжал вести «дело о расчлененке»: собирал информацию и добивался разных экспертиз. Но все обстоятельства были против: фрагменты тел находили уже с гнилостными изменениями, что не позволяло установить особенности тех ножей, которыми расчленяли погибших. Во многих случаях отсутствовали значимые детали, и даже способ убийства был только предположительным. А то, что большинство жертв оставалось неопознанными, не позволяло установить их связи и свидетелей их последних дней и часов.
Перелом наступил в 2016 году, когда в СКР активно заработала молекулярно-генетическая лаборатория, и следователь Шишаев назначил соответствующие экспертизы. Вскоре сразу несколько из них «выстрелили»… Дело в том, что на всех местах преступлений находили предметы со следами биологических жидкостей предполагаемого убийцы: его пот на одежде жертв,
кусочки кожи под их ногтями, сперму на теле, одежде и в использованных презервативах… Все эти следы тщательно сохраняли, надеясь на развитие науки. Как оказалось, не зря: сперма с места одного убийства и пот с еще двух мест были оставлены Евгением Чуплинским.
Его задержали в апреле 2016 года и почти сразу предъявили обвинение. На первом же допросе Чуплинский опрометчиво наговорил лишнего, но быстро понял свою ошибку и стал защищаться.
— Руководство следственной группой я принял через месяц после задержания Чуплинского, когда Игорь Анатольевич Шишаев ушел на пенсию, — вспоминает Владимир Бондаренко. — Я понимал, что Чуплинский, будучи бывшим сотрудником, пусть даже и сержантом, знал детали оперативной работы и явно много лет репетировал свои будущие показания. Так, в ответ на обвинения в крышевании он сразу заявил, что с проститутками общался только в рамках служебной деятельности: по приказу Чуплинский обязан был каждое дежурство докладывать рапортом о готовящихся преступлениях, а для этого ему были нужны информаторы. О деталях некоторых убийств, которые он выдал на первом допросе, ему якобы стало известно от оперативников и следователей, которые его допрашивали. А обнаруженные у него десятки ножей Чуплинский объяснил страстью к холодному оружию. В нем он, кстати, действительно хорошо разбирался.
В этой ситуации следствие избрало отличную тактику: Чуплинскому и его адвокату сообщали самый минимум информации по делу, который требует закон. И таким образом он раз за разом под протокол выдавал информацию, знать которую в случае непричастности не мог бы ни при каких обстоятельствах. Но главной точкой стало заключение молекулярно-генетической экспертизы.
— Понимая, что ему светит, Чуплинский и его адвокат в июне 2016 года приняли решение заключить досудебное соглашение, — рассказывает Владимир Бондаренко. — Это был единственный шанс избежать пожизненного заключения: по закону, в этом случае обвиняемый получает не более двух третей от максимального срока, предусмотренного УК РФ. Но в обмен он должен дать полную и развернутую информацию о всех известных и неизвестных преступлениях. При этом Чуплинский был на тот момент в полном неведении относительно того, сколько преступлений следствие собирается ему вменить. Он даже надеялся на домашний арест, как мне кажется.
Сразу после того, как прокуратура Новосибирской области утвердила досудебное соглашение, Чуплинский стал давать развернутые показания. И оказалось, что совершенных им преступлений гораздо больше, чем знали правоохранители.
Начало всех преступлений было одинаковым: Чуплинский ехал на «пьяную дорогу» и там «снимал» девочку. В первые годы, будучи сотрудником милиции, просто забирал ее с собой, потом — договариваясь об оплате. Затем на его автомобиле отъезжали в укромное место, где совершали половой акт, порой при этом распивая специально купленное спиртное. А затем, по словам Чуплинского, проститутка признавалась, что больна, и начинала оскорблять своего недавнего партнера. Тут-то он и зверел.
Только первая жертва Жени-расчленителя была забита до смерти. Всех остальных он убивал технично: оказывался сзади, захватывал горло жертвы локтевым сгибом и начинал проводить «бросок через бедро» — именно так под видеозапись рассказывает убийца. А в тот момент, когда ноги жертвы отрывались от земли, — останавливал движение. В этом положении жертвы никакого сопротивления оказать не могли.
«Я так замирал и ждал, пока не переставали дрожать ноги — это верный признак того, что женщина умерла. Такое непередаваемое чувство, как будто жизнь из нее уходит, а в тебя вливается» — так на одном из допросов рассказал Чуплинский о своих ощущениях от убийств.
«Когда я расчленял труп этой проститутки, то отчетливо понимал, что стал орудием возмездия — за ее образ жизни, за ее негативное поведение, за все оскорбления, которые она нанесла мне. Она же сама меня спровоцировала, она сама заставила меня убить себя. Все произошедшее я могу объяснить одной фразой: за что боролась — на то и напоролась. Именно поэтому я хотел даже после смерти обезобразить ее, пусть она станет страшной», — говорил маньяк на другом допросе.
— В отличие от маньяка Попкова, Чуплинский постоянно совершенствовал свои преступления, — считает Владимир Бондаренко. — Это касается как процедуры убийства, так и процедуры сокрытия тел. Если первые его жертвы обнаруживались быстро, то с каждым новым преступлением находить улики становилось все сложнее. А на черепах нескольких жертв эксперты нашли следы, похожие на следы ножниц, которыми срезают мягкие ткани, чтобы затруднить опознание.
Чуплинский рассказал следствию сотни мелких деталей, которые могут быть известны только свидетелю или преступнику, и абсолютное большинство из которых не были известны правоохранительным органам.
— Надо разделять объективные показания, которые давал обвиняемый в рамках досудебного соглашения, и его объяснения мотивов и поступков, — говорит следователь новосибирского СКР. — Понимаете, в момент допросов Чуплинский мог только догадываться, что известно следователям. И поэтому описания были достаточно подробными. А вот во всех случаях, когда он рассказывал о причинах, Евгений начинал максимально уменьшать свою вину. Я не понимаю, на что он надеялся — ведь милиционер хорошо знает, что наказывают не за помыслы, а за поступки.
В апреле 2017 года на одном из допросов обвиняемый Чуплинский и следователь Бондаренко разговорились без протокола. Темой беседы стал процесс над другим новосибирским серийным убийцей. Он тоже заключил со следствием досудебное соглашение. Но уже во время суда выяснилось, что обвиняемый дал далеко не полные показания, скрыв часть важной информации, — и суд расторг договор. В результате маньяк, надеявшийся на ограниченный срок, был приговорен к пожизненному заключению.
— А вдруг и со мной будет так же? Ведь я не помню за давностью лет каких-то деталей, а суд сочтет это сокрытием важной информации — и расторгнет досудебное? — спрашивал Чуплинский.
— Детали в данном деле не главное. Главное — чистосердечное раскаяние. Если оно есть — суд ничего не расторгнет, —
убеждал следователь Бондаренко. Но Чуплинский и его адвокат решили иначе — и сами расторгли досудебное соглашение,
полностью поменяв показания.
«Меня оклеветали, заставили давать показания, угрожая моей семье. На самом деле я никого не убивал. Меня заставили себя оговорить, чтобы добиться хороших результатов. Меня пытали и на следствии, и в следственном изоляторе. Я прихожу к выводу, что к убийству женщин в Новосибирске причастен мой бывший сослуживец С., который не только был знаком с погибшими, но и имел с ними какие-то дела, о характере которых мне ничего не известно. А сам я — невиновен», — заявил Чуплинский.
Тот самый сослуживец С., на которого пытался перевести стрелки маньяк, погиб в 2004 году, о чем обвиняемый,
безусловно, знал. Но следствие оказалось готово к такому повороту событий.
— Все следственные действия с участием Чуплинского с его согласия и согласия его адвоката фиксировались на видеокамеры, — объясняет Владимир Бондаренко. — После отказа обвиняемого от данных им показаний следователи допросили понятых, принимавших участие в следственных действиях, — и те заявили, что никто никакого давления на обвиняемого не оказывал. Но главный аргумент — те показания Чуплинского о совершенных им преступлениях, о которых до его задержания никто и не догадывался. Ведь в уголовном деле есть жертвы, чьи тела так и не были обнаружены — но о них обвиняемый знал.
Для подтверждения правдивости рассказов арестованного следствие назначило специальную экспертизу по всем видеозаписям. Психологи должны были дать ответ на вопрос: давал ли Чуплинский показания под давлением. И везде ответ был один — давления не было, а обвиняемый говорил правду. Но не всю.
Выводы экспертов-психологов из материалов уголовного дела: «Признаки оказываемого психологического давления или внушения, а именно — элементы заученности текста либо фантазирования на всех представленных материалах отсутствуют. Вместе с тем, во время всех допросов явно видны психологические признаки скрываемых обстоятельств и конструирования ложных сообщений по следующим элементам устанавливаемого события: подробности знакомства с потерпевшими; причины и детали поведения при взаимодействии, при сексуальном контакте, обстоятельства начала ссор; отсутствие достоверной информации в описании и демонстрации на манекене положения потерпевшей после падения на землю; в ряде случаев — в информации о предметах, которые использовал обвиняемый при совершении преступлений».
Чуплинский пошел ва-банк и заявил ходатайство о суде присяжных. Подсудимый знал, что убедить в своей невиновности коллегию из граждан, не имевших отношения к правоохранительным органам, ему будет проще, чем профессионального судью, который привык оценивать доказательства с точки зрения юриспруденции.
При этом надо понимать, что никакие данные о личности обвиняемого присяжным не сообщают. Они не знали ни о показаниях свидетелей о характере Чуплинского, ни результатов психолого-психиатрической экспертизы, поставившей ему диагноз гомицидомания (непреодолимое влечение к убийствам) с элементами некросадизма. Шанс у подсудимого, конечно, был — но он его упустил: доводы следствия оказались весомее.
На самом деле на счету новосибирского расчленителя гораздо больше жертв. На предварительном следствии он признался в убийстве 29 женщин, причем о 12 из них правоохранительные органы не знали, а остальные числились пропавшими без вести. Но в итоге убийце было вменено 19 убийств. Про остальных неизвестно ничего: кроме показаний самого Чуплинского нет никаких объективных данных. Их тела или фрагменты тел так и не были обнаружены, а сам убийца, просмотрев фотографии всех пропавших без вести, не опознал ни одну.
— По этой причине мы не смогли включить эти эпизоды в обвинительное заключение, — говорит следователь Бондаренко. — Есть показания самого обвиняемого, но какие бы они ни были убедительные, никаких вещественных доказательств, да и самих тел в деле нет. И мы не можем ни подтвердить эти заявления Чуплинского, ни опровергнуть их.
Но и число 29 может оказаться не окончательным. Сам Чуплинский говорит, что в 2004 году прекратил убивать, так как ему, уже уволившемуся из органов внутренних дел, стало страшно. Да и прокол с телефоном одной из жертв, который привлек к нему внимание оперативников, оказал серьезное воздействие на психику. Поэтому, мол, 12 лет он вел правильный образ жизни.
Однако эти слова большого доверия не вызывают, и даже наоборот: что-то в речах Евгения сеет сомнение.
— Специальная психолого-лингвистическая экспертиза видеозаписей следственных действий показала: почти в каждом эпизоде обвиняемый скрывает какие-то важные факты, пытается преувеличить свое эмоциональное состояние, а порой и откровенно врет, желая преуменьшить свою вину — объясняет Владимир Бондаренко. — Да и диагноз «гомицидомания с элементами некросадизма», который выявили у Чуплинского психиатры, ставит его слова под сомнение.
Со своей нынешней женой Чуплинский стал жить вместе с 1997 года — и примерно год спустя он совершил свое первое известное убийство. Но в его поведении ни тогда, ни в 2005 году, после якобы прекратившихся убийств, ни позже она не заметила никаких изменений. А это, как утверждают врачи, просто невозможно: хоть на относительно короткое время (измеряемое в данном случае месяцами, а то и годами) Чуплинский просто обязан был стать раздражительным и возбудимым. Ну или вдруг приобрести какое-то неожиданное хобби.
— Я считаю, что Чуплинский в 2004 году серию не прекратил, а просто стал лучше скрывать тела и следы преступлений, — считает Владимир Бондаренко. — Обратите внимание: от убийства к убийству Чуплинский повышал свою квалификацию. От первых жертв находилось много фрагментов, но с каждым следующим преступлением их становилось все меньше и меньше. А после 2002 года вообще находились только черепа. Допустимо сделать вывод: после 2004 года он просто достиг определенного совершенства в сокрытии улик.
Если проводить параллель с делом иркутского маньяка Михаила Попкова, убившего 81 женщину, то сейчас, после вынесения приговора, во время апелляции Чуплинский может заявить о других, пока не известных жертвах, чтобы следственными действиями отсрочить свою отправку в одну из самых суровых колоний страны. И дай бог, чтобы это оказалось ошибкой…
14 марта Евгению Чуплинскому исполнится 53 года. Сейчас бывший пограничник, бывший милиционер, бывший предприниматель и признанный маньяк пишет книгу о своей жизни.
О том, как он забирал жизни чужие, в ней он ничего не скажет.